Наполеоновские войны. Часть 1. Итальянская кампания
Переводить сценарий для видео в текст мне честно впадлу, если хотите текст этот пост не для вас. А так милости прошу, смотрите)
Переводить сценарий для видео в текст мне честно впадлу, если хотите текст этот пост не для вас. А так милости прошу, смотрите)
Собор Святого Людовика (cathédrale Saint-Louis-des-Invalides) является частью крупного архитектурного ансамбля, который первоначально строился как дом престарелых для ветеранов военных действий.
В 1676 году министр обороны Франции выступил с инициативой о строительстве собора в рамках этого комплекса. Храм был освящен в 1679 году. Согласно устоявшейся традиции, каждый ветеран, находящийся в Доме инвалидов, обязан был посещать ежедневную службу в этом храме.
Собор Святого Людовика – единственное из всех французских культовых сооружений, которое всегда украшено национальными флагами . 🇫🇷
Согласно древнему обычаю, в этот храм также привозят знамёна побежденных врагов. Внутри не только есть саркофаг самого Наполеона Бонапарта, но и других известных военных деятелей разных эпох (включая военачальников и пр.).
Например, памятники воинам, погибших в Первую мировую войну, а еще здесь покоятся старший и самый младший братья Наполеона - Жозеф и Жером) и другие.
Источник - телеграм канал о Франции
Готовится всё очень просто, рецепт для самых ленивых, получается конечно очень вкусно.
Ингредиенты:
➡️молоко 1 л
➡️сахар 300 г
➡️яйца 4 шт
➡️мука 60 гр
➡️сливочное масло 60 г
➡️ванильный сахар
➡️слоёное тесто
Их есть у нас! Красивая карта, целых три уровня и много жителей, которых надо осчастливить быстрым интернетом. Для этого придется немножко подумать, но оно того стоит: ведь тем, кто дойдет до конца, выдадим красивую награду в профиль!
В нынешнем веке, когда ведущие (и в целом почти все) европейские государства в полном составе уже давно находятся под патронажем из-за океана и вместе с США составляют тот самый "коллективный Запад", начали уходить на задворки исторической памяти многочисленные эпопеи противостояния держав Старого света. И если в Восточной Европе значительные отголоски былых волнений по-прежнему присутствуют, а в отдельных случаях, например в Боснии и Косово, могут даже дать о себе знать новым возгоранием, то на западе континента исторически складывавшиеся конфликты практически заглохли. Вернее, они все еще есть - нельзя списать со счетов Северную Ирландию, разногласия Фландрии и Валлонии, что некогда были произвольно "склеены" в Бельгию, и Каталонию. Но все же данные очаги напряжения весьма локальны и с малой долей вероятности перерастут в действительно угрожающее противостояние. Серьезная же межгосударственная вражда в западноевропейском регионе отсутствует с тех самых пор, как две мировые войны подорвали его геополитическое господство в мире.
НАТО - яркий показатель общей готовности правительств Европы идти в фарватере политики Вашингтона. И Великобритания, и Франция были в ряду первых членов альянса
Но до того здесь, конечно, развертывались драмы весьма эпические, связанные как раз с противостоянием не просто государств, а громадных империй, претендовавших сначала, в период доколониальный, лишь на региональное, а после открытий Колумба и ко - и на мировое господство. Соперничество между Англией (Великобританией) и Францией - одно из самых знаковых в этом ключе. Оно на протяжении сотен лет в разном контексте и с разными последствиями оказывало мощнейшее влияние на мировую политику. Эта зарисовка о том, что это было и как в конце концов кончилось.
Сказать много о взаимодействии тех частей Европы, что ныне являются Великобританией и Францией, в древние и античные времена нельзя. Из Галлии в Британию некогда прибыли кельтские племена, оттуда же позже на остров высадились римские силы. В поздней Античности через Ла-Манш и соответственно через Галлию Британия была связана с общим "римским миром". Однако с V столетия эта связь полностью прервалась ввиду развала единой политической структуры на материке и вторжения язычников-германцев в саму Британию. В целом, условные "Франция" и "Англия", тогда еще даже не существовавшие как таковые, всё раннее Средневековье скупо взаимодействовали - ограничилось дело только отправлением миссионеров из Франкии к "тёмным" островным англосаксам (к материковым их родственникам, что жили у места, ставшего позже городом Ганновером, Карл Великий помимо духовников привёл еще и своих бойцов). Делать же десантные операции тогда умели слабо, потому Франкия, поспособствовав немало крещения Англии, политически на неё никак не влияла.
Подлинно же история взаимодействия двух стран начинается лишь в XI столетии. К этому времени они наконец появились как таковые - Англия начала формироваться со второй четверти IX столетия, став чем-то условно-единым при Альфреде Великом и его наследниках, то есть с 870-х по 920-ые годы. Условно - потому что в те времена в Европе не существовало хорошо централизованных государств, феодальная раздробленность неуклонно наступала и брала своё. Англия представляла собой ряд разнообразных территорий, собранных под одной короной, но весьма автономных - здесь был и полуостров Корнуолл, населённый кельтами, и область датского права, где обитали колонисты из сами угадайте какого скандинавского полуострова, к тому времени уже крепко осевшие здесь - в отличие от большинства прочих разоряемых территорий, Англию викинги, а именно датчане, облюбовали как место ещё и для жизни. Впрочем, не только иные народы, но и англосаксонские лорды, правившие в разных концах страны, подчинялись столице постольку-поскольку, ибо не видели у неё такого ресурса, который позволил бы держать регионы под жестким контролем. Поэтому Англия X-XI столетий была скорее рыхлым образованием, чем мощным государством.
Альфред Великий - легендарный король Англии, сделавший очень много для противостояния датчанам и объединения страны
Англия на раннем этапе своего пути была не очень прочной и состояла из очень различных по степени автономии и правового статуса частей
Про Англию понятно, а что с Францией? А весьма похоже - датой её появления и трансформации из Западной Франкии можно назвать 987 год, когда править в Париже на смену потомкам Карла Великого пришла династия Капетингов. Это, конечно, довольно шаткая позиция, потому что столетиями после этого монархи Франции ещё будут именоваться "королями франков", переход к современному названию страны куда сложнее и эволюционнее. Но это не столь на самом деле важно, потому что после прихода новой династии тенденция на раздробленность, присущая Франции даже больше, чем тогдашней Англии, только окрепла - при ранних Капетингах власть Парижа была слабее, чем когда-либо в истории, большая часть страны им подчинялась лишь номинально, а реально всем управляли местные феодалы, которые короля частенько не слушались вообще.
Гуго Капет - основатель династии Капетингов, боковые ветви которых в виде Валуа и Бурбонов будут править Францией до 1830 года
Раздробленность Франции была совершенно впечатляющей. Голубой цвет здесь - владения, где король имел реальную власть
И вот казалось бы - то, что уже описано, явно не подходит для прелюдии великого противостояния двух титанов. Раздробленность, слабая управляемость, феодальные войны и нестабильность - неотъемлемые черты обоих государств в эту эпоху. Но со второй половины одиннадцатого столетия положение начало меняться. Началось это в Англии, но с прямым вмешательством соседей по ту сторону пролива. Еще с IX века один из французских регионов, расположенный аккурат у берега Ла-Манша, был одним из потомков Карла Великого отдан викингам. Они на тот момент уже чудовищно истерзали королевство, и Париж рассчитывал, что поселив у себя скандинавов, можно будет защититься от их набегов, поскольку вчерашние "братья", теперь кровно заинтересованные в охране новых владений, будут с большей эффективностью отражать грабительские рейды, чем королевская армия. Так появилось герцогство Нормандия("земля северных людей"), ставшее к XI столетию еще одним вполне самодостаточным образованием, формально вассальным по отношению к французскому королю. Потомки викингов подверглись ассимиляции более развитой французской культуры, став очередными из длинного списка французских феодалов той эпохи.
Походы викингов касались почти всего побережья Европы
Нормандия, основанная бородачами из Скандинавии на изысканной французской земле
Как это связано с Англией и её прогрессом? Весьма просто - к 1060-м годам она переживала династический кризис, правители менялись часто и было не совсем понятно, кто имеет вещественные права на престол. Тут и объявился нормандский герцог Вильгельм, который оказался из-за сложных феодальных интриг одним из кандидатов на трон Англии. Он победил последнего конкурента - Гарольда Годвинсона, и в 1066 году взял Англию силой, за что и получил прозвище Завоеватель.
Это, собственно, Вильгельм Завоеватель, вернее его эпический портрет
А это средневековое изображение. Тоже неплохо. А что считать более близким к реальному герцогу - пусть каждый решает для себя
Взяв под контроль децентрализованную и слабую страну, Вильгельм поставил себе ясную цель - максимально эффективно получить с неё доход для обеспечения роскошной жизнью себя самого, своих потомков и соратников, которые помогали ему в войне. Можно подумать, что для этого он пошёл лёгким путём - просто ограблением всего и вся, без оглядки на перспективу. Но правитель Нормандии и пришедшие за ним наследники поступили инако - они начали проводить масштабные реформы, которые создали в Англии четкую систему государственного управления и налогообложения, переписали население, издали новую законодательную базу и прочее. Всё это, естественно, они делали не от любви к англичанам, а потому что хотели получить себе надежную и качественную "дойную корову", но тем не менее именно эти реформы помогли Англии - она начала превращаться из раздробленного чуда в мощное государство. Англичане же новой французко-скандинавской элитой будут считаться "низшим сортом", их жизнь останется нелегкой. Однако в долгосрочной перспективе и они от этого выиграют - Англия перейдёт в стабильную фазу, что не могло не сказаться плодотворно на её будущем.
В Книге Страшного суда, созданной по приказу Вильгельма, хранятся записи земельной переписи в Англии, которая позволит сильно улучшить государственное управление и наполнить казну
Несмотря на то, что непосредственные потомки Вильгельма довольно быстро перестанут быть правящей династией, и уже в 1135 году за власть Англии снова начнется борьба, это не изменит положения в корне - после довольно долгого периода неопределённости в 1154 году в островном государстве опять воцарится гость из Франции - на сей раз граф Анжуйский Генри II Плантагенет, и общий курс продолжится.
Такая сформировавшая тесная связь между французскими аристократами и Англией не могла не пройти без последствий для самой Франции и его короля. Теперь один из вассалов Парижа был не просто очень автономным правителем, а буквально носил королевский титул, что неизбежно должно было привести к конфликту. Этот конфликт. который со времён Генри II вошёл в открытую фазу, и послужит базой для соперничества Англии и Франции. Впрочем, пока что это был лишь уровень феодальных войн за личное право на владение территориями конкретного человека и его наследников, но уже здесь видны ростки того, что будет в будущем. Генри II начнет соперничество с по-прежнему слабым королём Франции и сможет путём женитьбы на его бывшей жене, завоеваний и интриг подчинить немалую территорию, которую в современной историографии принято называть Анжуйской империей (это конечно ни разу не империя, а просто набор личных владений Генри, но всё же).
Генри II
Пока еще сложно назвать Англию центром противодействия Парижу, в конце концов, это были скорее "разборки" французских феодалов, одна из сторон в которых использовала Англию и её жителей как удобный ресурс, но тем не менее фундамент для будущего противостояния в эпоху национальных государств определённо закладывался. Он более укрепился, когда Анжуйская империя при двух "талантливых" сыновьях Генри, Ричарде Львиное Сердце и Джоне Безземельном, потеряет большую часть своих огромных до того континентальных владений - вся конструкция, не скреплённая единым администрированием, окажется хрупкой перед не самыми удачными правлениями наследников Генри. В Париже в это время, напротив, руководил энергичный и сильный король Филипп Август, который смог использовать уязвимость врага и после смерти Генри в 1189 году и до собственной кончины в году 1223-м очень укрепить королевскую власть и завоевать большинство перешедших к анжуйцам территорий обратно, наконец сделав огромные шаги в сторону централизации Франции.
Филипп Август - один из важнейших монархов Франции, именно он отразил экспансию Анжуйской империи и сделал короля серьезной фигурой почти во всех регионах страны
Однако представители анжуйского дома, потеряв даже родное графство, останутся у власти, но теперь центр их владений явно перейдет в Лондон. Противоречия никуда не денутся, но теперь станут принимать характер именно в духе "Франция против Англии". В это время уже начнется формирование мощных централизованных государств, и от исхода борьбы, зародившейся из феодальных интриг, зависела очень важная вещь - останутся ли у Англии континентальные владения и сможет ли анжуйская династия взять реванш, тем самым дав Лондону, который после начала XIII столетия стал их "центром силы", территории на континенте . Или французскому королю удастся выгнать Англию с материка насовсем? Исход данного этапа противостояния должен был определить, кто станет лидером в континентальной Западной Европе. Сейчас подобный вопрос кажется странным, но тогда совершенно не было фактом, что Париж укрепит успехи Филиппа Августа.
Чем сие кончится, широко известно - с 1337 по 1453 года Франция и Англия, а если конкретно - династия Валуа с одной стороны и Плантагенеты с их боковой ветвью - Ланкастерами, с другой, вели ряд конфликтов, объединённых под общим названием "Столетняя война". Это были уже не только войны феодальных элит, но и решение вопроса о том, какое из формирующихся централизованных государств возьмет лидерство на материке. Англия с её королями, в итоге, проиграет - Париж пусть с огромными трудностями, но одержит победу, указав английским королям на Ла-Манш как на границу.
Столетняя война будет многое значить в политическом и технологическом (использование арбалетов, ранних артиллерии и огнестрельного оружия) планах
После этого король Людовик XI, известный своими хитростью и жестокостью, покончит с последними сильными феодалами Франции, сделав королевскую власть пока еще не абсолютной (для этого еще рано), но однозначно наиболее авторитетной на всей территории страны, а в перспективе - и на землях всего региона.
Надо понимать, что феодальные образования (не в полном составе указанные на этой карте) сохранялись, но после второй половины XV столетия уже стояли сильно ниже власти короля и постепенно упразднялись
Людовик XI выделялся не только своим носом, но и недюжинными политическими и административными навыками
Англия же после поражения окажется без территорий на континенте, с расстроенными армией и финансами. В этих условиях начнется гражданская война между двумя боковыми ветвями Плантагенетов - Ланкастерами и Йорками, в ходе которой их обоих свергнет новый монарх Генри VII, основавший династию Тюдоров. При нём и его потомках Англия будет вынуждена забыть о господстве на континенте, сосредоточившись на политике Британских островов и собственных восстановлении и развитии.
Довольно долгое время две державы не особенно конфликтовали, так как их интересы после решения вопроса с запутанными феодальными взаимоотношениями слабо соприкасались. Всё изменилось в XVII столетии, когда оба государства занялись колониализмом вслед за Испанией и Португалией. В отличие от иберийских коллег, Лондон с Парижем развивали капиталистические отношения, что дало им преимущество на более поздних этапах колонизации Америк, Карибского бассейна, Индии и Западной Африки. Тут опять два титана сошлись - на Антильских островах и в Северной Америке французские колонии основывались по соседству с английскими, поселенцы конфликтовали и копили претензии друг к другу. В это время огромную актуальность приобрёл вопрос о том, которая из колониальных империй построит более сильный флот и таким образом получит решительное преимущество перед соперницей в получении заморских владений. Если в Средние Века значение имело владение территориями непосредственно в Европе, то теперь на коне оказывался тот, кто одерживал победу за морем, для чего и нужны были мощные военно-морские силы (и развитые мореходство и кораблестроение в целом).
В Северной Америке соседство Франции и Англии, ведущее к конфликту, отлично видно
На сей раз в довольно больших дураках оказалась Франция - так вышло, что изолировав Англию у себя на острове, она себе все ж испортила будущее - у англичан было время и не было серьёзных дел на континенте, вследствие чего именно в Англии капиталистические отношения, торговля, мануфактурное, а позже - промышленное производство, мореходство и прогрессивные на то время государственные институты вроде парламентских устоев, ограничивающих власть короля - всё это оказалось более развито, чем во Франции. Париж плюсом ко всему был часто занят войнами в Европе, как гражданскими (Гугенотские войны), так и конфликтами с Испанией и Священной Римской империей, в то время как Лондон в них либо не принимал участия вовсе, либо принимал слабо и в основном в колониальной их части (а войны в колониях и в метрополиях тогда часто были одновременными). Англия пережила одну только относительно короткую гражданскую войну и походы в Ирландию, не тратя на европейскую политику столько ресурсов, сколько вовлеченная в неё с головой Франция.
Следствием такого разрыва между двумя державами стали итоги Семилетней войны, в которой Франция проиграла и потеряла большую часть своих колоний, явно уступив Англии (к тому времени уже ставшей Великобританией). Теперь британское господство на море стало очевидным, но не неоспоримым - Франция позже, в года американской революции, серьёзно вложится во флот опять и поможет 13 штатам отвоевать независимость. Несмотря на болезненное поражение, Париж к концу XVIII столетия не оставил амбиций по победе над островным соперником.
Впрочем, в 1790-ые года, когда во Франции бушевали революционные события, это никак проявиться не могло. Более того - будучи современником тех событий, можно было бы подумать, что теперь страна мимов и багетов явно ушла в пучину беспорядка и даже когда восстановится после кровавых увеселений с гильотиной, вряд ли сможет вновь стать величайшей империей. Но это оказалось полнейшей неправдой - на смену хлипкой Первой республике пришёл Наполеон, который установил стабильный авторитарный режим и показал класс всей Европе - именно в его правление весь потенциал Франции как континентального гегемона в полной мере раскрылся. Британия же, желая победить конкурента, не могла этого сделать ввиду отсутствия серьезных рычагов давления на континент. Последствия Столетней войны здесь ярко взыграли.
Наполеон и его империя перевернули Европу с ног на голову, показав силу Франции (а также призывной армии и полководческого таланта)
Хотел император французов разбить и давнего конкурента на море, для чего опять собрал сильный флот, объединив его еще и с флотом Испании, чтобы наверняка англичан побить. И вот тут Лондон показал, что на "своей территории", сиречь на водной глади, он Парижу точно не уступит- в 1805 году в знаменитом Трафальгарском сражении франко-испанский флот пойдет к китообразным и хрящевым рыбам в гости, а флот британский одержит решительную победу. После этого даже энергичный и талантливый Наполеон оставит попытки завоевать господство на море, отдав эту сферу Лондону.
Трафальгар прочнейшим образом закрепит за Британией звание Владычицы морей
Затем Бонапарт объявит Континентальную блокаду, дабы использовать своё несоизмеримо большее влияние на материк для "удушения" врага через разрыв экономических связей между ним и Европой. Неизвестно, вышло бы это, но фатальное вторжение в Россию и дальнейшие события разрушат всю державу Наполеона, вернув Францию к "заводским настройкам". Однако, после всех событий она по-прежнему считалась сильнейшей державой в Европе с наиболее передовой армией, что островной соперник так и не смог никогда у неё отнять.
Это расхожее выражение как нельзя лучше описывает причину, по которой Великобритания и Франция прекратили свою вражду. После Наполеона она, впрочем, в определённой степени продолжится - Франция вновь приступит у созданию колониальной империи, на сей раз в Африке и Азии. С 1830-го по 1900-й года Париж подчинит себе огромную территорию, восстановив свою мощь в колонизаторском смысле. Лондон, естественно, сделает ровно тоже, завоевав и заселив земель еще больше, чем конкурент. Конечно, без конфликтов не обходилось, что особенно ярко выражалось в Африке, за которую две державы устроили настоящую "гонку" - кто больше захватит "дикарских" территорий. В процессе отряды французов и британцев частенько соприкасались в боевом смысле, что, прочем, к войнам не приводило, лишь к стычкам. Тем не менее, соперничество за Африку привело к тому, что этот континент был колонизирован по большей части именно двумя западными гигантами и притом весьма ударными темпами. В итоге к концу XIX столетия Британия и Франция станут по сути двумя сильнейшими империями в мире (по крайней мере, в смысле империи колониальной)
Вместе Лондон и Париж владели едва ли не половиной планеты
Несмотря на сохранение напряжённых отношений, именно в это время внезапно появятся общие враги у обоих описываемых стран. Сначала - Российская империя, политика которой, стремящаяся к расчленению Османской империи и выходу из Чёрного в Средиземное море, окажется невыгодной и для Франции, и для Великобритании. Потому в Крымской войне 1853-1856 годов они чуть ли не впервые воевали на одной стороне ради совместной пользы. Это сигнализировало о том, что уже признав "специализацию" друг друга и отказавшись от претензий на господство в сфере конкурента, Париж и Лондон начали находить общий язык.
Но Крымская война - лишь прелюдия, первый акт "дружбы". На самом же деле пойти на серьёзное сближение старинных врагов заставила не столько Россия, сколько Германия - в 1871 году она наконец объединилась, трансформировавшись усилиями прусского канцлера Бисмарка из супового набора множества небольших государств в свежую, большую и динамично развивающуюся империю. Новая сила Европы стремилась стать как мощнейшей материковой державой, так и создать флот, который превзошёл бы британский.
Железный канцлер Бисмарк, легенда своего времени
Появление в центре Европы нового крупного государства изменило равновесие сил и подорвало статус Франции как однозначного гегемона на западе материка
Амбиции Германии, огромные и отнюдь небезосновательные, несли очевидную угрозу как Великобритании, так и Франции. Более того, эта угроза была вовсе не гипотетической, а более чем реальной, ведь Германия окончательно объединится, одержав блистательную победу над Францией в войне 1870-71 годов. Этот конфликт стал огромным ударом для последней, которая была почти наполовину оккупирована (включая и Париж) и лишилась регионов Эльзас и Лотарингия. Её армия потеряла статус сильнейшей в Европе.
Если для того чтобы взять Париж в начале XIX столетия, потребовалось катастрофическое поражение французских войск в России, а затем усилия всей Европы в тяжёлой кампании 1813-14 годов, то в 1871-ом Пруссия сделала эта единолично.
Помимо таких подвигов, Германская империя начала строить сильный современный по тем годам флот и обзаводиться колониями. В таких условиях Франции и Великобритании стало очевидно, что положение их обеих рискует серьёзно пошатнуться, а то и вовсе разрушиться. Они веками соперничали друг с другом за власть на суше и на море, и в итоге обе смогли достигнуть больших успехов, в том числе и благодаря "стимуляции" друг друга конкуренцией. Теперь же сложившееся положение дел оказалось под угрозой от третьей силы, что заставило Лондон и Париж начать забывать вражду и переходить к союзническим отношениям. К их команде "настороженных Германией" присоединится и Россия, тоже опасавшаяся за потерю господства, только уже в Восточной Европе. Так в 1907 году сформируется Антанта, в которую три великие империи соединятся для противовеса строптивой центральноевропейской державе. Это событие сигнализировало собой конец соперничества Великобритании и Франции, которые, вдоволь навоевавшись между собой и заслужив некое взаимное "уважение", теперь перешли на этап совместной защиты завоёванного за все века.
На этом плакате флаги некогда заклятых врагов развеваются рядом
В обеих мировых войнах они будут на одной стороне, и хотя после этих испытаний потеряют свой статус сильнейших колониальных держав и начнут попадать в тень новой звезды Запада - США, хорошие отношения вполне сохранят до наших дней. Их взаимоотношения прошли полный круг - от сильнейшей вражды до союза во имя общих интересов, а затем просто к "ровному" взаимодействию, кое в целом продолжается поныне.
Для судеб Европы и мира соперничество Англии и Франции чрезвычайно важно. В своё время оно определило материкового гегемона на Западе Европы и гегемона морского во всём мире. Им подстёгивалось создание двух сильнейших колониальных империй своего времени и достижения исследователей, полководцев и флотоводцев в ходе этого. Очень долго это соперничество было одним из определяющих факторов европейской и мировой политики, хотя сейчас о нём мало что напоминает.
Историческая правда, стоящая за этой картиной весьма печальна. Антуан-Жан Гро был учеником художника-неоклассика Жака-Луи Давида. Однако эта картина, иногда также называемая "Наполеон, посещающий чумной дом в Яффе", относится к проторомантическому стилю и в которой угадывается более поздний стиль Жерико и Делакруа.
Гро обучался в студии Давида в 1785-1792 годах и наиболее известен тем, что делал зарисовки военных кампаний Наполеона, которые оказались идеальным источником изучения экзотики, войны и героизма. На этой картине, высота которой превышает 5 метров, а ширина - 7, Гро изобразил легендарный эпизод из кампании Наполеона в Египте (1798-1801).
21 марта 1799 года во временном госпитале в Яффо (именно так на арабском звучало название города) Наполеон посетил свои войска, пораженные бубонной чумой. Гро изображает Наполеона, пытающегося снизить уровень паники, возникшей из-за тотального заражения, бесстрашно прикасаясь к язвам одной из жертв чумы. Как и более ранние неоклассические картины, такие как "Смерть Марата" Давида, Гро сочетает христианскую иконографию, в данном случае Христа, исцеляющего больных, с современной ему тематикой. Он также опирается на искусство классической древности, изображая Наполеона в той же позе, что и древнегреческая скульптура Аполлона Бельведерского. Таким образом, он наделяет Наполеона божественными качествами, одновременно показывая его как военного героя. Но в отличие от Давида, Гро использует теплые, чувственные цвета и фокусируется на мертвых и умирающих, которые занимают передний план картины и являются частью фона. Тот же подход мы видим позже в картине Делакруа "Свобода, ведущая народ" (1830). У Гро также зараженные умирающие находятся в тени, образы их схожи с плоскими фресками, а игры теней, в отличии от центральной части картины, почти нет. Они сами являются тенями и трагическая судьба их предрешена. Но смерть преподнесла им ещё более суровый сюрприз…
Наполеон был мастером использовать искусство в манипулировании своим общественным имиджем. В данном случае, это было более чем оправдано. Правда могла нанести серьёзный урон репутации императора. На самом деле он приказал казнить заключенных, которых он не мог позволить себе содержать или кормить, а также отравить свои собственных солдат, которые умирали от чумы, перед уходом из Яффы.
Источник: Хмм…Я не знал этого!
В 1794 году, спасаясь от преследований сторонников французской революции, уничтожавших и грабивших монашеские ордена, девяностолетняя настоятельница монастыря Шато-Шалон аббатиса Франсуаза-Елизавета покинула его и переселилась в древнем городке на востоке Франции Безансоне. Через три года, когда сбережения подошли к концу, она решила продать фамильное достояние – рубин «Ватвиль», который унаследовала от аббата Жана де Мореля и для сохранности вставила в свой посох.
Этим камнем, вывезенном еще в Средние века из Индии, владели в основном богатые церковники. У ювелиров Европы он ценился не столько за свои вес и примитивную огранку, сколько за темное вкрапление на одной из его сторон. Легенда гласила, что вкрапление появилось будто бы от зубов морского чудища, выброшенного бурей из пучины на берег. В его оскаленной пасти рыбаки обнаружили рубин. В любом случае вкрапление свидетельствовало о его древности и магической способности приносить доброму владельцу богатство, а жадному – несчастье. «Ватвиль» был настолько известен, что вошел даже в специальный реестр уникальных камней Европы.
Франсуаза-Елизавета по совету знакомых понесла свой рубин к единственному местному богачу господину Нувону, который прославился тем, что скопил состояние, исключительно основываясь на скупости к самому себе и своим близким. Она призналась ему в своем стесненном положении. Господин Нувон, догадавшийся о цели визита, поспешил ответить, что революция не обошла стороной и его, он тоже находится в тяжелом финансовом положении и помочь деньгами не может. Однако гордая настоятельница не собиралась просить у него в долг. Она отвинтила верхнюю часть посоха, достала ярко-красный камень. К ее удивлению, господин Нувон едва взглянул на драгоценность.
– Милостивый государь, – скорбно начала аббатиса, – я вынуждена расстаться со своим единственным сокровищем. Вынуждена потому, что могу умереть с голоду. Этот камень был когда-то украшением моей обители в Шато-Шалоне. Ко мне приезжали ювелиры из Парижа и Рима, любовались им и просили продать. Европейские монархи мечтали вставить его в свою корону. Но я не соглашалась. И если бы не эта революция…
– Простите меня, уважаемая аббатиса, – вежливо перебил ее господин Нувон, – я верю вам, но драгоценными камнями не интересуюсь и еще меньше в них разбираюсь. Я лишен способности определить на глаз, ценный этот рубин или нет. Поэтому и не могу его у вас купить.
– Послушайте меня, господин Нувон, – не отступала от своего аббатиса, – жить мне осталось немного, и я не хотела бы умереть нищенкой. У вас же есть шанс получить хорошее наследство. Революция не любит богачей, но времена раздора пройдут, демократия кончится, верьте мне, к власти придет император, и если вы этот камень подарите монарху… Он принесет вам не только богатство и благополучие, но и славу всему Безансону. За добро добром вознаградится. Мне же нужно совсем немного, чтобы хватало на еду и осталось на похороны. Поэтому я предлагаю вам отвезти рубин в Париж и оценить его у ювелиров. Они скажут вам, что это за камень и какая у него цена. Сходите в Пале-Рояль, спросите ювелира Гравена.
Господин Нувон, поняв, что так просто от аббатисы ему не отвязаться, согласился с ее доводами и взял камень. Оставшись один, он долго рассматривал его в лупу, но ничего особенного не заметил, кроме разве темного пятнышка, которое попытался отскрести вначале ногтем, а потом и напильником. Но вскоре эти попытки прекратил. Рассказ аббатисы о европейских монархах его заинтриговал.
На следующей день господин Нувон отправился в Париж. Он остался верен себе и для поездки выбрал старомодный поношенный сюртук и стоптанные башмаки. «Революция не любит богачей», – вспомнил он слова аббатисы. Его быстрее поймут в демократическом обличье. Погуляв по Парижу, к вечеру он отправился в Пале-Рояль и остановился у крупного ювелирного магазина. Некоторое время рассматривал витрину, удивленный блеском выставленных в ней изделий.
Потом, преодолев свою робость, он все же зашел. Не стал называть имя ювелира Гравена, не стал говорить о пославшей его аббатисе, а как обычный посетитель, облокотившись о прилавок, ждал, когда один из пожилых продавцов освободится и обратит на него внимание. И когда тот повернулся к нему, он наклонился вперед и заговорщическим тоном негромко произнес:
– У меня есть один дорогой камушек, достался от буржуев, не угодно ли будет вам взглянуть на него?
Продавец в недоумении кивнул, и господин Нувон вытащил из кармана носовой платок, развернул его и достал красный рубин, потер его о рукав и положил на стекло.
И тут произошло неожиданное – продавец уставился на рубин и некоторое время не произносил ни слова. Он словно оцепенел. Господин Нувон начал уже волноваться, хотел забрать камень. Но в этот момент продавец быстро схватил рубин, посмотрел его на свет, а затем кинул в открытый сейф и запер на ключ.
– Хватайте его! – крикнул он, указывая на господина Нувона. – Это вор, он украл из монастыря Шато-Шалон рубин «Ватвиль»!
В магазине начался переполох. Продавцы окружили Нувона и скрутили ему руки. Он никак не ожидал такой реакции и пытался оправдаться, но его никто не слушал. И только после того, как прибыла полиция, которая проверила документы господина, недоразумение рассеялось. Продавец признался, что сомнения у него вызвала прежде всего поношенная одежда вошедшего. Откуда у нищего дорогой рубин?
Господин Нувон, едва оправившийся от пережитого шока, в свою очередь заявил, что оделся так не случайно, не хотел привлекать к себе внимание грабителей, так как прибыл из Безансона и имеет деликатное поручение от самой аббатисы Франсуазы-Елизаветы на оценку рубина у ювелира Гравена. При этих словах пожилой продавец наклонил голову.
– Простите за подозрение, – вежливо, но холодно сказал он, – это меня зовут Гравен.
– О, рад познакомиться! – воскликнул господин Нувон. – Мне о вас рассказывала аббатиса, говорила, что вы посещали ее монастырь Шато-Шалон, просили продать «Ватвиль», она тогда не согласилась. Видимо, пожадничала, а теперь вот просит вас оценить его.
Господин Гравен закивал, открыл сейф, бережно двумя пальцами взял красный камень и посмотрел на свет.
– «Ватвиль», Бог мой, тот самый «Ватвиль», который десять лет назад я видел у аббатисы. – Он грустно улыбнулся и велел принести толстую книгу-реестр уникальных камней. Раскрыв ее, он показал господину Нувону изображение «Ватвиля». В книге говорилось об отличительном признаке камня – темном вкраплении. Там же было записано имя последнего его владельца – аббатисы Франсуазы-Елизаветы.
– Сколько же он теперь стоит? – с придыханием произнес оживившийся господин Нувон, до которого стало доходить, каким богатством он может овладеть.
– Точно сказать, сколько теперь стоит «Ватвиль», я не берусь, – сухо отозвался господин Гравен. – Во всяком случае, у нас в магазине не хватит денег на то, чтобы заплатить вам за него. Передайте аббатисе, что сейчас не стоит продавать этот камень. Времена меняются, и с годами он станет еще дороже.
– Прекрасно! – воскликнул совершенно обалдевший господин Нувон. – Ну все же, какую цену мне назвать аббатисе?
Господин Гравен с сожалением взглянул на настойчивого господина.
– Сейчас странные цены, – пожал он плечами. – По нынешним временам «Ватвиль» стоит никак не меньше десяти тысяч франков, может быть, и больше.
– Спасибо за оценку, – осклабился господин Нувон. – Так я и передам аббатисе. – И с этими словами он завернул рубин в носовой платок.
По возвращении в Безансон господин Нувон не стал рассказывать аббатисе о своем приключении в магазине и предложил ей за камень всего две тысячи франков. Больше за него Гравен якобы не хотел давать. Торговаться аббатиса не стала, она согласилась, но при условии, что полным владельцем камня господин Нувон станет только после ее смерти. О чем она напишет в своем завещании. На том и остановились.
Через пару лет настоятельница монастыря Шато-Шалона тихо скончалась. Ее похоронили скромно, почти незаметно. Зато господин Нувон с того момента стал наконец полноправным владельцем «Ватвиля».
…Шел 1804 год. К этому времени республика пала, в стране восстанавливались старые порядки, французским императором собирались провозгласить Наполеона, и господина Нувона, как самого представительного в Безансоне, новые власти назначили выборным от своего департамента для поздравления императорской четы во время предстоящей коронации. Именно тогда господин Нувон и вспомнил совет старой аббатисы – о подарке для императора. В короне монарха должен сиять знаменитый рубин «Ватвиль». Этот широкий жест принесет господину Нувону не только богатство и славу, но и позволит перебраться в Париж и занять подобающее кресло в правительстве нового властителя.
О своем решении господин Нувон сообщил новым властям, чем вызвал у них прилив ликования. В Безансоне только и говорили о том, какой благородный этот господин Нувон, который жертвует императору свой знаменитый рубин и тем самым прославит их департамент.
И вот за несколько дней до коронации господин Нувон, одетый по своей привычке в поношенное платье, снова прибыл в Париж. На этот раз он не стал заходить к ювелирам-всезнайкам. Они его не интересовали. Он заглянул в расположенный по соседству небольшой ювелирный магазинчик, предъявил там молодому хозяину рубин, сказав, что перед ним знаменитый «Ватвиль». Это слово, правда, не оказало ожидаемого магического действия. Молодой человек слышал о «Ватвиле», но никогда не видел его. Тогда господин Нувон с гордостью объявил причину своего посещения – он от департамента Безансон готовится подарить этот камень будущему императору для короны. Но его смущает темное пятнышко на боку. Нельзя ли его устранить?
Хозяин взял камень и стал его рассматривать. Наконец он подтвердил, что рубин, безусловно, хорош, но с таким изъяном едва ли украсит собой императорскую корону.
– Так я и знал, – упавшим голосом произнес господин Нувон и подумал, как хорошо, что он заблаговременно зашел проверить этот чертов «Ватвиль», иначе разразился бы скандал. – Я не могу, конечно, дарить императору порченый камень, – продолжил он. – Что скажут мои новые властительные друзья в Безансоне, а до коронации осталось всего неделя, – озабоченно произнес он. – Можно ли его исправить?
– Дело это непростое, – сказал ювелир. – Камню придется придать другую огранку, и он станет меньших размеров.
– Согласен, – обрадованно произнес господин Нувен, подумав, что теперь его «Ватвиль» будет в совершенном виде. – Только мне нужно успеть до коронации. Через три дня вы закончите?
– Если вы хорошо заплатите…
– Сколько вы хотите?
– Две тысячи франков.
– О! – воскликнул господин Нувон. – Это же целое состояние.
– Но работа стоит того, поверьте мне.
Господин Нувон задумался.
– Вы можете отнести его в Пале-Рояль, – продолжал молодой ювелир. – Это рядом, но там с вас возьмут гораздо дороже.
– Нет, нет, только не к ним, – замотал головой господин Нувон. – Я согласен, приступайте к работе. Через три дня я зайду.
Обнадеженный господин Нувон вернулся к себе в Безансон, а продавец, еще раз внимательно осмотрев рубин, решил на всякий случай навести справки о нем в Пале-Рояле. Он опасался брать на себя ответственность за этот камень, предназначенный для короны императора. Пусть на огранку возьмут его опытные мастера, он все равно на этом хорошо заработает.
В соседнем магазине молодой ювелир показал камень старому Гравену и рассказал, что пришедший к нему некий господин Нувон из Безансона назвал этот камень «Ватвилем» и хотел бы спилить с него темное вкрапление. Гравен схватился за голову:
– Бог мой, он хочет погубить «Ватвиль»?
– Не знаю. Он хочет подарить его императору. И не хочет, чтобы на нем оставалось пятно.
– Идиот!
– Он мой клиент, – напомнил молодой ювелир.
– Что ж, желание заказчика и для нас закон, – неожиданно согласился Гравен, у которого уже созрела мысль, как спасти «Ватвиль». – Мы готовы удалить пятно. Приходите через два дня, и вы получите чистый рубин, – со вздохом сказал старый мастер. – Мои огранщики сделают все в лучшем виде, отполируют его, и вам это не будет стоить ничего.
Молодой человек ушел, господин Гравен задумался. Ему не хотелось портить знаменитый «Ватвиль», и он решил вместо него отдать другой рубин, без пятен, но меньших размеров. Желание заказчика – закон для исполнителя, считал он. И через два дня вручил молодому ювелиру «обновленный» «Ватвиль». За произведенную «огранку», как и обещал, ничего не взял.
Довольный, что провернул выгодную сделку, молодой ювелир вернулся к себе. Ему оставалось только дождаться своего клиента из Безансона. На следующий день в его лавке появился господин Нувон. И тогда молодой хозяин продемонстрировал ему «свою» работу – чистый рубин. Никакого пятна на нем не было. Правда, он стал гораздо меньше в размере, но зато у него прибавилось яркости и прозрачности.
– Это тот самый «Ватвиль»? – недоверчиво спросил господин Нувон, рассматривая камень.
– Конечно. Не удивляйтесь, таким он стал после новой огранки, – с улыбкой ответил молодой ювелир. – Пятно оказалось очень глубоким. Пришлось много снять.
– Хорошо, – сказал господин Нувон. – Вот возьмите две тысячи франков. – Он отсчитал деньги и забрал свой камень.
Выйдя на улицу, господин Нувон неожиданно вспомнил о соседнем ювелирном магазине, в котором хозяин Гравен несколько лет назад обозвал его вором, и решил заглянуть к нему. Ему захотелось похвастать своим «Ватвилем». Скоро этот очищенный камень засияет в короне императора.
В магазине Пале-Рояль покупателей не было. Господин Нувон с гордым видом подошел к прилавку и спросил ювелира Гравена. Молодой продавец сказал, что он только что отъехал по важным делам. Тогда господин Нувон достал носовой платок, развернул его и с гордостью выложил на прилавок рубин. Он ждал возгласов удивления, криков, но ничего не произошло. Молодой продавец лишь бегло взглянул на камень.
– Вы хотите его продать? – спросил он.
– Простите, разве вы его не узнаете?
– А что в нем особенного? – переспросил удивленный продавец.
– Да это же знаменитый «Ватвиль». Пару лет назад я показывал его вашему хозяину Гравену.
– Простите, – пожал плечами продавец, – но ваш камень совсем не похож на «Ватвиль». – Для консультации он подозвал еще одного продавца. Тот тоже подтвердил слова своего коллеги.
– Это не «Ватвиль», уважаемый, вас кто-то обманул. У «Ватвиля» было темное вкрапление, а у этого ничего нет.
– Молодые люди, вы ничего не понимаете, – с возмущением в голосе произнес господин Нувон, – это все тот же «Ватвиль», но у него новая огранка. Пятно спилили. Камень стал чище, прозрачнее. Скажите мне лучше, сколько он теперь стоит?
Продавец открыл сейф, вытащил несколько точно таких же рубинов и, указывая на ценник, сказал:
– Каждый по две тысячи франков.
Господин Нувон сжал кулаки.
– Что?! Не может этого быть? – севшим голосом выдавил он из себя. – Две тысячи франков?! Вы шутите? Это я за его огранку отдал две тысячи франков… Я же собираюсь подарить его императору… Всего две тысячи… – Ему стало нехорошо, и он обеими руками оперся о прилавок. – А вы не могли бы принести книгу-реестр с перечнем самых ценных камней Европы? – едва слышно попросил он. – Там должен быть рисунок «Ватвиля»…
– Эту книгу забрал с собой господин Гравен. Его срочно вызвали в Версаль к императору. Он должен будет показать во дворце самые красивые камни из нашей коллекции для предстоящей коронации.
Из магазина господин Нувон вышел на негнущихся ногах. В глазах у него было темно, он плохо разбирал дорогу. В кулаке он сжимал крохотный камушек, «обновленный» «Ватвиль», стоимостью всего две тысячи франков. Он был сокрушен.
Незаметно ноги привели его на берег Сены. Долго бродил он вдоль парапета, вглядывался в темные волны, вспоминал слова аббатисы о революции, не любящей богачей, о славе и благополучии, которое принесет ему рубин. Благополучие? Он неожиданно раскрыл свой кулак, посмотрел еще раз на камень, который принес ему одно несчастье, и со злостью швырнул его в воду…
На другое утро рыбаки обнаружили прибитый волнами к берегу труп пожилого мужчины в поношенном платье. Вызвали полицию. По найденным у него документам удалось установить личность. Утонувшим оказался некий господин Нувон из Безансона. Сделали запрос в Безансон. И местные власти подтвердили, что господин Нувон был выборным от их города и отправился в Париж, чтобы вручить императору на коронации свой рубин. По всей видимости, ночью на него напали грабители, рубин отобрали, а самого столкнули в воду…
«100 великих криминальных историй», Михаил Николаевич Кубеев, 2013г.
Как-то по Европе возили механического шахматиста-куклу, одетую турком. Автомат обыгрывал каждого, кто решался сесть с ним за доску. Обыграл он и Наполеона.
— Я всегда преклонялся перед механикой! — воскликнул император.
Он не знал, что внутри куклы сидит человек — очень сильный шахматист.