История физического секс репродуктивного капитала от доисторических до исторических времен
Семейные отношения - надстройка над экономической ситуацией, но главным движителем, переключателем с одного вида отношений на другие являются не общественные отношения, как говорит Маркс, а общая ресурность и защищенность среды. Это верно оттого, что переход с моногамии на полигамию и обратно при изменении ресурности есть не только у людей. Но какие общественные отношения, феодализм и вообще частная собствтенность могут быть у животных? никаких. Однако переключение между видами МЖ отношений существует: при маленькой ресурности животные движутся ближе к моногамии, при большой - к полигамии. Этого было бы достаточно, что бы показать, что семейные отношения регулируются одновременно в десятки раз разнообразнее и в десятки раз однообразнее, чем говорит Маркс. Но я всё ж повторю. Потому что сексуально репродуктивный вопрос - самый непрошибаемый. Никакие фашисты - антифашисты, левые - правые - не имеют той степени вражды, что сексуально репродуктивные капиталисты и сексуально репродуктивные пролетарии. И по фашизму и капитализму, анархизму и прочим -измам у людей нет таких ОДИНАКОВЫХ по всему миру заблуждений, явно имеющих биологическую природу, потому что они одинаковы были во многие времена для самых разных культур и, кстати, приводили к полному уничтожению популяций. Точно также, как половой отбор приводил к уничтожению многих видов. Но степень зашоренности мозгов людей половым вопросом - отдельная тема. У нас - история. И мне нужено ЕЩЁ РАЗ показать, что экономика не главный базис отношений. Есть второй и третий базис. Второй - ресурность и защищенность, третий- восприятие ( о нём в конце статьи).
Переход между видами семейных отношений есть для приматов, грызунов, рыб. Изменение половой структуры отношений, связанное с ресурностью и защщенностью среды, есть у растений, простейших, доядерных организмов. Оно не обнаружено только у вирусов, потому что у них в привычном смысле нет полового размножения. То есть изменение половой структуры отношений - это свойство живой материи. Связанно оно с тем, что ресурсов, на которые претендуют размножившиеся организмы, всегда меньше, чем самих организмов. Каким бы офигенно развитым мозгом не обладал человек, он вряд ли может пойти против закона сохранения массы и энергии, из которого вытекает естественный отбор. Потому, если смотреть на зависимость семейных отношений человека от ресурсности и защищенности среды, она точно такие же, как у рыб, приматов, мышей. Разница только в том, что у человека разнообразие мозгов в тысячи раз выше, чем у них всех, потому иногда случаются особи, которые так не регулируются. Но их количество меньше, чем статистическая погрешность.
Человек и его предки переходили между разными видами семейных отношений задолго до изобретения частной собственности, денег, языка, любого вида культуры. Так что семейные отношения хоть и надстрройка над экономической ситуацией, но только потому, что она влияет на ресурность и защищенность среды. И эта ресурность и защищенность может меняться и без присуствия в обществе капитала и капиталистов, денег, частной собственности и прочих предметов фетиша марксистов. Так что разговоры о том, что капиталисты развратили общество,и теперь у нас проституция, развал семей, уменьшение нравстенности и наркомания, я считаю неуместными. Вообще у левых очень плохая привычка валить всё, что касается влияния животных потребностей на поведение человека, на капитализм. Мол, это не потребность размножения, доминирования, и секса, а капитализм виноват. А если такие потребности и есть, то только у буржуев. А если не только, а есть и у пролетариев, то только у быдла, а истинные пролетарии коммунисты, они не из живой материи сделаны, а из пролетарских гвоздей. Если не из гвоздей, то это буржуи проникли в места ковки пролетариев и всё попортили. Например, в места идеологической ковки пролетариев вставили всяких там Кауцких и прочих колаборационистов. Чё то я отвлёкся. А, да. Приматики.
Что ж.
При уменьшении ресурности и защищенности внешней среды человек становится более моногамным. Одного этого факта достаточно для объяснения многих исторических перепитий. Это когда то хотел рассмотреть Фрейд, но не успел. Так что теперь мы...
Рассмотрим человеческую историю через призму репродуктивного капитала.
Вначале было слово. И слово было вагина.
вагинокапитализм. Это где то до 300 тысяч лет до нашей эры и ранее, вплоть до неолитической революции на севере, сопряженной с переходом на моногамию по разным причинам. Этот вагинокапитализм является таковым, потому что репродуктивно сексуальный капитал не принадлежит всем в обществе, а только самкам и альфачам.
Многие думают, что переход на моногамию произошел оттого, что люди изменили культуру. Но на самом деле наоборот. Культура изменилась оттого. что люди перешли на моногамию ( гипотеза лавджоя). И переход этот точно такой же, как у мышей рыб и птиц.
Переход мог возникнуть первоначально по трем причинам, все они связаны со снижением ресурности и защищенности среды.
Прямохождение и роды крупноголовых младенцев делали самок людей доступной жертвой хищников. Семья из 10 самок и одного самца не смогла бы защищаться от хищников
Крупных животных стало меньше. И стадных тоже. Если раньше альфач мог заставить мужчин охотится на мамонтов или стадо быков, то теперь надо было бегать за зайцами, что толпой не сделаешь. И за каждым мужиком не проследишь, что бы он не сам мясо сьел, а отдал альфачу и его бабам.
Первоначально переход на сельское хозяйство уменьшал ресурность и защищаться тоже было тяжело, как от холода так и от хищников. Всё ж таки кочевничество и охота имеют свои преимущества, а оседлое земледелие дает ништяки только через несколько поколений.
Это привело к большей сексуально репродуктивной эффективности каждого мужчины, да и выживали дети тех мужчин, которые были ревнивые и богатые. Которые могли оградить баб от альфачей и заставить их к ним не подходить, то есть имели материальную власть. То есть нужна была частная собственность. Ну и детям своим надо было передать способы, как сладить с бабой, которая то и дело хочет прыгать на альфаческих хренах. Этим способом было наследование имущества по мужской линии.
Таким образом, из за бабской неверности происходил отбор богатых, властных, ревнивых мужчин, желающих большого потомства и сильного рода. Вместе с коллективизмом это способствовало развитию первых деревень и городов. В которых основой развития служил тяжелый мужской труд. Это привело к выявлению особо богатых мужчин.
в принципе, ресурность и защищенность среды на этом этапе снова увеличились, и можно было снова переходить на полигамию.
Но всё ж таки у людей это происходит при сопротивлении социальным традициям.У популяции было три направления:
Бабы все в гареме у богатеев ( полная полигамо-Гаремия)
У богатеев есть право первой брачной ночи
Богатеи редко имеют много жен, если только это не цари.
Развивалось человечество по всем трем направлениям.
В соответствии с принципом Лавджоя, чем в более мягких климатических условиях, например,южнее, находились популяции людей, чем больше они были военно защищенны, тем выше была вероятность того, что будет пункт один. А чем все было хуже, тем вероятнее пункт 3.
Оттого на юге и востоке произошла полная гаремизация, чуть ближе к северу феодалы имели неприкосновенное право первой брачной ночи. А совсем на севере жена была святыней, правда, инстинктам все равно надо было выходить, потому могли быть вакханалии различного рода.
Такие организации в виде деревень и городов обьединялись в страны. Страны воевали, это уменьшало ресурность и защищенность. Уменьшалась полигамия, то есть вагинокапитализм.
Когда самые сильные, то бишь самые патрирахальные, культуры победили матрирахальные культуры на северах, они потом двинулись завоевывать все на юг и восток ( экспансия запада). И там началось то, что белым мужчинам уже не надо было хранить вагиноКоммунизм во вновь прибывших странах. тем более его там не было. любой победитель там имел кучу жён... И там они наложницами держали у себя кучу баб, да и вообще грабили и убивали, сколько хотели.
Такие развращенные римляне, греки или тампиеры и иже с ними возвращались домой и приносили с собой вирус матриархальной вагинокапиталистической заразы. Позже этот вирус убивал все известные нам сильные метрополии. Убивал, если только главы этих метрополий хотя бы на показуху не пользовались сильными патриархальными традициями.
Но уже было поздно, вирус был запущен.
Понятно, что быстрее всего он разрушил самые богатые или самые южные страны: византия ( её распад отдалило принятие христианства), греция, рим. а затем и португалия и испания - эти южные страны были сожраны вагинокапитализмом.
Более северные страны по биологическим законам не могли быстро впасть в вагинокапитализм. Однако там вирус вагинкоапитализма привёл через тамплиеров и культистов и евреев к тому, что в общем то верную теорию Маркса проникли вагинокапатилистические матриархальные зародыши. Об этом надо будет как- нибудь написать подробнее.
Восточные страны, Америка и Южная Америка развивались приблизительно по тем же законам с поправкой на то, что генотип и. соответственно, мозг у них был другой, как и климатические условия, оттого и культура отличалась. Однако в целом закономерности теже, единственное что непонятно насчёт воинов собак. Эти ребята выпадают из закономернности, но в принципе ИНОГДА культурные традиции могут перебарывать биологические. Но это происходит гораздо реже, чем во влажных мечтаниях последователей левых принципа "человек чистый лист".
Западные страны потому и стали великими. что дольше пользвались антилиберастными ценностями. Викторианство в англии было до 1930 годов частично, а церковь влияла на кино в сша до 1960 года.
В россии же мы получили русский крест по демографии, когда на некоторое время убили мораль и привили в стране феминистические ценности.
Кроме того, стоит отметить роль рецессивных генов мозга. В каждой географической области мозг приспосабливался к новым требованиям среды по своему. Появлялись свежие молодые гены. Обычно молодые гены проявляются хуже старых. Так, в аллели достаточно одного доминантного старого гена, что бы он проявился. Но нужно два рецессивных. Два у ребенка могут появиться только тогда, когда оба родителя имели рецессивный ген.
Оба родителя могли отобраться по рецесссивному гену только тогда, когда они оба его имеют. Но как они могут оба его иметь, если рецессивный ген хуже отбирается? Моногамия же делает так, что в следующее поколение переходят больше разных видов генов, в итоге более медленно проявляющийся рецессив успевает себя проявить.
Иначе говоря, моногамные культуры потому должны иметь более быстро изменяющийся мозг, чем полигамные.
И вообще у моногамов мозги должны быть более разнообразные. Но не сразу. Первые несколько поколений лучшие варианты старых генов быстрее закрепляются у полигамов.
Потому восточно южные культуры, имея лучшие условия среды и много крутых старых генов, пяток поколений будут сильнее моногамных в тех прогрессе. Но потом моногамы вырвутся вперед.
Должен сказать, что ресурность и защищенность среды зависит от нашего восприятия. какой нить женщине, живущей в землянке, можно задурить голову , сказав, что она живет в десять раз лучше, скажем, орангутангов, у которых нет землянок и лопат. А потому она богатая, и всегда обеспечит своих детей и без всякого мужа. Оттого ей срочно нужен мужчина, у которого не одна землянка, а двадцать, и член не 12 сантиметров, а 30. Управление восприятием человека- нонче это основное, на что переключились капитатисты. Восприятие гораздо эффективнее обычного капитала. А в сексуально репродуктивных делах восприятие играет главную роль.
Потому при появлении средств массовой агитации и пропоганды закон "большая ресурность и защищенность среды приводит к вагинокапитализму" - надо применять с условием, что восприятие не меняется. При его изменнии всё сложнее:
Если ресурсы и защищённость среды уже увеличились, и пришел сигнал на полигамию, по инерции, из-за передачи мыслей "жить тяжело" люди могут держаться за моногамию, как способ экономии. Так было на северах много раз. Ресурсы повышались, но переход на могогамию не происходил.
Если ресурсы и защищённость уменьшились, блуждающие в обществе мысли о том, что все хорошо и замечательно, на дают почувствовать ухудшение среды, перехода на моногамиб не происходит. Это чувствуется в России, да и на западе. Доходы упали, военная и мигрантская напряженность, но люди из-за сказки о классной жизни и прогрессе думают, что они живут лучше бабушек и дедушек. Отчего моногамия этим ложным потреблядям не нужна .
Но историческиий процесс расставит все по своим местам, тормознуто меняющие поведение постхристиане вымрут.
То есть, несмотря на локальные запоздания выполнения закона перехода между семейными формациями, при взгляде на прошедшие века закон выполняется. Тормоза по переходу второго типа просто вымирают
Песнь про Федотоса-лучника, доблестью славного мужа
На волне постов с гекзаметром решил замахнуться на классику. Переписал филатовского "Федота-стрельца, удалого молодца" этим самым гекзаметром. Получилось по-разному. Где-то лучше, где-то хуже, но ооооочень много. Поэтому выкладывать буду частями, раз в несколько дней. Буду благодарен за любую критику, в особенности от пикабушников любящих античность. Поехали.
(Читать рекомендуется параллельно сверяясь с филатовским оригиналом. Так забавнее получается)
Песнь 1
Пролог
Слепой певец:
Верьте сказителю нá слово,
иль обвиняйте в лукавстве,
Боги - свидетели! Лгать
не дадут мне под страхом проклятья.
Жил в крепковратных Мике́нах,
на севере Пелопонне́са,
Лучник Федотос, средь воинов
бранною удалью славный.
Ликом он не́ был пригож
сродни́ златокудрому Фебу,
Но и не то чтобы лют,
подобно Тифону с Ехидной,
Роскошью был и нуждой
обременён в равной мере,
Не верховодил людьми
но нé был меж них и последним
Ловчим служил при дворе
Агаме́мнона, сына Атре́я,
Много гостей собиралось
в ту по́ру к столу басилевса.
Славился нравом раду́шным
и щедростью царь Агамемнон,
Каждому он угодить
спешил, дабы славу умножить.
Этим велит он подать
круторогих баранов на блюде,
Тем же - пернатую дичь,
или лань, или грозного вепря...
Только один лишь ловец
шумли́вую клику способен
Вдоволь с лихвой накормить -
Федотос - охотник искусный.
Чуть лишь явила себя
розовоперстая Эос
Царь призывает тотча́с
зверолова явиться не ме́для,
Грозно глядит на него,
словно Цербер завидев Орфея,
Сам малоросл и тщедушен,
но злобой подобен титанам.
Дрогнул Федотос нутром,
опустил перед деспотом очи,
Как крылоногий Персей
пред лицом змеевласой Горгоны,
Складки хитона его,
пропитались соленою влагой...
Тут мы начало положим
рассказу о доблестном муже.
Сцена 1
Агамемнон:
Ловчий, внемли́ мне как вне́млет
оракулу пи́фия в Дельфах.
Ныне с рассветом пристал
в нашу гавань корабль многовёслый.
Гипербореи посол,
что у края лежит Ойкуме́ны,
Вскоре прибудет на пир,
и позор нам коль пира не будет!
Нет в кладовы́х ничего!
Всё расхитила подлая челядь!
Козьего сыра чутОк,
оливы плоды да лепешка...
До́лжно исправить тебе
упущенье досадное это,
Если ж не сдюжишь - увы,
мне придётся предать тебя смерти.
Слепой певец:
Слово царя над царями
прочней наковальни Гефеста,
Скажет к Аиду спуститься -
пойдёшь, не посмеешь перечить!
Долго Федотос бродил,
истрепались сандалий подошвы,
Дичи сыскать не сумел
сколь не тщился - ни зверя ни птицы.
Время уже настаёт
возвращаться в родные пенаты,
Вдруг средь ветвей он узрел,
го́рлинку в кущах оме́лы,
"Что ж, на безрыбье и рак
и устрица с рыбою схожи" -
Так размышлял зверобой,
хвалу вознося Артемиде.
Федотос:
Горлиц, меж нами сказать,
беспричинно хулят кулинары,
Голубь в похлёбке ячменной
амброзии вкусом подобен
Горлица:
Лук опусти и ослабь
тугой тетивы натяженье,
Нету причин у тебя
лишать меня жизни, охотник!
Федотос:
То козлоногий сатир
озорует в дремучей чащобе?
Или Дио́нис насытил
эфир винным духом медвя́ным?
Иль громогласный глашатай,
среди многолюдной аго́ры,
Царский закон огласил,
чтобы птицы как люди вещали?
Горлица:
Гибелью мне не грози,
отнеси меня лучше к домашним,
Буду тебе я женой,
ибо так предначертано свыше
Стану играть на кифаре,
коль духом поникнешь внезапно,
Штопать прорехи на платье,
варить для тебя чечевицу...
Слепой певец:
Так отвечала голубка,
ввергая его в изумленье,
И покорился ловец
узрев в том зевесову волю.
В складки туники её
обернувши пошел восвояси,
Тяжкою думой влеком
о суровом возмездии царском.
Горько стеная добрел
наконец он до отчего дома.
Жаркий очаг растопил,
согревая озябшие члены,
Вдруг, будто мо́рок пред ним,
в те́ни портика - дева младая
Стройная как кипарис,
красотою Елене подобна.
Марьям:
Имя моё - Марьям,
родом я - из земель Ханаана.
Нити, твоей и моей
суде́б сплетены воедино,
Так отвори же уста,
причины печали поведай!
Может моей красоты
тебе недостаточно, лю́бый?
Федотос:
Всеми богами клянусь! -
не сыскать мне супруги достойней...
Только любовью твоей
насладиться мне не́ дано сроку.
Давешний царский наказ
не способный ко времени справить
Буду лишён головы
мановеньем руки самодержца...
Без головы ж я едва ль
смогу быть хорошим супругом,
Ибо средь прочих мужей
особли́во я разумом славен.
Марьям:
Воли слезам не давай,
не пристало кручиниться мужу,
Я призываю предстать
предо мной Близнецов-Диоскуров!
Марьям трижды смыкает длани - появляются два статных воина в блистающих медью доспехах
Марьям:
Коль повеление ясно -
немедля за дело беритесь!
Близнецы:
Смело сомненья отринь,
Мы такое не раз уж верши́ли!
Сцена 2
Пиршественная зала во дворце Агамемнона. Царь с послом возлежат за скудно накрытыми столами, жуют вялые финики. В углу жалобно плачет флейта.
Слепой певец:
Царь Агамемнон меж тем,
клянет почем зря зверолова:
"Как чужестранцу явить
хвалёное гостеприимство
Если еды на столах -
младенца насытить не хватит?!"
Кутаясь в пу́рпурный плащ
измышляет он егерю кары.
Вдруг словно Рог Амалфеи
излился потоком обильным,
Ухнула где-то сова,
огонь колыхнулся в жаровне,
И на столах сей же миг
появились богатые яства,
Те, что ахейским сынам
неведомы были доселе.
Вина хиосские здесь
и жирные туши воловьи,
Перепела и дрозды,
вертелами пронзённые насквозь...
Множество гадов морских,
плоды беотийских деревьев,
Пиршеством этим и Вакх
пренебрег бы, пожалуй, едва ли.
Агамемнон (послу):
Слышал от многих мужей,
отчизну твою посетивших,
Будто Борея сыны
землепашным хваля́тся искусством.
Правда ль, что пахари ваши,
взрыхлив тело Геи оралом,
В борозды вместо зерна
драконии зубы бросают?
Посол:
Нэ ("да" по-гречески).
Агамемнон:
Слышал ещё я что вы́
вина отродясь не пивали,
Будто бы щедро ячмень
в кипящую воду насыпав,
Варите в ча́нах больших
белопенную горькую брагу,
После чего на пиру
Черпа́ете рогом без меры?
Посол:
Нэ.
Агамемнон:
Также хочу я узнать,
и ответствуй, прошу, без утайки,
Правда ль что жёны у вас
нагими по улицам ходят?
Посол:
Нэ.
Кормилица:
Нет оправданья бесстыдству
и похоти мужа седого,
Видно на старости лет
совсем потерял ты рассудок!
Агамемнон:
Дерзость свою поумерь,
оглашенная старая кляча,
Не с пастухом говоришь -
с особою царского рода!
Знай же, не праздного слова
заради веду я беседу,
Мыслю я дочерь отдать
посланнику этому в жены.
Ты ж разглагольством своим
уже не впервой мне мешаешь,
Может быть мне приказать
сослать тебя в каменоломни?
Кормилица:
Я б за посланца сего
и то не пошла бы, пожалуй.
Чревоугодием он
сродни Полифему циклопу,
Дай ему стадо овец -
проглотит как отпрысков Кронос.
Зятя такого, страшусь,
прокормят Микены едва ли.
Агамемнон:
Трудно тебе угодить,
отвадила всех иноземцев,
Девою старою дочь
в могилу сойдёт - не иначе...
Ты в моем доме как конь
троянский - несёшь лишь погибель!
Эй, виночерпий, плесни
цикуты зловредной старухе!
Царская дочь:
Отче, дозволь мне сказать -
моя здесь решается участь!
Быть чужестранца женой
негоже царевне микенской!
Коли не хочешь узреть
деви́чьей красы увяданье
В жены меня ты отдай
Федотосу, славному мужу.
Агамемнон:
Дщерь неразумная, как
дерзнула ты мне прекословить!?
По́лно! Терпенье моё
не море - границы имеет!
Повелеваю тебе
в покои свои удалиться,
Что до Федотоса - я
на псарне велю его высечь!
Конец первой части
P.S. На самом деле нет никакой "волны постов с гекзаметром", я просто хотел привлечь ваше внимание. И если вы дочитали до этого места, мне, смею надеяться, это удалось)
Продолжение выложу в начале следующей недели. Всем спасибо за внимание.
Античный юмор
Не перестаю удивляться античной литературе. Царь Эдип
Нафига современный кинематограф придумывает какие-то там душетрепещущие сценарии, когда есть античная литература?
Царь Эдип. На дороге барагозит с проезжающей мимо колесницей. Слово за слово, начался махач. Он убивает троих всадников и деда внутри колесницы, как оказалось родного отца. Со временем выебал родную мать и женился на ней. Когда понял что случилось поехал кукухой, выколол себе глаза. Лихие 400-ые.
О токсичных комментаторах и доспехах пехоты
Предыстория появления этого поста, описана тут
Четыре года назад я написал две статьи, где сравнил лучшие армии античности и средних веков. И словно альпийские тетерева, они все где-то чудят, воспламеняя чьи-то тонкие натуры. Вот недавно ко мне заглянул один такой персонаж, успев несколько раз назвать меня клоуном:
Наверное, спустя столько лет, я могу признаться – несмотря на подробное описание тактики и вооружения противоборствующих сторон, какие давал в своих статьях, никаких шансов у средневековой стороны не было изначально. И дело совершенно не в доспехах, оружии или тактики - все это следствие одного простого факта. Что Рим на пике могущества, что эллинистические монархии были несоизмеримо богаче своих средневековых оппонентов. Отсюда и проистекает все. Эти античные Империи могли позволить себе выдернуть из экономики армию мужчин, полностью снабдить оружием и доспехами (про них мы ниже поговорим), поставить под ружье и регулярно дрочить маршевой, строевой подготовкой. Средневековые армии чисто экономически себе такого позволить не могли, отсюда все следствия. Естественно, это не делает Рим или Эллинов непобедимыми - речь о том, что стартовые позиции у противоборствующих сторон были несоизмеримы. Для понимания порядка – 80 % всех налогов (и иных доходов Империи) тратилось на армию в середине II века нашей эры [1].
Это собственно преамбула, чтобы было понятно, почему такая разница в оснащении пехотинцев в средние века и античность. Дело в том, что вооружение своих солдат эллинистические монархии и Рим фактически взяли на себя. Если мы говорим, про эллинов, то было централизованное снабжение через царские арсеналы [2]. Что касается Рима, то, несмотря на то, что легионер «покупал» его сам, по факту же это выглядело так, сначала государство выделяло полную стоимость снаряжения, за которую выкупался стартерпак, затем воин регулярно отчислял за него деньги в казну [4]. Кстати, отличная иллюстрация разницы между накоплением и ипотекой, в одном случае тебе нужно дожить до того момента, когда скопится нужная сумма, в другом ты платишь кредит воюя в доспехах.
Теперь немного стоит разъяснить, в чем же конкретно претензии у человека со скрина. Если вкратце, то существует движение Исторического средневекового боя или ИСБ (и все три слова неверны, но об этом ниже), который представляет собой некую вариацию спортивного мероприятия, в котором люди, похожее на средневековых воинов бьют друг друга вещами, похожими на средневековое оружие.
Если вкратце суть мысли этого господина в том, что вот настоящие средневековые пехотинцы – это вот то, что мы можем увидеть на фестивалях ИСБ и раз они все косплеят (местами делая ее из титана) средневековую броню, а реконструкторам римского вооружения там делать нечего, стало быть, и у римской армии против средневековой шансов никаких. Логика.
Тут немного стоит прояснить, что за правила существуют в ИСБ, вкратце они сводятся к полному (ну плюс-минус) покрытию тела пластинами (даже под кольчугу нужно поднадеть пластины).
Итак, немного ретроспективы, какие временные рамки были озвучены в моей статье, под которой он решил оставить свой комментарий. Верхняя временная рамка по моей статье была – XV век до того, как огнестрельное оружие начнет оказывать сильное влияние на тактику и вооружение. Сейчас кратко очертим исторический фон, чтобы было понятно, что за пехота тогда сражались на полях. Итак, XIV-XV века иногда называют эпохой пехотной революции, что в силу громкости название, вызывает известный батхерт у любителей конницей, ибо она никуда не делась с поля боя ни тогда, ни позднее. Тем не менее, в этот период времени тяжелая конница получила ряд чувствительных поражений от пехотных армий, что особенно было неприятно, последние представляли собой обычное ополчение, а не какие-то профессиональные войска [5]. Ну, а в последующие столетия европейские армии ожидала болезненная трансформация в войска, полагающиеся на сочетание мощной пехоты и конницы. В авангарде пресловутой революции шла английская, шотландская, фламандская и швейцарская пехота, позднее на движняк подтянулись ландскнехты и испанские терции, но уже за рамками XV века, поэтому их я зацеплю кратко.
Итак, начнем по алфавиту:
Доспехи англичан
В целом подход относительно снаряжения в средневековых государствах принципиально не менялся, поскольку денег на централизованное снаряжение армий по античному принципу, у них не было, то выход был предельно простым, переложить все это дело на плечи самих обывателей. Вот, к примеру, ассиза о вооружении 1181 года [6]
1. Всякий, кто владеет феодом одного рыцаря, должен иметь кольчугу и шлем, щит и копье; и каждый рыцарь должен иметь столько кольчуг (lorica) и шлемов, и щитов, и копий, сколько он имеет рыцарских феодов в своем домене.
2. Всякий же свободный человек светского звания, который имеет движимость или доход стоимостью в 16 марок, должен иметь кольчугу и шлем, и щит, и копье; всякий же свободный светского звания, который имеет движимость или доход стоимостью в 10 марок, должен иметь кольчугу и железную каску и копье.
3. Далее, все горожане и вся община свободных людей должны иметь гамбезон (wambasiam) и железную «каску» (Capellum ferreum) и копье.
Тут я хотел бы обратить внимание на несколько нюансов, во-первых, мягкая защита в средневековье всегда рассматривалась как самостоятельный доспех, который мог (!) быть поддоспешником, но это всегда было особым случаем, а не подразумевалось по умолчанию, во-вторых, базовым атрибутом защищенного воина был шлем, а не корпусная броня (но об этом чуть подробнее дальше), в третьих предписания – это далеко не синоним фактического наличия снаряжения.
Но это XII век, а нам-то нужен XV, ведь там-то пехотинец должен был выглядеть как-то так?
Типичный средневековый "пехотинец"
Реальность такова, что так даже средний рыцарь не выглядел в пятнахе, чего уж говорить про пехоту. К примеру, вот описание битвы при Монлери 1465, данное ее участником Филиппом де Коммином [7]
Примерно из 1200 этих кавалеристов не более 50, как я полагаю, умели держать копье наперевес и от силы 400 были в кирасах, а слуги все были невооруженными, поскольку долгие годы не знали войны. Наемных же солдат Бургундский дом не держал, дабы не отягощать народ налогам. Но с того дня и по сию пору земли этого дома не знают покоя, и сейчас там все обстоит хуже, чем когда-либо.
В списках вооружения отряда сэра Джона Ховарда на 72 жака (jakete) я насчитал всего 10 бригандин (bryganderes), при том, что этот уважаемый сэр относился к одной из самых богатых английских семей – это по состоянию на начало XV века [8]. Что касается жака – в современной терминологии принято различать жаки, гамбезоны, акетоны и пр. деля их на кожаные или тканевые доспехи, древним авторам было похуй и термины они употребляли произвольно. Я буду много цитировать различные документы, там где будет встречаться жак нужно понимать скорее всего тканевую стеганную защиту, но возможно и кожаную.
Вариант стеганки
Роберт Фабиани бывший, видимо, свидетелем коронации Ричард III, описал сопровождавших его 4000 воинов, как одетых за исключением небольшого числа в жаки и салады (IIII. M. men, in theyr beste iakkis and rusty salettes) [9]. Интересно, что другой свидетель коронации монах Доминик Манчини описал их точно также (в жаках), правда, оценил численность уже в 6000 человек [10].
они не носят никаких металлических доспехов на груди или какой-либо другой части своего тела, за исключением лучших, у которых есть нагрудники и полные доспехи. Действительно, у простых солдат более удобные туники, доходящие до поясницы и набитые паклей или другим мягким материалом. Говорят, чем мягче туники, тем лучше они выдерживают удары стрел и мечей, а кроме того, летом они легче, а зимой удобнее железа.
Тем не менее, конечно, жаки были не единственными доспехами, встречающимися в источниках XV века.
Документ, датируемый 1457 годом, найденный среди записей Норвича, содержит имена примерно 600 человек, которых инспектировали, вероятно, в части готовности к отражению атак французов, ну или пиратов. Среди их доспехов было 480 жаков, пять кольчуг и четыре пластинчатых доспеха [11].
В записках Уильяма Пламптона содержится случай, описывающий битву возле небольшого города Рипон (Северный Йоркшир) в 1441 году, где из 200 участников некоторые носили пластинчатую броню (упомянуты даже отдельные элементы «brest plate, vambracs and rerebrace, greves and quischers, gorgett and salett»), а прочие кольчуги (hawburgon) и пресловутые жаки (jack) с саладами [12].
Хамфри Стаффорд (не путать с одноименным герцогом Бекингемом) офицер отряда, посланного против повстанцев Джека Кейда в 1450 году погиб в стыке с ними, однако обогатил их главаря бригандиной, саладом и позолоченными шпорами. В итоге Джек Кейд описывался как одевшийся словно рыцарь [13].
Подытожим, в подробном исследовании Джона Видемера младшего сделан анализ распространенности доспехов в Англии среди разных слоев общества. Думаю, что его выводы сюрпризом уже не станут [14]:
По всей вероятности, большинство крестьян, ремесленников, владельцев лавок и чернорабочих, живших и работавших в Англии между 1450 и 1471 годами, вообще никогда не владели никакими доспехами.
<…>
Простые солдаты, у которых действительно были доспехи, обычно подпадали под одну из четырех категорий: люди, несколько более состоятельные, чем их соседи; люди, экипированные соседями, чтобы представлять свою общину, когда король призывал ее в войска; те немногие, кто регулярно служил королю за плату; а также слуги и вассалы богачей. Внутри этих четырех категорий было место для значительных различий в богатстве, а также в социальном положении, и некоторые из этих закованных в броню простолюдинов были экипированы лучше, чем другие. Большинство из них, однако, носили что-то вроде легкого шлема, называемого саладом, и мягкую одежду, предназначенную для защиты тела и известную как жак.
Салад 1475 год
Тут нужно сделать ремарку, что речь идет естественно не только об английских лучниках, поскольку анализировались по большей части документы, относящиеся к пехоте, непосредственно в самой Англии, вне рамок Столетней войны. А там соотношение разных бильменов и прочих тяжелых пехотинцев с лучниками было примерно 1:1 [15].
Ну, и раз мы все равно на туманном Альбине, давайте быстро разберем непримиримых соседей англичан.
Шотландская пехота
Свой след в громких «пехотных» победах (а кто бы помнил поражения?) шотландцы оставили благодаря сражениям при Стерлинге (1297), Лаудон-Хилле (1307), Баннокбурне (1314) и, конечно, харизме Мэла Гибсона, от которой хочется самому взять пику насадить пару чаехлебов во имя ФРИИИИИИДОМ!!!!
Средний ИСБшник, желающий изобразить шотландского «пехотинца» будет выглядеть так
Конечно, по меркам ИСБ – это не самый одоспешенный персонаж, но, тем не менее, упакован он вполне неплохо. Кстати, его зовут Брюс. Роберт Брюс. Король Шотландии в битве при Баннокбурне по реконструкции известного специалиста Тобиаса Кэпвелла [16]
Согласно закону 1318 года люди, чье имущество оценивалось более чем 10 фунтов должны были носить акетон (стеганый доспех), бацинет (шлем) и латные рукавицы. Или же второй вариант шлем, хауберк для защиты груди и шеи, а также железные перчатки. Тем, чье имущество оценивалось в одну корову, предписывалось иметь копье или лук (исходя из конкретных навыков) и на этом все [17]. Для знати и рыцарей, понятно требования были выше.
Шотландская знать начала XIV века.
Из-за низкой одоспешенности типичных шотландских пехотинцев, они несли колосальные потери от лучного обстрела англичан [18]. Несмотря на то, что история развития доспехов учит нас смене кольчуг на пластинчатые доспехи, по факту это касалось самых обеспеченных слоев общество, остальные же довольствовались все теми же кольчугами, как и сотни лет до [19]. Кроме того, жак оставался у шотландцев основным доспехом простых солдат и в постановлении Джеймса III в 1456 году (jack, with sleeves to the hand or else a pair of splints, a sallet or a pricking hat) и даже позднее. Так у нас есть подробный отчет Уильяма Паттена, который сопровождал Эдварда Сеймура в походе в Шотландию в 1547 году в качестве маршальского судьи по назначению графа Уорика. Основное снаряжение шотландской пехоты по его словам составляло жак, шлем, кинжал, баклер (маленький щит) и меч [20]. Из железной защиты он упоминал разве что цепи, которыми прикрывали бедра от рубящих ударов [21].
За сим как бы все.
Попробуйте для контраста забить в поиск «доспех XVI века» и насладиться закованными в сталь воинами. К примеру, вот ожидание
Типичный такой «пехотинец» (лошади же нет) - Джордж Клиффорд 3-й граф Камберленд, 13-й барон де Клиффорд.
А вот реальность
Приводится по Cannan F. Scottish Arms and Armour. – Shire Pub., 2009. P. 22
Это реконструкция пехотинцев в XIV веке, но суровая, правда в том, что их внешний вид не изменился и в XVI веке.
Фламандцы
Богатые города Фландрии (современная Бельгия) были, пожалуй, источником самой одоспешенной пехоты в позднем средневековье. Например, Гентские анналы сообщают, что фламандцы, будучи хорошо вооруженными, совершенно не боялись французскую пехоту [22]
Здесь также были арбалетчики и множество пехотинцев (однако их число в предстоящем сражении и в последующих мне не известно, так как фламандцы, люди сильные, дородные и прекрасно вооруженные, мало заботились о французской пехоте).
Как отмечает Вербрюгген даже относительно недорогой комплект снаряжения, стоимостью в 20 фунтов, включающий в себя короткую кольчугу, шлем, перчатки, щит и собственно годендаг был для типичного жителя Фландрии полугодовым доходом, поэтому к вопросу снабжения должны были подключаться уже непосредственно сами города [23].
Как это выглядело на практике? К примеру, согласно старым английским хроникам Жана де Ворена [24] в военном смотре близ Амьена в 1471 году было около «…четырех или пяти тысяч компаньонов, присланных из Фландрии, каждый из которых имел салад, жак, меч и пику или длинное копье с длинным древком и длинным острием с тремя гранями»
Для сравнения вот еще выдержки из того же смотра, включающие и более тяжелые доспехи
«Жители Дамре в числе 52 очагов выставят 3 человек: двух, одетых в бригандину, салад, горжерен, наручи (? garde, букв. «охрана») и перчатки, вооруженные мечом, кинжалом и вужем; третий одет в жазеран или в жак, салад, перчатки и вооружен пикой, мечом и кинжалом.
Жители Аллеруа в количестве 36 очагов выставят двух человек, одетых в бригандину, салад, наручи, перчатки, вооруженных мечом, кинжалом и всем, чем сможет действовать наилучшим образом.
Жители Прондево и Монтанье в количестве 48 очагов выставят 3 человек: двух, одетых в бригандину, в салад, в горжерен и наручи, вооруженные мечом и кинжалом; другой, одетый в жазеран или в жак, в салад, и вооруженный пикой, мечом и кинжалом и всем, чем сможет действовать наилучшим образом.
Жители Бо в количестве 130 очагов выставят 4 человека, одетых: двое в бригандину, салад, горжерен, наручи и вооруженных мечом и кинжалом; двое других, одетых в жак, салад, горжерен и вооруженные пикой, кинжалом и мечом.
<…>
Жители Сен-Марселя в количестве 200 очагов выставят 12 человек: четырех в бригандинах, саладах, впрочем, как и предыдущие; четырех в экривес (escryvice, «раки», «рачьи нагрудники»?), как и предыдущие; наконец, четырех остальных в жаке, саладе, вооруженные мечом, кинжалом и стальным арбалетом, снабженным 16 боевыми стрелами и всем, чем сможет действовать наилучшим образом.
<…>
Жители Борде-Соньера, что около Вердена, в числе 30 очагов выставят двух человек, из которых один бригадинье и другой пикинер, снаряженные, как и предыдущие».
Ну, что переходим к самой мощной позднесредневековой пехоте?
Швейцарские пикинеры
В списках вооружения (Harnischrödel) Люцерна с 1349 по 1353 самым распространенным предметом является currisia [26]. Мне почему-то кажется, что уже нет никакой необходимости переводить это слово – все и так догадаются что это. Да, это жак или какой-то его аналог - мягкий доспех. Причем, что характерно – кольчуга [panzer] упоминается намного реже и не оказывается в тех же руках, что мягкая броня. Иначе говоря, человеку принадлежал либо мягкий доспех, либо кольчуга, но никогда и то, и другое.
Во время Бургундских войн, на службе Карла Смелого был шпион Дибольд Бенедикти, который регулярно отправлял донесения в Дижон. Так он узнал от обывателей, что собирается две армии, одна в Базеле, вторая в Берне, общим числом в 26 000 человек. При этом сам Бенедикти увидел 120 наемников, находясь в Фрайбурге, и составил их описание, согласно которому они «имели только длинные копья, алебарды, ружья и арбалеты, но вообще не имели доспехов» [25]. Шел 1474 год…
Описание швейцарцев сохранилось в известном фрагменте Паоло Джовио, рассказывающем о вступлении в 1494 г. Карла VIII в Рим с 10 000 швейцарцев [26]
Они несли короткие мечи и длинные копья из ясеня с железным наконечником. Четверть была вооружена огромными четырехконечными топорами. Их можно было использовать как для укола, так и для рубки, для чего требовались обе руки, и они назывались «алебарды». На каждую тысячу человек приходилась сотня пищалей, стреляющих во врага маленькими свинцовыми шариками. Швейцарцы мало ценят в бою доспехи, шлемы или щиты, и они используются только лидерами и первыми рядами. Вслед за швейцарцами шли 5000 лучников из Гаскони и остальная пехота, но они выглядели не впечатляюще по сравнению с могучим ростом и гордой осанкой швейцарцев
Сохранился капитул в Золотурне от 9 июля 1567 по найму отряда швейцарцев [28]
рота будет состоять из трехсот человек, все швейцарцы, тридцать в доспехах [т.е. 10%] и тридцать вооруженных аркебузами; король заплатит за вербовку девятьсот крон; ни один солдат не должен получать менее трех крон в месяц, а каждый аркебузир должен получать дополнительно пятнадцать су; капитан получит плату за себя, лейтенанта и прапорщика, эквивалентную оплате девятнадцати человек; капитан ежемесячно представлял своих людей на рассмотрение контролерам, назначенным королем, и за неоправданные отлучки удерживалась оплата; нельзя представлять слепых или недееспособных мужчин, мужчин нельзя представлять дважды, а на больных людей должны распространяться справки от судьи, где бы они ни находились в больнице; офицеры и солдаты будут служить Его Величеству бла-бла-бла-бла-ничего-интересного-дальше-нет.
Вообще со швейцарской пехотой я немного схитрю. Есть известный медиевистам историк Куркин А.В., автор монументального шеститомника «Бургундские войны». Помимо собственно написания книг, он также ведет группу в ВК Бургундские войны, где выкладывают массу исторических документов. Так вот больше двух лет назад, он опубликовал пост о сравнении македонской и швейцарской армий, тут можно ограничиться выводами, благо они весьма красноречивы
Хотя, скажу сразу: на мой взгляд, у швейцарской армии XV века не было ни малейшего шанса при равной численности и в чистом поле одолеть македонскую армию эпохи Филиппа II Аминтовича и Александра III Филипповича. И главная причина в этом - различный уровень дисциплины и боевой подготовки. Что до оружия - никакого массового и критического превосходства у швейцарцев над македонянами в этом плане не было. Скорее наоборот, а превосходство стремянной рыцарской конницы швейцарских союзников, австрийцев или лотарингцев, уравновешивалось более высоким уровнем дисциплины и управляемостью античных товарищей.
Здесь стоит пояснить, что представляли собой доспехи македонян – за исключением офицеров, они были затянуты в льняные панцири и уж, конечно, ни в какое сравнение с римскими легионерами по уровню одоспешенности не шли, за исключением, возможно, Селевкидов по версии историка Бар-Кохва.
Я, кстати, в свое время был более благодушен к швейцарцам (на самом деле просто придал им для победы жандармов).
Выступление вне зачета
Битва при Висбю
Сражение 1361 года знаменито находками около 2000 скелетов в массовом захоронении. От прочих могил оно отличается тем, что были найдены доспехи. Около 200 кольчужных капюшонов (~10%) и 25 пластинчатых доспехов (~1.25%) [31]. Почему пехотинцев хоронили вместе с доспехами, мы до сих пор достоверно не знаем, одна из гипотез – это то, что к моменту захоронения трупы сильно разложились и поэтому раздевать их не стали. Привожу его справочно, поскольку мы все равно не знаем обстоятельств захоронения и все ли доспехи попали в могилу.
Ландскнехты
Несмотря на то, что формально ландскнехты попадают в верхнюю планку для сравнения XV века, по факту реально что-то они стали из себя представлять ближе к первой трети XVI века.
Здесь необходимо пояснить, что за кадровая база была у ландскнехтов – народ шел в наемника реально валом. И причина этому была вполне себе экономическая – огромное обнищание [33]. В конце XV века количество бедняков в Германии росло дикими темпами, к примеру, в Аугсбурге в 1475 году из 4471 налогоплательщиков, профессиональные нищие составляли 2,4 %, но 60,3 % были малоимущими ремесленниками и они частично были вынуждены заниматься нищенством (что официально регулировалось), а в Цвиккау с 1490 по 1507 количество неимущих увеличилось с 30 % до 50 % [34]. Источником притока первых наемников были люди, у которых фактически стоял вопрос голодной смерти [38]. На каком месте у умирающего от голода бедняка стоит вопрос покупки доспехов – вопрос риторический. Касаемо накопить с зарплаты – обсудим чуть ниже.
Ландскнехт в арсенальной книге императора Максимилиана
К слову, сказать, у швейцарцев были примерно те же причины массового притока добровольцев в наемники.
Швейцарский (слева) и немецкий пехотинцы (справа). 1529 год
При условно номинальном соотношении 100 доппесольднеров на 300 остальных [35], реальность была полна разочарований. Например, имперский город Биберах послал небольшую армию численностью 109 человек во время Швабской войны в 1499 году. Капитаном был уважаемый землевладелец Конрад Старк, так вот двудольниками там было только два человека, поскольку они единственные прибыли с доспехами [36].
Капитан ландскнехтов в доспехе 3/4 и его телохранители
Причина проста – для того, чтобы стать солдатом на двойном жаловании у тебя должен быть доспех. Основным источником для вербовки ландскнехтов было крестьянство и бедняки, пика при этом зачастую покупалась в кредит (!), мало кто мог позволить себе шлем, про остальные комплекты снаряжения и вовсе молчу [37]. При жаловании в 4 флорина в месяц, комплект доспехов за 16 был недоступен и проблема тут была даже не в необходимости копить (что при прочих расходах на еду и обычном образе жизни наемника было почти невозможно), а в реальных выплатах. Действительный набор наемников осуществлялся далеко за рамками действительных возможностей монархов, и в срок ландскнехт получал только первую выплату, к примеру, в 1517 г. знаменитый военачальник Георг фон Фрундсберг расплачивался со своими солдатами отрезами шелка и сукна [38]. Которые им пришлось продавать по спекулятивным ценам, чтобы купить себе еды. И если римский легион, расквартированный на границах империи, был отличным источником чеканной монеты для близлежащих жителей, то банда ландскнехтов превращала в пустыню окрестную территорию [39]. Свою территорию.
В действительности же списочное количество двудольников было далеко от реальности – хауптманы сами выдавали свои доспехи для смотра и вписывания наемников в разряд доппельсолднеров, по итогу присваивая их жалование.
Как следствие до середины XVI века говорить в принципе о какой-либо заметной одоспешенности в рядах ландскнехтов вообще нет смысла. Решение проблемы было очевидно – нужно приобретать доспехи централизованно и в XVI веке вовсю раскручивается маховик массового производства. Правда возникает новая проблема – если у заказчиков не было денег на простой наем пехотинцев, то на наем и закупку доспехов с оружием денег было еще меньше. И если наемников можно кидать или платить им специальной облегченной монетой, то с кузнецами такое не прокатит, не говоря уже о том, что обеспечивать нужно было в первую очередь конницу, ибо там была такая же экономическая жопа, но уже в среде обедневшего дворянства. Как итог на качество брони тупо забили и хотя часто можно встретить мнение, что на это повлиял огнестрел, но это не совсем верно. Я уже в принципе много раз об этом писал, но противопульные кирасы, в конечном счете, появились в первой трети XVII века [40] – это были многослойные конструкции в разрезе повторяющие римские пластины, но стоили они заметно дороже, поэтому экономика порешала. Вместо слоев твердого и мягкого железа, оружейники тупо гнали мягкий шлак (не фигура речи), повышая его толщину. Еще в XIX веке знаменитый английский антиквар и президент Королевского Археологического института Артур Гарольд Диллон писал [41]:
В начале шестнадцатого века, когда Европа находилась в беспокойном состоянии, а император, король Франции и другие выводили на поле боя большие армии, в Германии и Италии изготовлялось множество доспехов, и их массовое производство, вероятно, было одной из причин, которая привела к тому, что, в конечном счете, они вышли из употребления, поскольку для удовлетворения постоянного спроса производились изделия низкого качества.
Но на таких массовых заказах, зато будет очень наглядно видно, чем «пехотный» доспех отличался от конного. Вот часть партии из 389 единиц, поставленных из Нюрнберга в 1578-1579 г. [42]
Слева доспехи всадников, справа пехоты – видите степень покрытия? Полностью открыты руки и ноги, шлем закрывает только основание черепа. Таковы реалии развития защитного снаряжения, пехоты и конницы, причем вне зависимости от эпохи. Вот к примеру, реконструкция клибанария из числа Numerus Palmyrenorum приводится по D’Amato R., Negin A. E. Roman Heavy Cavalry (1): Cataphractarii & Clibanarii, 1st Century BC–5th Century AD. – Bloomsbury Publishing, 2018 p. 26
Проблема в том, что на ИСБ не объясняют, что их фантастические доспехи, сделаны по мотивам вооружения всадника, а не пехотинца. Если вы захотите реально реконструировать комплект пехотинца, то вас ожидают открытые руки, ноги, лицо и шея, конечно, их можно было бы защитить большим щитом, но вы ландскнехт и он вам не положен. Хотите надежный щит – палатка вербовки легионеров в соседнем измерении.
Заключение
Современная история развития доспехов – это классическая ошибка выжившего, она отлично иллюстрируется одним примером. Исследователь битвы при Висбю Бенгтом Тордеманом отмечал в своей работе, что найденные доспехи сильно устарели, что впоследствие разошлось по научпоп статьям, но не указано с чем он их сравнивал. А сравнивал он их зачастую с надгробиями знатных рыцарей.
Хотя и знать бывало умирала в мягкой броне
Это, безусловно, один из самых достоверных и удобно датированных источников, вот только касается он самой обеспеченной прослойки средневекового общества. В действительности же в среде пехоты кольчуги вообще никогда не выходили из употребления. Да, фраза «пехота носила нагрудники» или «пехота использовала бригандины» будет верна.
Вот только, когда мы попробуем поговорить не просто о наличии тех или иных доспехов в армии, а об из распространенности, то окажется, что среднестатического пехотинца в XIV-XV веке ожидает жак, салад и надежда на всевышнего. Тут никаких чудес – даже позднесредневековая пехота должна была сама себя обеспечивать, а в условиях, когда даже не каждый рыцарь мог себе позволить пресловутый полный пластинчатые доспех, что было ожидать от беднейших слоев, которые и были костяком ранних массовых армий. Но что характерно для победы над закованными в броню рыцарями этого было и не нужно, тут и спустя сотни лет ничего не поменялось. Выигрывают войны не малое количество сверх профессионалов, а среднее большинство.
Ожидание - вы в броне. Реальность - вас двое.
Иначе говоря, пехота XIV-XV века будет одоспешена не лучше, а намного хуже, чем легионная и это если касаться количества, но и с качеством все куда печальнее [30].
Впрочем, эта точка зрения сейчас уже озвучивается и в последних западных работах, к примеру, вот цитата из исследования Майкла Бишопа 2023 года [30]
Римская стальная пластина была также эффективна, как и пластина Высокого Средневековья, вдвое большей толщины и это качество было доступно каждому солдату, а не только избранным.
Послесловие
Об историческом (?) средневековом бое (ИСБ) и исторической реконструкции
В отличие от собственно исторической реконструкции, вопросы истории ушли в ИСБ даже не на второй, а на третий план, превратив эти активности в специфический спорт. Классические историки и реконструкторы относятся к ИСБшникам примерно, как астрономы к астрологам. В конечном счете – это вылилось относительно недавно в полный запрет посещения фестиваля исторической реконструкции Русборг людям, ассоциирующим себя с ИСБ (ИМХО, перебор). После чего ряд клубов исторической реконструкции выпустили ряд заявлений относительно взглядов на ИСБ
ООД «Клубы Исторической Реконструкции России»
На настоящий момент ИСБ не имеет никакого отношения, как к реконструкции, так и к исторической науке в целом. ИСБ — это имитация командного вида полно-контактного спорта с применением в качестве спортивного инвентаря отдалённо похожих на исторические аналоги макетов оружия и снаряжения. Сама идеология ИСБ противоречит принципам исторической реконструкции, её целям и задачам. Не будет преувеличением сказать, что на данном этапе этот «бой» не является ни историческим, ни средневековым.
А.В. Куркин
Исторический Средневековый Бой на самом деле не исторический, не средневековый, и не бой. Это спорт. Исторического там ничего нет - ни доспехов, ни костюмов, ни предметов быта.
Иронично, что на Русборге ИСБшники получили превентивный бан в связи с сильной маргинализацией самого движения и агрессивного поведения его сторонников. Но тут можно посмотреть по комментариям человека из около-ИСБшной тусовки посмотреть, насколько претензии были справедливы)
Фотографии приводятся по https://grigoryev.net/ru/istoricheskij-festival-bitva-naczij...
Примечания будут в отдельном закрепленном комментарии, ибо весь список литературы пост не влез
ЦАРЬ И ФИЛОСОФ
Солнце скачет по крышам столицы,
На дворе беспросветная старь,
И на козлах своей колесницы,
Триумфально бравирует царь,
Он от Пеллы прошёл до Египта,
Он индусов смуглявых крушил.
Про деянья его манускрипты
Составляют учёны мужи!
Под копыта коня летят розы,
Но сказание ведь не о том ж,
Прослыхал император наш грозный,
Что в Афинах живёт старый бомж,
Что пропил он давно свои почки,
Что лет сорок, как не был он сыт,
Что как крыса живёт в своей бочке,
Рядом с бочкой он гадит и ссыт,
Провоняла на деде рубаха,
Но зато в нём есть редкий талант:
Посылает всех дьявольски на хуй,
Хоть ты пекарь, а хоть ты инфант.
Чтоб толпа на монарха молилась,
Без особых затрат в серебре,
Царь решил: "Деду сделаю милость,
Пусть всех на хуй он шлёт при дворе!
Пусть он будет как шут мой придворный
Хуесосить зажратых вельмож,
Хоть по слухам характер там вздорный,
Если что, есть палач у нас всёж"
Из под шлемов глядит стража в оба,
Чтоб беду от царя отвести,
Император заходит в трущёбы,
Жаждя скверного деда найти.
За ним стражники верной цепочкой,
Статно выправлен каждый гоплит...
Вот она, эта самая бочка!
Внутри кто-то усердно пердит.
Царь по стенке сей бочки нахально,
Бьёт своим золотым сапогом,
Описать запах сложно: фекальный,
Чуть блевотины и самогон.
А из бочки взирает в лохмотьях,
Весь вонючий, похож на скелет,
В грязной обуви из шкурок кротьих,
В жопу пьяный и зассанный дед.
Царь, пуская доспехами блики,
Мощным голосом, с эхом от стен
Молвил: "Я Александр Великий!
Здравствуй, мерзкий червяк Диоген!
Я пороть и казнить тебя волен!
Раскалённым железом залить!
Проткнуть тысячью стрел в чистом поле,
Коль решишь ты меня разозлить!
Я и персов громил и индусов,
И затаптывал в пыль их слонов!
В моём войске нет слабцев и трусов!
Я властитель полей и лесов!
И сегодня тебе будет милость,
Ты б сосал, коль б сказал я: "Соси!"
Но я добр и мечта твоя сбылась,
Чего хочешь, ничтожный, проси!"
Дед из бочки своей провонявшей,
Чуть слегка показавши ебло,
Вопрошает особе монаршей:
"Ты, блять, царь или, сука, стекло!?
Встал, тут, пидор, как хуй македонца,
И в тени теперь бочка моя!
Не достанет лучом своим солнце,
До моих грязных ног ни хуя!"
Левый глаз Александра стал выпуч,
Правый глаз императора впал.
Дед нежней: "Александр Филипыч,
Отойди чуть левей, заебал!"
Царь растерянным шёпотом пискнул:
"Ты бы жил как правитель, глупец,
Было б злато и женские письки,
Вместо бочки бы вырос дворец..."
Дед насупился злой росомахой,
Издал жопою грозный пердёж,
"Да иди со своим дворцом на хуй!
Ты от солнца мне, блять, отойдёшь!?"
Тем же вечером, сидя у моря,
Император как девка рыдал.
Первый раз с ним такое вот горе.
Первый раз кто-то на хуй послал.
И пустое, что он в четверть века,
Пол Евразии всей захватил!
Царь впервой себя, вдруг, человеком
Настоящим, живым ощутил.
Битва при Херонее. Рассвет Македонии
Взлет македонского царства в древнем мире был стремительным, особенно по меркам истории – вот мы изучаем вялотекущие разборки между греками, а тут уже им на голову падает новый гегемон откуда-то с задворок цивилизации. Такому колоссальному взлету Македония обязана человеку, заложившему основы ее военной мощи – Филиппу II.
Географически его будущее царство состояло из двух частей – собственно верхней и нижней Македонии. Обе половинки на тот момент составляли то, чем была страна в момент вступления Филиппа на трон – огромную задницу.
В 359 году македонская армия была разбита иллирийским династом Бардилом, в бою пало 4000 македонян и сам Пердикка. Учитывая, что полевые силы македонян можно оценить на тот момент примерно в 8-10 тысяч человек, гибель до 40-50 % от наличных сил, вкупе с царем можно считать фактическим уничтожением ее армии.
Немногие выжившие были сломлены, и перед Филиппом стоял не вопрос захвата всего мира, а более насущная задача – как сделать так, чтобы Македония в принципе выжила.
Первым шагом было замириться с Бардилом, поэтому Филипп заключил с ним союз, взяв в жены его дочь (по другим версиям, внучку или племянницу) Аудату.
Соседнее пеонийское племя он расположил к себе подарками, равно как и фракийского царя, в рукаве которого был конкурирующий кандидат на македонский трон – Павсаний. Афинский же претендент на македонский престол, Аргей, был устранен стремительной атакой Филиппа.
Здесь нужно уточнить по Аудате, если она была именно дочерью победителя Македонии, то ситуация реально отчаянная, ведь Бардилу было под 90 и вряд ли его дитачка была ровесницей двадцатичетырехлетнего Филиппа. С другой стороны, ребенка она ему впоследствии родила, поэтому не факт, что брак был ювелирным.
Справедливо решив, что врагов у страны еще много, а хоть македонские цари и практиковали многоженство, но здоровье не бесконечное, поэтому нужно искать иной способ решать проблемы.
Чтобы понять, как Македония оказалась в столь бедственном положении, необходимо проанализировать ее воинские силы в дофилипповскую эпоху.
Основу вооруженных сил Македонии составляла конная «дружина» царя или гетайры.
Конная часть македонской армии заслуженно считалась одной из лучших в Элладе, не уступавшей фессалийским всадникам, которые не боялись атаковать (пусть и на марше) спартанских гоплитов [1]. А вот с пехотой все было печальнее – в силу патологической бедности Македония не имела среднего класса, как в те же Афины, поэтому у нее отсутствовала главная сила античной Греции тяжеловооруженная пехота гоплитов [2].
Пехотное ополчение македонян, по всей видимости, представляло собой что-то типа легковооруженных дротикометателей по образцу своих соседей, многочисленных фракийских племен, и разбегалось от врага при первом удобном случае.
Реформа Филиппа II была проста как вилы – если граждане не могут купить себе доспехи и броню по примеру афинян, то необходимо их обеспечить за счет государства [3]. Впрочем, оставалась другая проблема – психологическая, сила гоплитов состояла из внутренней готовности к ведению бою на расстоянии вытянутой руки [4]. Она складывалась на базе греческого менталитета и их культуры, что нельзя было просто вложить их в головы людей, выросших в другой среде. Проще было переселить самих греков, как было сделано в Мемфисе, где существовали целые кварталы наемников эллинов [5]. Македонская же среда была куда ближе к «варварскому» нежели к эллинскому [6]. Решение было весьма элегантным, хотя и не всегда правильно понимаемым в современной науке – македонские пехотинцы были перевооружены на длинные пики сариссы (около 6 метров), которые позволяли держать противника на психологически комфортном расстоянии от себя [7].
Обычно удлинение сариссы преподносится как безусловное благо, ну типа вы представляете – Филипп догадался, что 6 метров длиннее, чем 2! Это ж гениально, ведь теперь македоняне могли наносить первый удар по противнику.
Идея, что длинное копье было длиннее короткого понимали в Греции и до Филиппа, в частности афинский (!) военачальник Ификрат, коему приписывается (Диодор, XV, 44) создание корпуса пельтастов с четырехметровыми копьями и маленькой пельтой, вместо внушительного асписа (метровый щит в диаметре, называемый также гоплоном). И как ни странно оглушительного успеха реформа Ификрата не имела, Афины все также опирались на тяжеловооруженных гоплитов с двухметровым копьем, равно как и остальные греческие города-государства. Естественно, удлинение копий не было безусловным благом и несло с собой ряд проблем [8]
Существует западный термин killing zone или зона поражения, пространства вокруг воина, которая может быть атакована им [9]. Так вот у греческого гоплита – это фактически полусфера перед ним на расстоянии метра, территория, где он может атаковать и одновременно защищаться. У македонского же фалангита эта зона смещена вперед примерно на 4 метра, но если враг ее пройдет, то на расстоянии метра перед собой сариссофор будет уже уязвим. Решением этой проблемы становился сам македонский строй, ведь пройдя первую линию сарисс, противник бы натыкался на ряд наконечников, выставленный второй шеренгой пехотинцев и так далее.
Ключевое слово здесь «строй», стоило утратить монолитность как «македонские» фаланги вырезались в ближнем бою римскими легионерами, поэтому удлинение пик совершенно не следует рассматривать как однозначное преимущество «первого удара». Решить проблему сохранения строя, можно было лишь строевой муштрой, вкупе с переходом пехоты на регулярные рельсы с постоянной шагистикой и маршевой подготовкой [10].
Тут снова возникает висящий в воздухе вопрос - а что можно было взять и просто завести себе регулярную армию? Дело в том, что регулярная профессиональная армия – это несоизмеримо дороже ополчения гоплитов (которые составляли основу вооруженных сил тогдашних гегемонов – Афин и Фив) и наемников (которых можно распустить по окончании кампании). Откуда у нищей, находящейся на грани распада Македонии, были деньги на то, чтобы платить новой профессиональной армии?
Распорядитель: Казна пустеет, мой царь. Откуда мы возьмем средства на выплату жалования?
Филипп: Парни, вы издеваетесь? У нас же есть регулярная профессиональная армия!
Подход был предельно прост – чем платить македонянам было уже не его проблемой, а соседних государств, создавая самую совершенную военную машину того времени, Филипп с ее же помощью выколачивал деньги на армию. Причем в плюс великий македонянин так и не вышел, несмотря на колоссальные средства, получаемые с завоеванных территорий, на момент знаменитого похода в Персию, страна была банкротом. Но и это была уже проблема Персии…
Кроме того, Филипп был настоящим менеджером по разнообразию здорового человека, в его армии царила полная инклюзивность – тяжелая пехота, легкая пехота, инженерные войска, ударная кавалерия и конные метатели дротиков. И это не говоря уже про небинарных пехотинцев астетайров, которые могли воевать в ближнем и дальнем бою.
Но вернемся к событиям пятидесятых годов – после реорганизации армии Филиппа на Балканах начался адок.
Дело в том, что основа стратегии соседних государств состояла в том, чтобы набижать пограбить македонские корованы и спешно свалить обратно. Вот только убежать теперь от Филиппа было невозможно, упразднив обоз, он совершал стремительные марш-броски, доходящие до 50 км в сутки. Укатав в грунт соседнее племя пеонов и разжившись дополнительными землями, Филипп отправился к своему иллирийскому тестю.
Собранные Бардилом 10 000 пехотинцев и 500 всадников были фактически уничтожены в битве на Лихнидском озере (358 г. до н.э.), вместе с самим царем. Удар македонской пехоты в угол иллирийского каре сломал строй, а гетайры с тыла завершили разгром, чем поставили точку в семейных делах Филиппа по этой линии.
Ладно, давайте потихоньку ускоряться, а то до Херонеи никто не дочитает. Секретом успешной политики Филиппа было то, что греческий мир представлял собой на тот момент эпичный серпентарий, который предпочитал сраться между собой – союзы расторгались по настроению и бывшие друзья охотно устраивали взаимный пиздорез по любому поводу. В такой мутной воде македонский монарх просто успешно лавировал, успешно кося под такого же невменько, как и все прочие греки.
К примеру, в 356 году фокидяне захватили богатейший город Дельфы, что даже по меркам античных греков было форменным пидарством, ибо там сидел оракул и вот это вот все. В результате им объявили Священную войну, такой крестовый поход по-античному, Deus Volt во имя Аполлона.
К общему движу Филипп присоединился в 353 году по просьбе союзника Фессалии.
Но в этот раз противостояли македонскому царю уже не легкие балканские пехотинцы, а тяжеловооруженные греческие гоплиты под руководством Ономарха.
Ономарх и сам был не дурак повоевать, он заманил Филиппа на подготовленные позиции, где разместил метательные машины, которые дали залп в упор по македонской фаланге, а пехота тирана обрушилась на войска монарха. Шок македонян можно понять, ведь единственное место во Вселенной, где 365/10000 дежурят метательные орудия – это Вулкан, куда орлы кольцо несут, а местность на Мордор была явно не похожа.
Здесь же можно отметить ту самую проблему строя, когда маневрируя на горной местности, македоняне оказались уязвимы к атаке (та самая проблема строя и длинных копий), Филипп был разбит, но не разгромлен [11]. По образному выражению македонского монарха, он отступал, чтобы сильнее ударить как баран рогами и… таки ударил. Год спустя в 352 году Филипп разгромил Ономарха на Крокусовом поле, отправив его армию на морское дно.
Армия Филиппа состояла из 20 000 пехотинцев и 3000 всадников, Ономарх же в свою очередь обладал аналогичным числом пехоты, но всего 500 фокидскими конниками. Противник македонянина делал ставку на тяжеловооруженных гоплитов, уже принесших ему победу, но совершенно недооценил мощь фессалийских всадников, которые снесли конницу фокидян на левом фланге Ономарха, после чего нанесли удар в тыл фаланге [12]. Погибло до 40 % армии Ономарха, вместе с самим полководцем, которого Филипп приказал распять. Как всегда отличились Афины, союзники фокидян, флот которых приплыл как раз к моменту всеобщего бегства.
В 351 году Филипп возвращается из фракийского похода, а в Афинах звучит первый наезд нового и непримиримого противника Филиппа, афинского оратора и демагога Демосфена. Македонский монарх, который решительно не уважает демократические ценности (что полбеды) и ведет самостоятельную политику (а вот это уже наглость), был красной тряпкой для тогдашнего гегемона (в их собственных мечтах) Афин. Демосфен так хуесосил Филиппа на протяжении следующего десятилетия, что умудрился по ходу дела родить целый жанр – филиппика или гневная обличительная речь.
Демосфен один из немногих разглядел угрозу в амбициозном «варваре», но сколотить коалицию против него мешала репутация самих Афин. Надо понимать, что в греческих государствах гомосексуализм был особо популярен в Спарте и Фивах. Причем тут Афины? А они пидорами были.
В отношении Афин македонский монарх пытался вести даже несколько умиротворяющую политику, представляясь эдаким бро, но наладить отношения так и не смог. Обострение произошло в 341 году - афиняне послали в Херсонес Диопифа с наемниками, который вступил в конфликт с Кардией. Этот город в свою очередь обратился к Филиппу за помощью, который уже тогда понимал твердо – пусть хоть метеорит рухнет на землю, но Кардия! Должна! Стоять!
Македонский царь направил к Диопифу послов, однако тот подверг их пыткам, грубо нарушив дипломатический протокол, потом и вовсе переключился на грабеж кораблей [14]. Филипп послал письмо Афинам с требованием утихомирить своего ебанько, в пику этому посланию Демосфен произнес речь, общий посыл которой сводился к тому, что Диопиф наш мерзавец и ему надо помочь. Что Афиняне и сделали, чем видимо, окончательно допекли Филиппа, который объявил им войну [13].
По славной международной традиции, македонский монарх кинул силы, чтобы пресечь зерновые сделки (для Афин, конечно же), осадив Перинф. Не добившись особых успехов, Филипп разделил войска и осадил еще и союзный Перинфу Византий (современный Стамбул), ведь если не выходит взять один город, то два точно получится (нет). Кроме того, царь захватил еще и торговые суда Афин с зерном, чем изрядно поправил свое материальное положение, но в целом ситуация складывалась для него печально.
С одной стороны, у Филиппа теперь было много зерна и досок, с другой два незахваченных города, которым начал помогать даже персидский монарх, а до кучи приплыл афинский военный флот с чрезвычайно хмурым видом.
Вспомнив, что оба города буквально вчера были его союзниками, Филипп снимает осаду, заключает с ними мир и… Все бы ничего, если бы не чем-то недовольный афинский флот, блокирующий македонские корабли. Но тут в руки афинян попадает письмо, в котором сказано, что во Фракии вспыхнуло восстании против власти македонян и надо срочно помочь братушкам, куда грозные флотоводцы и немедленно отчалили.
Остается только добавить, что письмо он отправил сам себе, и никакого восстания не было.
Итак, жребий был брошен, Афины также объявили войну Филиппу, а ястребы во главе с Демосфеном получили полный карт-бланш. Оратор бросил все силы на привлечение на свою сторону Фив – чрезвычайно могущественного полиса, который знаменит победой над Спартой. Филипп в то время возвращался домой из неудачного похода на Перинф/Византий, по дороге дав пизды скифам и получив пизды от трибаллов.
В 338 году события подошли к кульминации – Афины сошлись с македонянами в дипломатической битве. Поле битвы – Фивы, где посольство во главе с Демосфеном прибыв на переговоры с могучим полисом, обнаружило там македонских посланцев. Эта партия осталась за афинянами – Фивы отдали предпочтение группе Демосфена, что он не преминул записать себе в актив. Однако исследование 2002 года позволило по-иному взглянуть на этот вопрос – была найдена речь «Против Дионда» другого участника посольства Гиперида, из которой следовало, что фиванцы колебались и после мощной речи Демосфена [14]. Как бы то ни было, против Филиппа объединились два сильнейших греческих полиса.
Весной стороны действовали малыми силами в долине Кефисса, но, похоже, особого успеха здесь Филипп не имел, поэтому он решил пройти через перевал между городом Китиний и Амфисса.
Проблема была в том, что перевал охраняли наемника под предводительством Хареса и Проксена и так просто прорваться через узкий проход Филипп не мог. Ситуация складывалась не лучшим образом, но тут наемники, охраняющие перевал перехватывают письмо. В котором сказано… Что во Фракии…
Во Фракии снова восстание!
Но Проксен и Харес были опытными полководцами, которые понимали, что Филипп не идиот, чтобы использовать один и тот же прием дважды, поэтому спокойно отвели войска [15].
Ну, а Филипп ночью пересек перевал, разбил наемников и взял Амфиссу. Союзники резонно рассудили, что писем о фракийском восстании у Филиппа еще много. И если продолжать такие маневры, то закончить войну можно сильно раньше ожидаемого, поэтому собрали остатки сил и отступили к Херонее, где и разыгралась главная битва.
Армия Филиппа насчитывала 30 000 пехоты и 2000 всадников, численность союзников достоверно неизвестна, я склоняюсь к мысли о незначительном превосходстве, возможно, около 35 тысяч пехотинцев и сопоставимого числа конников. Однако в качественном отношении это были совершенно разная конница
Основу обеих армий составляла тяжеловооруженная пехота
Демосфен встал в ряды фаланги, перейдя от слов к делу. На поле боя должны были столкнуться две парадигмы – классическая греческая концепция и македонская. Здесь нужно дать некоторую оценку того, как психологически воспринимали греки своих противников или, по крайней мере, как Демосфен хотел, чтобы союзники видели македонян. Афинский оратор последовательно придерживался определенного образа Филиппа в своих речах [16]. Демосфен представлял македонского монарха, как хитрого предводителя варваров, который побеждал за счет уловок и хитростей, но неспособного к правильному бою двух фаланг. Это неплохо ложилось на существующие стереотипы восприятия македонян как не совсем настоящих греков, больше похожих на варваров.
Построение союзников наилучшим образом отражало эти представления ровный строй гоплитов на левом фланге афиняне, центре наемники, справа беотийцы (союз городов под предводительством Фив) и наконец, фланг прикрывал фиванский священный отряд. Это подразделение на тот момент по праву считалось лучшим в Элладе, оспаривая силу самих спартанцев. 150 пар любовников, 300 лучших гоплитов, которым предстояло прикрывать самый опасный участок греческого войска – правый фланг.
Филипп расположил свои войска под углом к греческому войску, на правом фланге с отборной пехотой напротив афинян встал он сам. Левый фланг занимали 2000 всадников, а македонская фаланга диагональю протянулась через все поле [17].
Бой начался на левом фланге афинян и… сразу же лучшие войска Филиппа, вместе с ним сами начали отступать. Союзники увидели перед собой то, что и можно было ожидать от варваров – они не выдержали столкновения с гоплитами и отступают, осталось вытеснить их с поля боя и можно праздновать победу [18]. Стратокл, афинский командующий тогда крикнул:
- Мы должны до тех пор не отставать от врагов, пока не загоним их в Македонию!
Филипп, отступая со своими лучшими силами, тогда тоже произнес одну фразу, но ее я процитирую позже. Весь греческий строй начал смещаться влево, ведь македонские части были выстроены под углом, а их центр и правый фланг в бой еще не вступили. В результате этого смещения между союзниками и священным фиванским отрядом образовался разрыв, поскольку они остались на месте, куда бросилась конница македонян.
Вернемся на левый фланг Филиппа, монарх отступал, сомкнув щиты, огрызаясь от атак афинян, но все же шел назад. Пока не занял возвышенности. Тут я вспомню слова Филиппа, которые он произнес в самом начале своего отхода, тогда он сказал
- Афиняне не умеют побеждать.
Македонская фаланга остановилась на холме. Цепочка приказов бежит по строю. Разворот. Опускаются копья и македоняне переходят в контратаку. Опасный маневр, который осуществляли спартанцы при Фермопилах, но то были лучшие войска Эллады, а сейчас те, кого считали варварами, обрушиваются на цвет греческого войска. Греки во время преследования потеряли строй, а сейчас перед ними были наконечники македонских сарисс, прорваться сквозь которые они не могли. Центр македонского войска еще вначале был отведен назад, но пока Филипп отступал, они двигались вперед и теперь уже сариссофоры и гипасписты (пешая гвардия царя) образовывали прямую линию, а греки сломали строй, увлекшись ложным маневром монарха.
Левый фланг союзников рухнул, Демосфен бежал среди многих, спасаясь от своего заклятого врага. На правом фланге конница македонян окружила фиванцев и методично вырезала лучшие части, но к этой атаке мы еще вернемся. Войска беотийцев оказались в ловушке, гоплит был всегда уязвим справа, ведь последнего воина в фаланге не прикрывал сбоку щит – это должен был сделать священный отряд, но сейчас там была лишь пыль и всадники врага. Настал коллапс греческого войска - гоплиты бежали, не помышляя о сопротивлении, на месте остались лишь 300 фиванцев. Их перебили до одного.
Несмотря на возможность организовать преследование и превратить отступление союзников в разгром, Филипп не стал этого делать, отдав приоритет политическим соображениям.
Потери сторон доподлинно неизвестны – 1000 афинян было убито и 2000 взято в плен, однако, сколько погибло союзников не ясно. Можно грубо оценить потери греков в 3000 человек и до 1000 македонян.
Филипп отметил победу по славной македонской традиции – наебенился в щи.
Описать состояние греческого мира после поражения довольно сложно, но представьте, что где-то в небесах появился лик Зевса и произнес:
- Аллоха, греки! Теперь вы больше не увидите никаких минусов!
Представили масштаб истерики в городах? Отчасти паника была обоснованной, ведь то, что впоследствии запретил Филипп, было настоящим шоком для греков. В целом же условия мира для Афин оказались достаточно травоядными, они сохранили значительную часть своего влияния, не говоря уже про самостоятельное управление. Города объединялись в единый союз с тем самым бесчеловечным и безумным по своему ужасу условием для всего мира эллинов. Им запретили нападать друг на друга. Впереди был великий поход на Персию, который создаст новую веху истории. Эпоху эллинизма, но это уже совсем другая история.
Я знаю, что вы уже устали, побудьте еще немного со мной – осталась последняя загадка битвы при Херонее.
Гибель Священного отряда
Уничтожение 300 фиванцев произвело впечатление даже на самого Филиппа, по словам Плутарха, он «осматривая трупы, оказался на том месте, где в полном вооружении, грудью встретив удары македонских сарисс, лежали все триста мужей, и на его вопрос ему ответили, что это отряд любовников и возлюбленных, он заплакал и промолвил: «Да погибнут злою смертью подозревающие их в том, что они были виновниками или соучастниками чего бы то ни было позорного». (Плутарх, Пелопид, 18)
В месте их гибели, по словам Павсания (IX, 40) была воздвигнута статуя льва, под ней лежали воины Священного отряда.
Немало споров вызвала кавалерийская атака македонян уже в современном научном сообществе. Дело в том, что на западную историографию оказала значительное влияние книга Джона Кигана 1976 года «Лицо войны», где он подверг сомнению эффективность кавалерийский атаки против готовой к отражению пехоты. Это создало сомнения в том, что в действительности атака на фиванцев была [19]. Иронично, но наше научно-популярное пространство таких проблем не испытывает, поскольку работа Кигана на русский не переводилась, поэтому тенденции семидесятых годов прошлого века до нас дошли. Вместо них у нас переведены на русский передовые наработки Чарльза Омана тридцатых годов все также прошлого века, где у конницы подобных проблем не было.
Одной из гипотез было то, что в действительности кавалерийской атаки либо не было, либо она была осуществлена после удара македонской пехоты. В пользу этого ложился пресловутый тезис о невозможности атаки конницы на выстроенную пехоту и слова Плутарха, где оружием, которым были убиты фиванцы названа сарисса. Хотя это оружие и было на вооружении всадников, но появилось позднее и только у конкретного подразделения продромов, тогда как атаку осуществляли гетайры. Свет на эту дискуссию пролила одна находка…
3 июня 1818 года (уже нашей эры) английский путешественник Джордж Л. Тейлор в компании трех друзей отправился на исследования окрестностей Херонеи в поисках экспонатов британского музея, которые могли случайно оказаться в греческой земле. По его рассказу, лошадь споткнулась о выступающий камень, чем и привлекла внимание джентльмена [20]. Нанятые в окрестностях крестьяне занялись раскопками, и из земли показалась статуя… А впрочем, смотрите сами:
Особенно колоритно смотрится в его отчете часть, где уважаемый англичанин сокрушается, что статую так и не удалось переправить в Британский музей, несмотря на все его активные письма.
Позднее в ходе раскопок подо львом были обнаружены 254 тела, принадлежавших мужчинам в возрасте 20-50 лет.
На скелетах прослеживаются явные посмертные повреждения, некоторые тела были похоронены со сплетенными руками
К сожалению, провести полный обзор останков не получилось – бурные события XIX-XX веков стерли много исторических следов, и значительная часть скелетов была утрачена, однако антрополог Мария Листон провела анализ нескольких скелетов [21].
На черепах были следы ударов – они характерны тем, что били сверху. Иначе говоря, удары нанесенные всадником пехотинцу, к примеру, вот череп слева первой стрелкой показано отверстие – след от втока ксистона, македонского кавалерийского копья. В основании черепа глубокая трещина от удара мечом, которым ударили сверху вниз (находясь на одном уровне, такой удар невозможно нанести).
Справа череп фиванца, которому фактически срезали лицо ударом махайры (меч, также бывший на вооружении македонских гетайров)
К слову сказать, один из погибших получил удар снизу вверх в челюсть (возможно щитом). Сила удара была настолько большой, что раздробила погибшему лицо, так что возможно кто-то из пехотинцев участвовал в уничтожении Священного отряда, но все же большая часть погибших, видимо, пала от рук кавалеристов [19].
Не случайным оказалось направление взгляда херонейского льва – на противоположной части поля обнаружилась и другая могила [23].Погибшие там были похоронены как герои – кремированы вместе с оружием. Рукояти мечей ксифосов, махайры, характерные наконечники сарисс – в этой могиле были македоняне. Тысячи лет фиванцы смотрели на своих победителей глазами льва.
Плутарх же сохранил имя того, под чьим предводительством шли в бой гетайры и кто первый обрушился на фиванцев – это был совсем юный воин, ему едва исполнилось 18 лет. Сын Филиппа II – Александр. Тогда еще просто Александр, но очень скоро мир назовет его Александр Македонский.
Примечания
1. А.К. Нефедкин «Конница эпохи Эллинизма» // РГПУ им. А И. Герцена, 2019, стр.232
2. Клейменов А. А. МАКЕДОНСКАЯ ТЯЖЕЛАЯ ПЕХОТА В ДОФИЛИППОВСКОЕ ВРЕМЯ: ФАКТЫ И ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ //Тульский научный вестник. Серия История. Языкознание. – 2022. – №. 2 (10). – С. 6-19.
3. Клейменов А. А. Македонская тяжёлая пехота во времена Филиппа II: система снабжения вооружением //Parabellum novum: военно-исторический журнал. – 2021. – №. 14. – С. 5-17.
4. См. две мои статьи Психология войны. Страх, песни и сражения и Лицо битвы. Паника, шлемы и страх наступления
5. Парк Г. У. «Греческие наемники. «Псы войны» древней Эллады»: Центрполиграф; М.; 2013, стр. 5
6. Клейменов А. А. Между эллинским и варварским: идейная основа формирования македонского корпуса педзетайров //Цивилизация и варварство. – 2014. – №. 3. – С. 198-214.
7. Sabin P. The face of Roman battle //The journal of roman studies. – 2000. – Т. 90. – С. 1-17.
8. Куркин А. В. Сражение при Херонее, 338 г. до н. э //Опыт реконструкции на основе критического анализа источников). URL: http://www. fieldofbattle. ru/modules. php. – 2009.
9. Keegan J. The face of battle: A study of Agincourt, Waterloo and the Somme. – Random House, 2011. P. 99
10. Клейменов А. А. «Как закалялась сталь»: система обучения македонских фалангитов в эпоху Филиппа II и Александра Великого //Hypothekai. – 2020. – №. 4. – С. 89-120.
11. Клейменов А. А. " ФЕССАЛИЙСКАЯ КОНФУЗИЯ" ФИЛИППА II: ЛОКАЛЬНОЕ ПОРАЖЕНИЕ КАК СТИМУЛ К РАЗВИТИЮ //Тульский научный вестник. Серия История. Языкознание. – 2020. – №. 2 (2). – С. 6-19.
12. Клейменов А. А. О тактике противоборствующих сторон в битве на Крокусовом поле (353 (352) г. до н.э.) // Parabellum novum: Военно-исторический журнал. № 18 (51). – СПб.: Издатель Д.А. Скобелев, 2022. – С. 26 – 39.
13. Йен У. Филипп II Македонский.« //Евразия». М. – 2014. С. 180-181
14. Romm J. The Sacred Band: Three Hundred Theban Lovers and the Last Days of Greek Freedom. – Simon and Schuster, 2022, Chapter 8: The Sacred Wars (358–335 BC)
15. Хаммонд Н. История Древней Греции. // Центрполиграф, 1150 стр., 2022.
16. Клейменов А. А. ЖЕЛАЕМОЕ И ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЕ: МАКЕДОНСКАЯ АРМИЯ И ПОЛКОВОДЧЕСКИЕ КАЧЕСТВА ФИЛИППА II В КОРПУСЕ РЕЧЕЙ ДЕМОСФЕНА //Проблемы истории, филологии, культуры. – 2022. – №. 2 (76). – С. 127-141.
17. Hammond N. G. L. The two battles of Chaeronea (338 BC and 86 BC) //Klio. – 1938. – Т. 31. – №. 1. – С. 186-218.
18. Клейменов А. А. Обманный маневр Филиппа II в битве при Херонее и причины его успеха //Исследовательский потенциал молодых ученых: взгляд в будущее. – 2015. – С. 155-159.
19. Rahe P. A. The annihilation of the Sacred Band at Chaeronea //American journal of archaeology. – 1981. – Т. 85. – №. 1. – С. 84-87.
20. Taylor G. L. The Auto-biography of an Octogenarian Architect: Being a Record of His Studies at Home and Abroad, During 65 Years, Comprising Among the Subjects the Cathedrals of England, France, and Italy, the Temples of Rome Greece, and Sicily... Also Incidents of Travel.. – Longmans, 1870. – Т. 1. P. 109
21. Liston M. A. Skeletal Evidence for the Impact of Battle on Soldiers and Non‐Combatants //New Approaches to Greek and Roman Warfare. – 2020. – С. 81-94.
22. Sears M. A., Willekes C. Alexander’s Cavalry Charge at Chaeronea, 338 BCE //Journal of Military History. – 2016. – Т. 80. – №. 4. – С. 9.
23. Ma J. Chaironeia 338: topographies of commemoration //The Journal of Hellenic Studies. – 2008. – Т. 128. – С. 72-91.