Обаятельные мужчины. Часть пятая. Жизнь продолжается.⁠⁠

Доброго времени суток, пикабушники и пикабушницы! Надеюсь, я не задолбала Вас вконец своей матримониальной биографией. Уверяю Вас, я практически на финишной прямой. Еще чуток повспоминаю, потом захлопну у себя в голове этот «сундучок со сказками», и снова начну жить своей привычной жизнью.

После унизительной истории с Сергеем, когда эмоции прошли, слезы иссякли, наступило время черной депрессии. Она поглотила меня целиком, сожрала молниеносно, как голодный хомяк печеньку.

Нет, я не каталась по полу в припадке безумия, не совершала попыток суицида – это была скрытая депрессия. Я даже улыбаться могла, когда была на виду. Продолжала жить, как будто ничего не произошло. Только по ночам черные демоны жрали меня изнутри - демоны комплекса неполноценности и ощущения никчемности и ненужности никому. Я ощущала себя чем- то вроде какой-то ненужной детали в огромной машине, которая двигается, что-то крутит, но от отсутствия оной машина работать не перестанет. Бесполезная херня.

Я понимала, что это неправильно, что так жить нельзя, пыталась чем-то себя заинтересовать, вытащить саму себя из этого чёртова болота. В качестве терапии орала песни в караоке и танцевала, когда никого не было дома. Родным и друзьям приказала, что если я хоть один раз от кого-нибудь из них услышу в свой адрес пожелание скорейшего замужества или вопрос о нём, ёбну чем- нибудь тяжелым по голове.

Постепенно депрессия проходила. Вместе с ней как-то незаметно ушло и желание влюбиться. Я стала более жесткой, исчез романтический флер, желание всем нравиться. Мне стало похуй все равно.

И когда однажды в очереди в банке со мной попытался познакомиться симпатичный молодой человек по имени Руслан, я равнодушно скользнула по нему взглядом, промолчала, оплатила квитанцию и вышла из банка. Хотя еще совсем недавно начала бы кокетничать, упражняться в остроумии и ждать продолжения знакомства.

И история могла бы на этом закончиться, но Руслан выбежал за мной, догнал и попросил номер телефона. Просил настолько настойчиво, что я в какой-то момент не выдержала и записала свой телефон на трамвайном билете, надеясь, что он не позвонит мне от слова совсем. Естественно, он позвонил. И также настойчиво уговорил меня с ним встретиться. Один раз, потом следующий, потом наши встречи стали регулярными.

Так как у меня не было особой заинтересованности в этом человеке, я оценивала его трезво и как бы со стороны. Я не влюбилась, у меня не было даже симпатии к нему. Что-то дрогнуло во мне только тогда, когда я почувствовала, как у него трясутся руки, когда он ко мне прикасается. Он обращался со мной как с хрустальной вазой, боялся обидеть словом либо действием. И меня это очень тронуло. У нас было много встреч, но все они были сугубо платоническими. Дальше поцелуев дело никогда не доходило. Мне не хотелось переводить наши отношения в интимную плоскость, а он не настаивал. В какой-то момент мне даже показалось, что у него с этим проблемы.

После нескольких месяцев целомудренных встреч, в очередной вечер, когда мы должны были встретиться, он позвонил. Голос был странным, мне показалось, что он волнуется и тщательно подбирает слова. Суть его посыла был таков – он меня любит, видит, что я не люблю его, и поэтому хочет, чтобы мы начали жить вместе, надеясь, что так я полюблю его поскорее.

- «Странное, но заманчивое предложение» - почему-то подумала я. Жить вместе через такое короткое время отношений мне еще не предлагал никто. И опыта совместной жизни с мужчиной у меня не было. Так почему бы не попробовать? Я его не любила, поэтому душевных ран, если у нас ничего не получится, не боялась. Совершенно скотский подход с моей стороны, каюсь, но тогда у меня был тяжелый период в жизни, и он отразился на моих суждениях и поступках.

Итак, я приняла решение и согласилась. Это решение было только моим, друзья и родные, помня мои угрозы, предпочли не давать мне советов, а я все равно бы к ним не прислушалась.

День переселения настал.

Жить мне предстояло в трехкомнатной квартире вместе с его мамой. Отец Руслана умер, когда он был совсем маленьким, и мама воспитывала его одна. Этого, я признаться, побаивалась.

Моим условием Руслану было то, что я пока перевезу минимум вещей, и еще то, что я хотя бы раз в две недели на выходные буду уезжать к маме, помогать по хозяйству. Он согласился.

Квартира мне показалась роскошной, чего я не ожидала, зная, какую скромную должность он занимает и сколько на этой должности зарабатывает. Мне, ребенку крестьянских кровей, от сохи, так сказать, слепили глаза хрустальные люстры в каждой комнате, и страшно было ступать по паркету из ценных пород дерева. А обилие штор, тяжеловесных покрывал и ковров ручной работы навевали тоску при одной мысли, как тяжело за всем этим ухаживать.

Мама Руслана оказалась тучной женщиной с громоподобным командным голосом и своеобразным чувством юмора. Отнеслась она ко мне на удивление хорошо, постаралась избавить меня от неловкости пребывания в чужом доме, и впоследствии оказалась очень общительной и веселой. Без всяких предубеждений, свойственных женщинам советского воспитания, она приняла характер наших отношений, что лично для меня было немного диковато. Если я была бы на ее месте, я бы была очень против какой-то незнакомой девки, которая не дышит любовью к ее кровиночке, а приперлась тем не менее жить к ним.

И вот началась наша с Русланом совместная жизнь.

Протекала она следующим образом.

Каждый день очень рано утром Руслан уходил на работу. Завтрак ему готовила только мама, мне мягко было сказано, что в мои обязанности это входить не будет никогда, пока мама жива.

После его ухода вставала я, собиралась, убирала за собой, завтракала с его мамой на кухне и уходила на работу. Приходила с работы я позже Руслана. К моему приходу в квартире был идеальный порядок, ужин готов, белье постирано, и делать мне было совершенно нечего. Все мои попытки хотя бы помыть посуду за собой пресекались так, как будто это священный ритуал, а я не была в него посвящена. Мы проводили вместе некоторое время вечера, а потом расходились по разным комнатам, мы с Русланом - в одну, мама - в другую. Обязательным пунктиком для Руслана было пожелать маме спокойной ночи и оставить на ее столе воду и очищенные фрукты.

По неписаному закону совместного жития естественно предполагался секс. И тут Руслан меня удивил. Скромный, застенчивый и как-то женственно- нежный в жизни, в постели он оказался просто секс-машиной. Я не высыпалась, ходила с синими кругами под глазами и походкой объездчика диких мустангов. На работе все с меня откровенно ржали, подкалывая на тему – «Ты же хотела большой и чистой – вот и получай!»

Откровенно сказать, ощущение неправильности происходящего не покидало меня ни на минуту. Я как будто-бы жила чужой жизнью, влиться в сплоченный коллектив «мама-сын» у меня не получалось. Конечно, прошло совсем немного времени, я понимала, что на это могут уйти годы, но комфортнее мне от этого не становилось.

Через некоторое время, меня стали постепенно посвящать в таинства распорядка в квартире. Оказывается, Руслан, уходя на работу, каждый день отключал кабель спутникового телевидения, чтобы мама не проводила целый день за телевизором, а убирала квартиру, готовила обед и ужин и не отвлекалась. Странное проявление сыновней любви, на мой взгляд...

Потом я поняла, почему мне не разрешалось готовить завтрак и обед на работу Руслану.

Как оказалось, он привык с детства только к одному методу нарезки хлеба, колбасы и овощей.

Батон колбасы, отрезанный не ровно, а наискосок, приводил его в бешенство и он отказывался ее есть. Пиздец. Удивительно.

Как-то вечером, придя с работы, я получила от Руслана нежную выволочку по поводу того, что уходя утром, я поставила тапочки не так, как положено, и мама об них споткнулась и чуть не упала. Тапочки, как оказалось, нужно было ставить строго под определенным углом возле шкафа. Я представляла, как он в душе бесился, пока наконец-то решился мне это сказать!

Потом мне провели часовую лекцию «Как правильно заправлять кровать или у Тани руки из жопы».

Кровать- это отдельная тема. Она была просто огромной. Двуспальная, она тем не менее, могла бы вместить человека четыре, и все спали бы, раскинув руки и ноги. К ней в комплекте прилагалось невероятных размеров покрывало с оборками, в котором однажды, пытаясь застелить кровать, я запуталась и ёбнулась упала на пол. При моем росте в 155 см, у меня не хватало моих коротких ручек и ножек, чтобы нормально его расправить. Но я пыталась, черт возьми! Каждое утро битый час я расправляла покрывало и оборки, чтобы они висели ровно, но все равно каждый вечер я обнаруживала, что кровать перестелена!

К слову сказать, я всегда себя считала хорошей хозяйкой. Я вкусно готовила, в нашем с мамой доме всегда приятно пахло свежестью, было чисто и уютно, а это очень трудно, когда у тебя два кота, смысл жизни которых состоял в том, чтобы разбавить этот уют художественным котячьим беспорядком.

Но в этой квартире я чувствовала себя нечесаной засранкой, которая не умеет в чистоту и не понимает в настоящем, истинном Ordnung е. Да и трудно показать себя хорошей хозяйкой, когда даже обед тебе не разрешают приготовить.

В какой-то момент нервы мои сдали, и, отправившись в родной дом к маме на выходные, я просто оттуда не вернулась. Простилась с Русланом по телефону и попросила его привезти мои вещи на работу. Он долго просил меня передумать и вернуться, но от одной мысли вернуться в этот пиздец мне становилось дурно. И мы расстались окончательно, о чем я нисколько не жалею.

С Русланом мы остались друзьями, он мне часто звонил, мы общались, пока он не женился. У него все хорошо, значит, существует где-то та идеальная хозяйка, какой мне не удалось стать.

Вот и все на сегодня. Впереди еще три человека, постараюсь уместить все в две части. Спасибо за Ваше внимание!