Troyanova

На Пикабу
поставил 10 плюсов и 0 минусов
Награды:
5 лет на Пикабу
434 рейтинг 22 подписчика 4 подписки 19 постов 3 в горячем

Тысяча миров

Кислый горький когда-то знакомый ягодный сок на губах.


Стоило жить в тысяче миров, чтобы знать.



Вкус

первой весенней травы в собственном саду. Сосновой смолы из зачарованного леса. Талого снега на бывшем поле битвы. Ласкающего серебра украшений. Тяжёлого железа оружия. Речной живой воды. Солёного и студёного северного ветра. Морского тающего на коже бриза. Ведьминого зелья. Старого вина. Голубого песка со дна горного водопада.


Звук

шуршащих билетов в руке. Объявлений аэропортов и вокзалов. Хруст гравия под ногами. Звон чайной ложки о бокал. Смех. Стихи вслух. Шум большого города. Тишина и хрупкость ночи.


Ощущение

ткани на коже. Взглядов на сцене. Толпы вокруг. Общего чувства на всех. Света-шали на плечах. Непобедимого трепета.


Запах

дома. Ягодного пирога. Нагретой солнцем кошачьей шерсти. Деревянной столешницы. Свежих чернил. Милосердного полдня.



Счастливая отчаянная любовь на-все-жизни.


Стоило жить в тысяче миров. Чтобы знать.

Показать полностью

Педсовет. Учительское.

Вера Александровна держит перед собой наточенный карандаш. Подвинувшись на стуле, опускает под стол руку и тянется ко мне - острый грифель задевает ногу. Поднимет глаза, подмигивает. Я подмигивать одним глазом не умею, поэтому подтягиваю к себе лист бумаги, закрываю лицо, быстро поворачиваюсь и показываю язык. Павел Иванович, математик, давится чем-тона другом краю стола.


Завуч щелкает несколько раз по западающему "пробелу" на клавиатуре, меняет слайд. Все одновременно взглядывают на него и обратно возвращаются к своим делам. Предмет моего восхищения - Анна Геннадьевна, семидесяти лет, - вытаскивает из сумочки пилку для ногтей. Неужели отважится?


Я тянусь под столом рукой и,наткнувшись на острую коленку, ( хоть бы это была Вера!) стучу по ней пальцами. Указываю подбородком на Анну Геннадьевну. Вера округляет глаза, морщит нос, как кошка, и показывает большой палец.


Несмотря на почтенный возраст, Анна Генадьевна, "англичанка" - первая леди школы. Серьезно. Я всё еще вижу молодую светлоглазую женщину, когда смотрю на неё. Всегда в два слоя накрашенные губы, деревянный кулон в вырезе блузки и вот, пилка. Семилетний внук, звонкий хохот, обязательно сменка, даже зимой - сапоги меняет на лодочки без каблука.Она надела на себя старость, как ещё одно украшение – так хорошенькая девушка в шутку примеряет нелепую шляпу, сознавая, что та нисколько её не портит. Только подчеркивает красоту.


Телефоны на педсовете полагается отключать. Я обхожусь беззвучным режимом. Экран светлеет, вибрирующий телефон ползет по столу к краю. Утягиваю его к себе на колени. Аванс! Я смотрю на Веру Александровну - и вижу, как все по очереди мои коллеги заулыбались. Заглядывают в свои телефоны, переглядываются, с улыбками кивают друг другу. В первый раз мы заканчиваем педсовет в хорошем настроении.

Школа наша - коррекционная, жестовый язык все знаем. Я свешиваюсь вбок со стула и по буквам, на одной руке, показываю Вере: " Сегодня за шляпами!"


А в дверях Веру Александрову задерживает зам по воспитательной, и, наклонившись, "советует" не надевать на уроки белых брюк - старшеклассников подобная вольность отвлекает. Я отцепляю Веру он дверной ручки и непедагогично тыкаю пальцем в обтянутую "леопардом" спину зама.


Мелкая месть за отчества. Неделю назад почтенная наставница изволила заметить нам обеим, что называть друг друга по имени - неприлично, чего доброго, ученики тоже примутся обзывать по именам близких. Поэтому всю неделю мы старательно в её присутствии называли себя по отчеству. " Вера Александровна, приходите к нам на ужин, купите хлеба"


Шляпы мы выбираем похожие - чёрные, с волнистыми полями. Не удержавшись, надеваем из сразу на улице, я расстёгиваю пальто. Сегодня праздную победу ученицы-олимпиадницы на регионе. Очень хочется мороженого.

Вера останавливается у витрины и ржёт. Долго, вкусно так - на Анну Геннадьевну похожа. Я терпеливо жду. С педагогами бывает - нервы. Она вытягивает руку и показывает на манекен за стеклом. На лакированной бежевой девушке - длинная тёмная юбка.


Мы покупаем по юбке. Не жалко даже аванса. Без сожаления меняем на них " неприличные" брюки. В пятницу вплываем в учительскую вместе, метём подолами пол. Любуйтесь, школьные жандармы, нашли подходящий для учителей наряд. Вера Александровна, придерживая двумя пальцами юбку, удаляется вести ИЗО по лестнице, а я натягиваю рукав, скрывая татуировку, беру перелистать стопку книг, купленных для моего класса,  и жду доблестного зама. Сегодня она придерётся к слишком блестящим глазам или французскому маникюру.

Показать полностью

Почему я люблю русский язык

Иногда сомневаюсь – я рассказчица или кулинар? Вокруг всегда вкусные слова.

Слово «заря» сладкое, золотисто-розового цвета, бумажное на ощупь и пахнет мандарином. А « зоревать» уже зелёное - тонкое, прозрачное, так же звенит на губах, но немного горчит – как травяной летний мед. Я пою простую и старую песню, - «зори - зори зоревали, на рассвете день встречали, зори - зори подарили» – и у меня на глазах слёзы, как от лимона. Я пою слова и пью их, тонко разрезаю воздух лёгкими и острыми словами. Чувствую их внутри. Трепещущее в груди обнаженное слово – счастье. Осязаю, обоняю, пробую, слышу, вижу. Предугадываю. Определяю. Пою.


Мир вокруг творит слово. В середине слова «творит» - улыбка. Поди догадайся, слово ли обязано сотворением миру или мир был сотворен словом.


«Небо». «Ликование». «Жизнь». Тёмная глубокая свобода, невозможный цитрусовый вкус, древняя и сокровенная тяжёлая поступь издалека. Ошеломляющие цвета, ощущения, звуки, счастье, трепет, вечно горящие зори. Слова.


А вы спрашиваете, почему я люблю русский язык.

Кикимора

…Отряхнулась, капли холодные с ладоней упали. Развела руки, простучала по воде пальцами, как по пианино. И улыбнулась – острые зубы показала.

Шумно на болоте по утрам - птицы свистят, лягушки уже повылезали и плеск стоит на пол-леса. А в рогозе то ли девчонка балуется, то ли девица взрослая прячется. Это у Кикиморы утро в полдень начинается, умывается она студеной болотной водой. Тщедушная и маленькая – издалека за ребенка сойдет. А поближе подойдешь – девушка перед тобой, разве что косы нет положенной. Выскочила на землю, по сторонам оглянулась – и пустилась бежать, только рубаха белая по траве метёт. На поляне остановилась, где избушка-развалина стоит. Там её уже сама Баба Яга ждёт, яблоко по блюду крутит нетерпеливо. Вскочила Кикимора на порог, за волосы схватилась пальцами тонкими. Волосы у нее – точно трава весенняя,- короткие, зеленоватые, завсегда взъерошенные. А теперь больше прежнего. От волнения. И тараторит сбивчиво, только такая старая ведьма, как Баба Яга, и поймёт.


- Яга! Видела б ты, что сделалось! Страсть такая, хоть на суку вешайся, глаза мои на это не глядят!..


- Ну, - отозвалась Яга, оторвавшись от блюдца, - я, положим, и видела. Яблочко-то наливное мне на что? Вешаться, уж извини, не буду, да и тебе не советую – Леший за свое дерево на весь мир ополчится. Вот, клюквы припасла – для тебя. Поешь покамест, а когда успокоишься – скажи, вместе блюдце смотреть станем.


Как всегда, у Яги Кикимора чувствует облегчение от её спокойного насмешливого голоса и привычного домашнего запаха сушеных трав. Она садится на краешек трехногой табуретки – авось выдержит, и набирает в горсть красную клюкву с тарелки.


- Я спокойная и так, - бубнит с набитым ртом. – Давай смотреть. Я только и видела, как ножищи огромные по моему болоту хлюпали. Всю клюкву забрали.


Для болотной нечисти клюква – сокровище главное, что еще на болоте и найдешь-то. Никто в лесу ягод и не брал – всё Кикиморе берегли, хотя она и угощала щедро. А тут…Закрутилось яблочко по блюдечку, поплыло дно, наклонились над ним две головы – зеленая лохматая и остроносая в кривом тюрбане.


… « Палаточный лагерь. На поваленных деревьях сидят парочки – с гитарой, с картами, с пластиковыми стаканчиками в руках. Земля усыпана окурками, стеклами, пустыми пивными бутылками, бумажками. В стороне носятся дети, размахивают отломанными ветками, пугают птиц. Один ребенок нарвал травы и цветов вперемешку, принялся кидаться ими в озеро. Другой нашел лисички и прыгает по ним так, чтобы грибы давились. Вдруг завизжал: очередная лисичка не расплющилась под его кроссовком, а дернулась в сторону и отодвинулась на пару метром. Вслед за ней и остальные уцелевшие грибы «переползли» на другое место. Ребенок посмотрел на них, разинул рот, попытался догнать – безуспешно, грибы двигались и двигались,- и побежал ко взрослым».


Баба Яга ухватила блюдце за край, дернула на себя. Оно проехалось с визгом по столешнице, яблоко свалилось и откатилось в сторону, а картинка помутнела и пропала. Ведьма дернула головой, поправляя съехавший тюрбан, и уставилась на Кикимору. Та, от природы зеленоватая, сейчас побледнела, почти слившись цветом с блюдцем.


Яга крепко выругалась. Никто от нее доселе такого не слышал.


- Это не обойдется. Не обойдется, говорю тебе. Вот уже Лешего до чего довели – грибы спасать у них на виду стал!


- Что делать? – всхлипнула Кикимора, сцепляя трясущиеся руки в замок.


- Выгонять их. Вот что будем делать, - решительно заявила Яга, поднимаясь.



***


Собирались редко – на Купалу и в середине зимы. Нечисть – она нечисть и есть, с ней и черту лучше не встречаться. Но тут уж случай особый – пришли все на одну поляну, поусаживались. Баба Яга с Кикиморой – рядышком, Леший с Водяным всё вид делали, как будто им страшно некогда, хотя и не торопились никуда. Русалочка пришла с озера на другом краю леса. Её, конечно, не касается, но любопытна девочка до ужаса. Пусть. И Сорока-Белобока с нею. Весть на хвосте принесла. На ветку взлетела, голосит оттуда.


-Чужие! В нашем лесу! Прогнать! Прогнать надо!


Яга долго терпеть не стала – слух у нее тонкий, музыкальный, - подняла руку, ухватила болтливую птицу за хвост да и сдернула с ветки. Кулак под нос сунула – поори ещё! – и отпустила. Сорока шмякнулась на мох, растопырила недовольно перья. Интеллект у нее птичий, хоть говорить и научилась, а потребность в слушателях страшная. Вот и мучает всех беседами, в основном из односложных предложений.


Другое дело – Учёный Кот. Вот кто любого переговорит. Последним появился, в центр прошёл – хвост трубой – и сразу начал:


- Вссе уже видели, кто к нам в лес заявился. Мы людей не трогаем, погостили – и пусть идут себе. Но эти…Заявились к моему дубу, содрали цепь и уже сдали ее на маталлолом! А какой-то негодный мальчишшшка, - учёный зверь встопрощил усы от ярости, - привязал отвратительные гремящие железки на мой хвост! Леший вечер отвязывал!


- Меня ловили! В сачок!! – заголосила всеми забытая Сорока, но на этот раз никто не стал её осаживать: все разом загалдели.


- Истоптали грибы, повырвали цветы, сломали ветки на деревьях, распугали птиц и зверей, намусорили….- захлебываясь негодованием, перечислял Леший.


- Рыбу динамитом глушили – раз, в воду мусор бросали - два, - загибал пальцы Водяной.


- Кувшинки посрывали! – жалобно добавила Русалка.


- А в моём болоте – клюкву! Ни ягодки не оставили! – Кикимора стукнула кулаком по стволу ближайшего дерева. Леший на неё покосился, но смолчал.


- Выживать их отсюда будем, - постановила Баба Яга. – Кто знает,как?


Советовалась Яга как самая старшая с Котом - самым разумным. А потом до темноты колдовала в своей избушке, даже Кикимору не пустила.


***


Под утро Кикимора пробралась в лагерь. Люди спали по палаткам, в некоторых храпели, в самой последней шептались. К ней подходить не стала: поосторожничала. Зато над остальными потрудилась: когтями острыми стенки расцарапала, шерсти заячьей на ткань клоками нацепляла. Это из Сорокиного гнезда шерсть, с прошлогодней линьки косых. Серая, грязная – за волчью примут, кто ни разу живого не видел.


Немного погодя и Водяной на поляну вылез. Ухватил неслышно рюкзаки, что в траве валялись, поотрывал от них всё что смог. Банку одну консервную разломил и содержимое выкинул. Чуть только дело не испортил – как завыл Леший за деревьями, испугался и старик Водяной, заскрипел со страху банкой в руке. Тут подлетела к нему Кикимора, под локоть ухватила,да и сгинули с поляны оба.


За ними кот учёный заявился, походил вокруг, истоптал землю следами когтистыми и с тем удалился было, да заметил палатку одну нетронутую среди всех. Нахмурился – непорядок, побоялась Кикимора к детям, вечно не спящим, лезть, да теперь уже можно без опаски. Никто против сонных чар Бабы Яги не устоит, и дети угомонились. Кот и об их палатку боком потёрся, угол обтрепал. Ушел, наконец.


***


Яга вставала рано, прежде птиц еще. Секрет долголетия у неё – в здоровом образе жизни. Вот и теперь до свету поднялась, принялась возиться с самоваром. Причесаться толком не успела да тюрбан свой всегдашний зелёный на голову намотать – уже скребется Леший к ней в окно.


- Здравствуй, Яга, доброго утра тебе, ведьма старая.


Она привычно погрозила окну кулаком: уж полвека прошло с окончания их дурного романа, а все хулиганит, как мальчишка. Но сегодня не до шуток, дело делать нужно. Распахнула окно с треском, высунула голову:


- И чего? Сделал что-нибудь?


- Все как есть сделал, в лучшем виде. Да ты сама посмотри. Меня к себе прежде не пустишь?


- Заходи, полынь тебе, позови тогда уж сразу всех. Блюдечко одно и то же два раза е показывать не станет.


Умчался Леший, всех собирать, а Баба Яга на лавку села. Голову вниз повесила, глаза закрыла – чтоб самой не видеть, как руки дрожат. Недолго ждать пришлось: начала нечисть лесная я ее избушку набиваться, вокруг стола с блюдечком рассаживаться. Посмотрела на них Яга, вздохнула – с полки блюдо огромное под поросёнка сдернула и на стол перед гостями грохнула. Переложила яблочко.


-Вот теперь смотреть будем.


Кикимора взглянула на Ягу шальными блестящими глазами, мотнула лохматой головой и уставилась в блюдо. Леший с Водяным потеснились, давая Учёному Кота вспрыгнуть прямо на стол, испуганная Русалка прижала к себе Сороку…


«…Палаточный лагерь. Утро. Вылезают из палаток люди, удаляются по одному в кусты, лезут за чем-то в рюкзаки. Вдруг один царапины на палатке заметил, всех вокруг себя собрал. Другой шерсти клок нашёл, позвал смотреть. Так в пять минут всё и собрали, и следы отыскали. Паника поднялась, дети забегали, завопили; взрослые за телефоны свои схватились. Тут и вой опять услышали. Заметались, вещи складывать бросились. Скоро опустела поляна, ни одного на ней человека – только мусор, да кострище, да ветки поломанные»


***


Яга величественно распростёрла руку на блюдом, сняла яблочко. Взглянула искоса на Кикимору, подмигнула, улыбнулась всем сразу хитро, как обычно. И сборище загалдело.

Показать полностью

Городская ведьма - 2

…Машет веником, переступает по доскам пола босыми ступнями, как танцуя. Клубки серой шерсти и пыли разлетаются от неё в разные стороны. Подхватывает ближайший клок - " в одно собирайся, вместе сплетайся, в руках не кружись, места держись" - и отпускает. Пыльный ком плавно летит на пол к уже аккуратно собравшейся горке. Босая ведьма метёт дальше. В окно светит нежное весеннее солнце.

***


Чёрная кошка вылизывает лапу. Закончив, аккуратно ставит её на пол и поднимает вторую – дел ещё много, блестящая шерсть вся в муке. Хозяйка пробегает мимо, стряхивая с юбки ещё одно белое душное облако. Чёрная кошка чихает.


Ведьма печёт весенних жаворонков. Живые уже прилетели и свистят на крыше. А ведьма делает глаза из сушёной вишни. Готовые золотистые птицы уже стоят в блюде на ступеньках крыльца.


***


Браслеты звенят, падая друг на друга. Ведьма выбирает только один – самый простой, медный. Надевает на левое запястье. В ожерельи – зелёные камни. На тонких ведьминых пальцах такие же.


Она опоясывается железными цепочками, берёт два конца, чтобы связать их вместе – и вспоминает вдруг, выпускает пояс из рук. Сегодня нельзя плести в узел свою жизнь. Она не забыла.


***


Ведьма идёт по обнажившейся мокрой земле. Подносит в обеих ладонях ко рту медную чашу, пьёт холодный травяной отвар. Проливает на грудь и на землю. Роняет чашу.


Закрывает и вновь открывает отчаянные глаза. Отбрасывает за спину волосы: сегодня не плетут кос.


В прохладных прозрачных сумерках ведьма бьёт в бубен, ведьма танцует у костра. Ведьма празднует Остару, и весенние духи льнут к её рукам.


Шальным весенним зайцем ведьма несётся по двору.

Городская ведьма - 2 Текст, Сказка, Рассказ, История, Весна, Магия, Остара, Длиннопост
Показать полностью 1

Ведьмины жизни

…Теперь пульс бьётся под закрытыми веками, губы ловят прохладный ветер, в груди бьётся солнце и счастье – моё лето, моё первое лето, мой зелёный живой лес. Я его чувствую; моя кровь бежит по венам – и течёт в стволах деревьях древесный сок; моё дыхание растворяется в зелёно-прозрачном воздухе – и целый лес растений дышит в такт вместе со мной; я иду по мху, наконец живая, роса остаётся на моих ногах, и в руках у меня – соты, пчелиные соты, а в них – свет солнца. Или это собственный медовый свет – от разломанных, истекающих мёдом в моих руках золотых сот на коже появляются золотистые точки-пятна света. Мёд пахнет летом, сладостью и солнцем. Прозрачные с пылинками тяжёлые его капли время от времени сползают по краю сот, тянутся густой нитью и падают на траву. Муравьям на радость. Жёлтый блестящий на солнце мёд на тонкой зелёной лесной траве. Пыльца и щемяще - горький травяной сок. Моё лето, моё счастье.

Жизнь.


***


У воды – осока. Длинная, тонкая, края острые. Прохладно-зелёная, и шуршит. Я играю на ней, как на арфе.


Смеюсь и пою одновременно. Бегу по влажному мху; тонкие шершавые ветки деревьев задевают мои руки, и я зажмуриваюсь, уворачиваясь от них.


Лежу на траве, смотрю, не моргая, на птиц. Под солнцем греюсь. Ем мёд, облизывая пальцы.


Умываюсь в быстром холодном ручье, беру себе со дна один мелкий серый камень. Пью.


Листва надо мной шумит, разговаривает, как с родной. Трава гладит руки. Косу ветер почти расплёл. Я распускаю волосы.


Из корней дерева выбирается бурая лесная мышь и смотрит мимо меня блестящими коричневыми глазками.


***


До заката. А потом я возвращаюсь домой.


Ужинаю, вымыв руки – тонкий запах мёда и травы исчезает. Говорю «спасибо», мою посуду в пахнущей железом жёсткой водопроводной воде. Расставляю тарелки.


Со мной разговаривают – я что-то отвечаю, шучу, смеюсь. Смотрю – не глядя – телевизор вместе с домашними. Ухожу спать, с книжкой. Выключаю свет.



И подхожу к окну. Чтобы закрыть. Луна - полная, живая луна, светлая, дымчатая, серебристая, в покрывалах рваных прозрачных облаков. Вокруг неё – свет, жёлтое сияние, так похожее на свет солнечный. Я смотрю на полную неожиданную луну в чёрном небе – как будто в глаза. Но мне не хочется их закрывать.


У самого стекла пролетает со стрекотаньем светлячок.


И я, не опуская руки, медленно и не дыша, тяну оконные створки – не на себя, а наружу. Холодный ночной воздух касается моего лица, деревья шумят, в свете луны серебрятся пролетающие насекомые. Я сажусь на подоконник – там лежит сегодняшний камень из ручья – и берусь за его край руками. Оказавшись на улице, ещё раз долго смотрю на луну – а потом бегу в лес, слушая своё бьющееся сердце. Босиком. Тапочки остались вместо меня на подоконнике.

Ведьмины жизни Текст, История, Сказка, Рассказ, Лес, Природа, Магия, Жизнь, Длиннопост
Показать полностью 1

Жанр осени - магический реализм

...Осенью в моём городе, хорошо знакомом, незаметно появляется еще один – сказочный, почти незримый. Ощущаемый. Золотой, сотканный из холодного воздуха, обрывков неба, листьев – листьев повсюду. Запрокидываешь голову – над тобой разноцветный свод, нереально чёткий на усталом бледном и выцветшем небе. Облака запутываются среди голых веток, застревают в них ночью, а утром на такой ветке остаётся белая морозная блестящая пыль – след от ночевавшего облака.



Осенью легко забыть, где ты живешь. Куда ни пойди – под ногами роскошнейший в мире пестроцветный ковёр, шуршит, как шепчет; у каждой дороги – высокие арки из печально-строгих, словно из старой страшной сказки, голых стволов и гордо несущих свой богатый убор еще не облетевших деревьев. Роскошь повсюду, словно в волшебном восточном дворце, и если из-за ближайшего дерева вдруг покажется полупрозрачная пери в золотом наряде – я ей не удивлюсь.



Осенью не прекращается праздник. Все ярко, всего в изобилии, для каждого найдется чудо по душе. И это грустный праздник, последнее буйство и пир перед долгой зимой. Эти листья не доживут до следующей осени, они – просто украшение на прощальном празднике. И осень плачет по ним, с любовью выдуманным, мелким быстрым дождём. Потому что слезам не место на празднике. И людским компаниям не место тоже. Свою осень каждый встречает в одиночестве, а тот, кто к ней не готов, просто её не замечает.



Осенний ветер пряный на вкус и пахнет горьким травяным соком. Это очень печальный запах, но я не променяла бы его ни на что другое. Во время дождя я чувствую себя родной осени и плачу по ушедшему вместе с ней. И когда листопад с царственной небрежностью и презрением даже бросает на землю горсти золотых и багряных драгоценных листьев, я вижу в осени последнюю безумную пляску ведьмы на костре. Осень пьянит, очаровывает, щедро одаривает напоследок: готовит к расставанию и неизбежному началу суровой зимы. Эта осень закончится и не повторится никогда, ей на смену придёт другая, затем следующая. И я буду прощаться с ней всю жизнь, потому что моя осень – это п р о щ а н и е.

Показать полностью

Рада знакомству

...С наступлением осени я хожу по городу танцующей походкой, собираю и тут же теряю букеты из листьев, смеюсь невпопад и не сплю ночами. Пишу сказки на кленовых листьях грачиным пером и пою вечером, провожая закат. Каждую осень я становлюсь совсем другой, немного волшебницей. Удивляюсь, смотря на себя в зеркало – у меня темнеют глаза, и волосы становятся рыжее. Я везде с собой таскаю зонтик. Оставляю его на скамейке – кто-нибудь обязательно увидит, догонит, тронет за рукав, подаст: «ваше?» А я отдам немножко своего везения, забирая зонтик – подарок для хорошего человека.



Осенью легко колдовать. Делать чай из сушеных трав: в каждую чашку – ягода рябины на счастье и листик мяты самым любимым. Печь хлеб – кто попробует, тому счастье на всю осень. Выдумывать стихи, такие, чтобы сердца людей бились в такт строчкам, и колыбельные для всех уставших неприкаянных душ. С приходом осени я начинаю разговаривать с кошками – и понимать их. Они творят волшебство весь год, непрерывно – моя единственная кошка вяжет людям жизни из невесомой белой пряжи. Я помогаю ей, когда идёт дождь: распутываю осторожно нитки, подаю на кончиках пальцев. Моя рыжая кошка умеет петь – о любви, мурлыканьем. А я танцую – беззвучный осенний танец, понятный и видимый только нам двоим. Мы улыбаемся одновременно; я выхожу потом на улицу – и все прохожие улыбаются в ответ на мою улыбку, и солнце светит из-за их спин, и цветные листья прицепляются на строгие пальто. А я смеюсь тихонько и снимаю шляпу – чтобы забыть её на ветке паркового дерева.

Отличная работа, все прочитано!