В больнице⁠⁠

Повезло мне недавно загреметь в больницу с диагнозом « односторонняя пневмония». Четыре дня покашлял, полечился медком и малиной… А уж когда температура грянула под сорок и в голове малый симфонический оркестр заиграл партию Бориса Годунова про «кровавых мальчиков в глазах» - вызвал врача.

Ненавижу болеть. Выбивает из привычного образа жизни напрочь. Вот еще вчера у тебя куча дел, планов и забот, а сегодня лежишь с мокрым платочком на голове и забота у тебя только одна – как бы так кашлянуть чтоб глаза не выпали. Ну да ладно.

Поместили меня в четырехместную палату, в которой лежал дедуля. Такой ломовой, стальной дед 1928 года розлива. Был бы коньяком, стоил бы тыщ сто. Через пару часов в палату притопал паренек лет, на вид лет восемнадцать-девятнадцать. На четвертую койку за время моего пребывания в лазарете никого не положили, не знаю почему. Вышла интересная ситуация, в одном помещении одновременно находились три поколения, и наблюдать за этим было очень интересно. Об этом три небольших абзаца снизу.

Дед.

Лежал а терапии с застарелым бронхитом. Больничный быт его был крайне прост. Кружка, кипятильник, пачка чая и пакет печенья. Из развлечений – местная газетенка и книжечка кроссвордов. На все процедуры приходил вовремя, равнодушно пил таблетки и принимал инъекции в древнюю ягодицу. Было забавно наблюдать как он семенил в столовую и возвращался оттуда недовольный, бурча про то что от картошки у него запор, мясо есть уже тяжело а каши на обед не варят. Но самое интересное было то как он проводил часть времени вне процедур. Взбивал подушку, усаживался на кровать, занимал полусидячее положение и замирал, скрестив руки на груди. Смотрел куда-то вдаль, хмурил брови и иногда шевелил усами. Он мог так просидеть час, полтора, два…. Этакий старенький седой усатый русский Будда. Очень самодостаточный человек. Рассказывал мне про то как на стройке плита с крана упала и четырех человек задавила, а он рядом стоял.

Я.

Тут рассказывать особо нечего. Денек погрустил, оказавшись вдали от дома, потом смирился и стойко принимал капельницы в обе руки, физиотерапию и прочие радости. Через некоторое время даже стал находить плюсы. Интернета нет, спать можно когда хочешь. С собой взял электрическую книгу и практически всё свободное время читал. Рекомендую кстати серию Андрея Шляхова про доктора Данилова, лёгкое и ненапряжное чтиво. Иногда пил чай с дедом и сушками, иногда прогуливался по больничному коридору. 368 шагов оба крыла, между прочим.

Паренек.

В принципе весь этот текст был написан из-за него. Худенький молодой человек среднего роста зашел в палату с двумя пакетами еды и сумкой с ноутбуком. Первый его вопрос – «Вай-фай есть?». Как оказалось есть, но запаролен наглухо, и платно или бесплатно пароль никто не даст. Это было для него настоящим ударом судьбы. Ему пришлось довольствоваться мобильным интернетом на своем телефоне размером с лопату, которой в деревне достают караваи из печи.

Он всё время что-то жрал, чем-то похрустывал, шуршал, что-то распаковывал, надкусывал и оставлял на тумбочке. Как можно столько жрать и при этом оставаться таким худым я не понимал. Ноутбук у него был всегда открыт, на нем он смотрел фильмы. Даже когда он не смотрел фильмы – ноут был открыт и работал. Но главная для паренька вещь это был конечно телефон. Это был его бог, его фетиш, его вселенная, заключенная в пластик и накрытая сенсорным стеклом. С ним он ходил в туалет, в столовую. Разговаривал, играл в игры, сидел в соцсетях. Через два часа после того как он зашел в палату, звук входящих сообщений звучал настолько часто и громко, что дед вышел из нирваны и промолвил – «Ты это, говорилку заглуши, что она орет всё время!?». Парень, надо отдать ему должное, звук убрал и даже фильмы смотрел в наушниках.

Отдельного описания заслуживает его поведение. Если назвать парня одним прилагательным , то это будет слово «шиложопый». Он не мог посидеть на месте ни минуты. Ворочался, метался от ноута к телефону, от телефона к жратве, руки и ноги постоянно меняли положение, когда он лежал. Я смотрел на него и представлял поток мыслей у него в голове:

«О, прикольно! Банан съем. Или ну его, лучше йогурт. Где ложка? Серега ответил, фотку сбросил, гы-гы… Щас отвечу, где ложка? Вот она… Невкусно, не люблю черничный, ну его… Лучше сухарики открою. Где кола?!? Блин, где кола!?!? Так, Светка написала, гм-гм, дура, сама такая. Пойду в туалет. Так, бумага есть, телефлон… Всё, пошел. Блин, фильм на паузу поставить забыл. О, Катька твитнула….». При всем при этом он трое суток забывал поссать в банку на анализ, медсестры ругались на него потому что он приходил на процедуры последним, уборщица ворчала из-за срача, который он развел вокруг себя. И правда, его кровать и пространство вокруг выглядело так, как будто там только что закончилась Бородинская битва.

На контрасте с дедом он смотрелся так потешно, что я пару раз чуть не заржал в голос. Они были как валун и понос, как черепаха и щенок, как египетская пирамида и цыганский ребенок….. Подумалось, а что будет если вырубить на сутки свет в больнице? Мне кажется что дед этого просто не заметит, я немного погрущу и пойду гулять в парк. А парень скорее всего часа через три повесится на крюке от больничной люстры или выбросится из окна.

ПС. У меня вопрос к аудитории. Они все такие или это частный случай? Просто у меня до сегодняшнего дня не было возможности так долго наблюдать за поведением молодого поколения.

(с) Риксен