- Вить, давай сегодня не будем? Я спать хочу, Надька опять всю ночь со своим разбиралась.
- А комендантша где была?
- Да не вернулась ещё она после отпуска.
Витю я не любила, была влюблена в Рудольфа. Имя-то какое! Рудольф! Сразу бабочки в животе порхают. Но в Рудольфа все влюблены, а Витя за мной с первого курса хвостом ходит. Витю жалко, а Рудольфа - нет, его и без меня есть кому пожалеть, только он никого не жалеет. Да и не нужна ему моя любовь, у него и без моей любви все есть: квартира, машина, бабки. В общем, Рудольф - мажор, как говорит моя мама: "Не по Сеньке шапка".
А Витька как раз по мне - пусть простой и незатейливый, и живёт с мамой, но любит меня. Мама у Витьки работает медсестрой в больнице и часто в ночную смену. "Мама у меня мировая", - хвастается Витька. Видела я один раз его мировую маму мельком, уставшая, несчастная женщина.
- А где отец? - Спросила я ещё в начале отношений.
- Растворился на просторах необъятной родины. - Пожал плечами Витька.
Сколько таких, растворившихся на просторах России? А бедные, измученные бабы тянут лямку, у них-то раствориться не получится, как бы не хотелось.
У меня есть и мамка, и папка, только далеко, в маленьком вымирающем городке. Молодёжь уезжает, такие, как мои родители, остаются. Мы с Витькой учимся в педе, на учителей начальных классов. В общем, там, где конкурс самый низкий. Только Витька обстиран, обглажен и обласкан и ест мамины харчи. А я живу в общаге. Вообще-то её нужно было снести лет ...дцать назад. Вот только где взять денег на строительство новой, когда даже на мало-мальский ремонт денег нет?
В общаге живут только неудачники, те, у кого предки не тянут хату снять. Такие, как я, короче говоря. У нас в общаге шутят, что по количеству слоев краски на стенах можно определить, сколько раз менялись ректоры. Комнату приходится делить не только с Надькой, которой стоит выпить, как сразу тянет найти приключения на свою пятую точку, но и с полчищем тараканов и крыс.
Холодильник у нас не морозит, батареи не греют, а трубы так проржавели, что вода из крана не течёт, а сыпется. Но, отец меня всегда учил находить во всем плюсы. Я стараюсь, спасибо, хоть из дома вырвалась. Получу образование, выйду замуж за Витьку и заживу не хуже других, а то и лучше.
- Вить, а женись на мне. - Зачем-то ляпнула я и сама испугалась. А потом подумала: "А что? Все ж лучше, чем в общаге". Пауза затянулась.
- Вик, тут такое дело. - Я напряглась. - В общем, я женюсь.
- Что значит, женишься? - Не поняла я. - То есть, спишь ты со мной, а женишься на ком-то другом?
- Да это не по-настоящему, просто распишемся, а потом разведемся. - Я вскочила с кровати и стала судорожно одеваться. Уж лучше ночевать в общаге, чем спать с без пяти минут женатым мужиком. Мама меня всегда учила: "Не связывайся, Вика, с женатиками и не верь их обещаниям развестись". - Вика, да куда ты? Я на Любке женюсь, ты пойми, она просто залетела.
- От кого? От тебя, кобелина? - Я засовывала ноги в босоножки.
- Да ты что? - Витька выпучил глаза и вскочил, чтобы меня удержать. Я вырвалась. - У меня никого нет, кроме тебя. Ты же знаешь, я тебя люблю.
- От Рудольфа, что ли? - Я стала немного остывать, поэтому позволила усадить себя на кровать. Вроде я ее часто с Рудольфом в последнее время видела.
- Ну, а от кого ж ещё? Если Любка скажет родителям, что беременна, они её на порог не пустят. А так, у ребёнка будет отчество, а мы быстренько разведемся и все.
- А Рудик, естественно, не при делах?
- Ну, естественно. Отрицает, что ребёнок его, а аборт Любке уже поздно делать.
- Почему раньше не сказал? - Строго спросила я. Вообще-то Любку было жаль, она вроде хорошая. Мы с ней особо не общались никогда, но как-то раз она дала мне конспект переписать.
- Так думал, это ничего не значит. Это же всего лишь формальность. - Витя начал меня целовать.
- Вить, говорю же, не хочу, спать хочу. - Отнекивалась я, но Витя так жалобно смотрел, что я сдалась. - Ладно, давай, только по-быстрому.
На следующий день в институте ко мне подошла Любка, её глаза недобро сверкнули, она вцепилась мне в руку повыше локтя.
- Держись от Витьки подальше, поняла? - Прошипела она.
- А то, что? - С вызовом спросила я.
- А то я твои волосенки повыдергиваю и глазки выцарапаю. - Я только фыркнула, но на всякий случай стала держаться от Витьки подальше, кто его знает, что у этой припадочной на уме?
Витька смотрел на меня с тоской, но я горделиво отворачивалась. Вот разведемся, тогда и поговорим. Живот у Любки рос не по дням, а по часам. Она несла себя гордо, выпятив живот и нижнюю губу. Ещё бы, у неё теперь муж есть, как-никак, на безымянном пальчике красовалось скромное колечко.
Галка, наша главная сплетница, по секрету поведала, что Любка переехала жить к мужу. Обидно было до слез, я прозябаю в этой общаге, а эта па.куда с Рудольфом кувыркалась, а потом ещё моё законное место заняла. Но я старалась не показывать виду, как мне больно, держала лицо, так сказать.
В небольшом уютном городке, где каждый знал друг друга по имени, жил кот по кличке Василий. Этот пушистый серый мурлыка с зелеными глазами, как и любой кот, любил спать, есть и играть с клубками ниток. Но у Василия был один необычный талант — он, казалось, мог предсказывать будущее своему хозяину, Алексею.
Алексей, молодой программист, который часто работал из дома, начал замечать странные совпадения. Каждый раз, когда он собирался на встречу, Василий вел себя определенным образом, и это поведение всегда предвещало исход событий.
Если Алексей готовился к свиданию, и Василий начинал играть с его шнурками, вечер обещал быть веселым и легким. Если кот устроился спать на клавиатуре ноутбука, Алексею следовало ожидать важных новостей по работе. А однажды, когда Василий безудержно гонялся за своим хвостом, Алексей получил неожиданное приглашение на дружескую вечеринку, которая оказалась одной из лучших в его жизни.
Самым поразительным было то утро, когда Алексей проснулся перед важным собеседованием. Волнение смешивалось с надеждой, и вот он увидел Василия, сидящего в его портфеле, который он подготовил накануне. "Это должно быть хорошим знаком," — подумал Алексей. И он не ошибся — собеседование прошло идеально, и ему предложили работу его мечты.
С тех пор Алексей стал прислушиваться к своему четвероногому предсказателю. Он даже начал записывать все "прогнозы" Василия в блокнот, который шутливо назвал "Котоскоп". И хотя он никогда не рассказывал о странных способностях Василия широкой публике, среди друзей и семьи кот стал настоящей легендой.
Василий и Алексей продолжали свою тихую жизнь, полную маленьких чудес и теплых моментов. И каждый раз, когда что-то необычное происходило в их жизни, они оба знали, что это всего лишь еще одна страница в их собственной сказке, где кот не просто кот, а настоящий волшебник.
Пьяненький Гриша спускался по лестничной площадке из офиса "Тьма и КО" в растрепанных чувствах: от пачки купюр, гревших карман, будто исходили странные эманации, визуализировавшие пустоту.
Грише казалось, что за ним спускаются нерожденные Ваня и Аня, и еще орава детей, про которых Тьма не упомянул, но они тоже, каким-то образом, имели отношение к ненаписанному сценарию и полученному за него вознаграждению.
На площадке второго этажа Гриша повстречал деда с внуком, вытягивавших велосипед из квартиры.
Гриша предпочитал никогда не удивляться понапрасну, куда интереснее удивить зарождавшееся в душе удивление.
Гриша(поровнявшись с дедом, и приложив к уху неразблокированный смартфон):
– А? Что? ПСЖ против Реала Мадрид? Через пять минут? Круто, уже бегу...
Дед, услышав это, выпрямился, уронил весь вес велека на руки внуку, застыл на пару секунд, и затем объявил отпрыску отпрыска:
– Послушай, Вадик, что-то мне нынче не здоровится. Покатайся ка ты по двору сам...
Девятилетний Вадик понуро потащил велик сам; повеселевший дед, едва сдерживая "вприпрыжку", влетел в квартиру.
Гриша помог Вадику спустить велик, и спокойно дожидаясь, пока слетит цепь, разблокировал смартфон, и вызвал "скорую" деду.
Когда цепь слетела, Гриша помог Вадику ее надеть обратно, рассказывая попутно, как заговорить с Лизонькой.
Лизонька, в момент робкого "подката" Вадика, досматривала по ай-фону "нетленку" Гриши: в глазах ее отражалась Тьма.
Гриша взглянул на ту стену дома, где должно было быть "фальшивое окно офиса "Тьма и Ко". Окно было на месте, Борис Тьма стоял в нем и шевелил губами.
Гриша перевел взгляд на Лизоньку, и ему показалось, что она шевелит губами точно так же, как Тьма, отвечая что-то Вадику.
Гриша почувствовал себя в чем-то проигравшим, и подумал:"Мутный тип, этот Тьма, не хочу у него ничего прояснять... А кто режиссер моей нетленки?
Гриша покинул скверик под вой сирены скорой помощи.
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689
Николаев загулял. Встретил одну дамочку-девицу, короче, незамужнюю-тридцатилетнюю-безсорокапятикошек. Звали девицу Катей.
Она имела пухлый рот, скособоченный от постоянной английской речи, и круглые голубые глазки. Катя работала синхронным переводчиком и даже по-немецки говорила с сильным английским акцентом.
Николаеву было норм. Он сам говорил на нескольких европейских языках с прекрасным московским акцентом и все его понимали.
В постели Катя оказалась горячей и громкой штучкой. Это послужило дополнительным баллом в глазах Николаева и он решил замутить с ней. Но наутро его решимость поколебалась.
Местом дислокации они выбрали дачу Николаева. Рано утром Катя разбудила утомлённого любовника и вытащила в сад.
— Здравствуй, солнышко! — красна девица воздевала руки к небу к вящему изумлению Николаева.
— Здравствуйте, птички! Здравствуйте, деревца! — Катя на полном серьёзе с распахнутыми объятьями обращалась к воробьям и яблоням.
Николаев стоял с квадратными глазами, засунув руки в карманы домашних штанов, и даже сигарета, не выдержав, выпала из его рта.
— Здравствуй, новый день! — с огромным искренним воодушевлением восклицала Катя, плавно кружась по часовой стрелке, — Спасибо, жизнь!
Нервная система Николаева начала подрагивать. «Да что же это такое? — думал он, следя глазами за движениями спонтанной любовницы, — Сектантка? Угораздило же меня».
— Доброе утро, Серёжа! — Катя подошла к Николаеву.
— Бодрое, — вяло ответил он, раздираемый думами «Как быть?» и «Что делать?».
Когда вернулись в дом, «сектантка» развила бурную деятельность по приготовлению завтрака, и внутренние весы Николаева вновь поколебались в сторону положительного решения по Кате.
А уж когда он позавтракал в обществе умной и образованной девушки, которая его понимала и умела вести приятную беседу за столом, то окончательно решил «берём».
Встреча с Катей позволила давним смутным сомнениям оформиться в твёрдое намерение развестись с Машей.
— Маша, мне нужно с тобой поговорить, — сообщил Николаев жене в одно прекрасное воскресное утро.
— Николаев, мне тоже кое-что нужно, — ответила Маша в тон, — а именно новая шубка, осень не за горами. Как говорится, готовь сани летом и про шубу не забывай.
— Маша, я развожусь с тобой, — вздохнул Николаев.
— Не так быстро, Николаев, — хищно усмехнулась Маша, — сначала шуба, потом новая машина, потом квартира, потом полдачи так и быть, потом развод.
Николаев долго смотрел на неё, вздохнул и ответил:
Николаев с Машей последовали заветам древних богов, гласящим «живите и размножайтесь», и размножились. Они родили себе младенца. Теперь жизнь Николаева, что и так не была мёдом, превратилась в хрен, который, как известно, редьки не слаще.
Николаев удивлялся, как это мелкий орущий и гадящий в подгузник спиногрыз имеет потребностей побольше, чем Маша, которой каждый сезон требовалась новая шуба, потому что «ты видел, мой жакетик бла-бла-бла, из-за того, что стриженая норка бла-бла-бла, превратилась в крестьянскую кацавейку?».
Что такое кацавейка, Николаев не знал, но поверил ей на слово. Теперь ему приходилось обеспечивать не только шубу, кольца, туфли, сумки, салоны, ногти, но и гигантские упаковки подгузников, кофточки, бодишки, ползуночки, носочки, слюнявчики, и ещё кучу всякой фигни, чему он ни названия, ни применения не знал, но стоило это всё, как баллистическая ракета малой дальности или бюджет Никарагуа.
Младенец рос не по дням, а по часам, и являл свой привередливый характер в еде.
— Не хочу, не бубу! — он знал только эти четыре слова, неохотно съедал ложку каши и отодвигал тарелку.
Маша была толерантной матерью и отвечала, окрашивая ногти:
— Ну, хорошо, не хочешь, оставь, папа вечером съест.
Потом перед спиногрызом она ставила суп. Он отхлёбывал пару ложек и ныл:
— Не хочу, не бубу.
— Ладно, маленький, папа вернётся, съест. А тебе я дам шоколадку.
Но зажравшийся личинус обкусывал со всех сторон плитку и откладывал на стол, сопровождая действо коронной фразой, на которую Маша привычно кивала, ловко орудуя перед зеркалом тушью для ресниц:
— Оставь, ничего страшного, папа съест.
Николаев всего этого не знал. Он только удивлялся по возвращении с работы роскошному ужину из десяти-пятнадцати блюд, которые чаще всего были свалены в одну тарелку. Каша соседствовала с пюре и огрызком котлеты, а рядом было посыпано салатом. На краешке этого великолепия стыдливо ютились покусанные чокопайки и барни, вперемешку с обсосанными шоколадками.
— Что это, Маша? — удивлённо спрашивал наивный и невинный Николаев.
— Ешь, — отвечала Маша, водя ватным диском по лицу, — сын с тобой поделился, — и уходила в ванную завершать свои косметические процедуры.
Николаев дожидался, пока Маша скрывалась из вида, и вываливал богатое содержимое тарелки в мусорное ведро, ибо такое даже Барсик есть не будет. О, боже, о чём он? Как раз Барсик-то и не будет есть это ни при каком раскладе.
По выходным приезжала тёща и помогала измученной материнскими обязанностями Маше с ребёнком.
— Скушунькай ложечку, — она пихала наследнику Николаевых кашу в плотно закрытый рот.
— Ну скушундюкай булоньку, — но юный спиногрыз защищал своё право не есть, спрятав глотательно-жевательный аппарат двумя ладонями крест накрест.
— Весь в отца, такой же упрямый, — тёща сначала сердилась, затем примирительно отвечала внуку, — ну хорошо, не ешь, папка съест.
Неоднократно побывав свидетелем подобной сцены, Николаев понял, за какое животное его держат в доме, взял кота и свалил в закат.
— Опять обиделся, кота забрал, — прокомментировала его ноту протеста Маша.
— Ничего, вернётся, куда он денется, мужики, как собаки, без хозяев не могут, — ответила николаевская тёща.
Она знала, о чём говорит, недавно третий раз стала вдовой.
- Кто ламповый? – спросила бабушка внука, который весь вечер непривычно терся около деда и судя по виду, на что-то его уговаривал.
Когда же она заходила в комнату, то Витька замолкал и делал вид, что он тут совершенно случайно.
Дед хмыкал и не поддавался. Бабушка раз сделала вид, что внимания не обратила, второй, но вот сейчас она посмотрела на мужа, с которым жила больше пяти десятков лет и поняла, что дед вот-вот согласится. Да еще слово-то такое… "ламповый".
Такое слово она знала, но слышала лет пятьдесят назад, когда они купили первый в их жизни телевизор. Аккурат на первый юбилей свадьбы. Как радовались, как гордились. Она тогда связала кружевную накидку, бережно укрывала большой прибор, стирала пыль.
Но тяжелый телевизор давно приказал долго жить. Переехал сперва на дачу, а потом и вовсе в утиль.
Так что речь про такое, не шла, но тогда при чем здесь "ламповый"?
Внук почесал себя за ухом. Тяжело вздохнул. Услышала! А говорила, что слышит плохо.
- Так кто ламповый-то? А, внучок? На что это ты деда подбиваешь?
Бабушка Валя хотела сказать сурово, но не получилось. Улыбка была доброй, морщинки вокруг глаз не старили лицо. Они делали его лукавым.
Дед снова хмыкнул и кивнул внуку, давая понять – уговоришь бабушку – будь, по-твоему!
Витек протянул бабушке смартфон.
- Вот.
Баба Валя вытерла фартуком влажные руки и взяла гаджет в руки. Прищурилась. Как она не храбрилась, но и слышала последнее время хуже, да и видела без очков неважно. Баба Валя отстранила от себя смартфон. Не видно. Мутно…
Внук вскочил и быстро принес ей очки.
- Вот спасибо! – обрадовалась бабушка и, наконец, разглядела, что было на фото.
Котенок. Пушистый. Маленький.
Котенок стоял на столе и смотрел на того, кто его фотографировал. Немного испуганно, словно маленький кошачий ребенок не знал, что ждет его, но догадывался, что пушистая жизнь должна измениться.
- Полистай…, - шепотом сказал ей внук.
Это баба Валя делать умела. Она касалась экрана согнутым от ревматизма пальцем и смотрела на кошачью жизнь. Вот котенок бежит за веревочкой, вот ест, умывается, делает много важных и нужных для него дел. Вот он на руках внучки. А глаза у той такие.. вот-вот слезы брызнут.
Баба Валя просмотрела фотографии и выжидательное перевела взгляд на внука.
- Дом ему нужен, - непривычно серьезно сказал Витек, - а у Майки аллергия.
Майя была его сестрой.
- А чей котенок-то? – спросила бабушка, снимая очки и возвращая смартфон внуку.
- Ничей, - сумрачно ответил тот. - Выкинул кто-то. А мы нашли позавчера после школы. Шли с Майкой и нашли. Он сидел и мявкал. Жалобно так. Мы забрали, но она уже чихать начала.
Витька безнадежно махнул рукой.
Майка не только чихать начала, она еще, что гораздо хуже, ревела. Ревела девчонка не от аллергии, а от того, что нельзя ей вот такого гладить и обнимать. А хотелось.
- Вить, но ведь Маечка и к нам приходит, как же мы возьмем? – бабушка Валя серьезно смотрела на Витька.
- Но она же не сразу чихает, - возразил внук. – Вчера все нормально было. А потом началось…
Бабушка и дед переглянулись. Они знали и про мечту внучки, и про аллергию. Началась она не очень давно. Врачи говорили, что это может быть связано с половым созреванием и после пройдет.
Баба Валя еще раз посмотрела на смартфон в руках внука и вдруг вспомнила:
- А почему "ламповый"-то?
- Ну это значит уютный, милый…, - Витек почесал в затылке, вспоминая какие-бы еще слова подобрать…
- Ладно.
Дед встал и внушительно посмотрел на жену и внука.
- Наши дитё, так негоже его дома лишать. Неси уж. Будет внучка приходить, гладить, может и привыкнет постепенно. И пройдет ее аллергия.
Последнее слово дед произнес неодобрительно. Он хотел сказать, что вот в их время не было никаких аллергий. Коты жили. И собаки жили. А теперь… Эх, что едим, чем дышим…
Но Витьки уже не было. Он, услышав, что старики согласились испарился как по волшебству.
- Ну вот, - сказал дед Миша, обнимая жену, - будет у нас еще один внук.. или внучка. Ты хоть знаешь, кто тот хвостатый?
Бабушка прижалась к его широкой груди и покачала головой. Когда бы она узнала!
Она оторвалась от мужа, отнесла фартук на кухню и пошла переодеваться.
- Ты куда? – удивился дед Миша.
- Как куда? За молоком. За мясом. Не кашей же котенка-то кормить.
- Витька сказал, они там купили уже что-то… Корм какой-то.
- Ничего. Пускай запас будет, - ответила баба Валя. – Корм кормом, а немного мяса не повредит. А ты пока Витька ребенка не принес, убери свои крючки, не дай бог лапу занозит или проглотит.
Бабушка Валя ушла, а дед отправился складывать по коробочкам рыбацкие принадлежности, что ему, кстати, давно было велено сделать.
Дед сложил на место крючки. Подумал и пару поплавков оставил. Будет что котенку гонять по полу.
Ламповый он там или не ламповый, а играть ребенку – самое то.
Мужик очень много работал. В его отделе было 5 человек, но они попросили его подменить их и ушли. Это было год назад и они так и не вернулись. Было тяжело. Реальность была тягучая, потому что Мужик никогда не спал. Еще и по работе ему нужно было вручную ввести 12 тысяч чисел в excel таблицу. Почти все числа были четверками. Раньше Мужик любил четверки, но сейчас он не мог вспомнить почему. Сейчас они казались какими-то грубыми и неприветливыми, в них как будто совсем не было покладистости.
Мужик запоздало осознал, что уже 2 часа кто-то стоит рядом с ним и цокает ему в ухо. Мужик не был настроен разговаривать или цокать в ответ, поэтому он отвернулся к окну в надежде что цоканье прекратится и его оставят наедине с его четверками.
Но вместо этого он услышал “уступи мне место, мразь”
Мужик сначала не понял, а потом сообразил, что он уже не на работе, а едет в автобусе. В каждой руке было по пакету. И на каждом пальце еще по пакету. И между некоторых пальцев тоже были зажаты пакеты. Неудобно. Но он больше переживал о том сколько четверок он ввел, ведь если он забыл, то ему придется начинать сначала.
И он снова услышал уродливый женский голос “я тебе говорю, мразь пакетная”
И Мужик уступил, он же мужик, что поделать.
Пока вставал, упал один пакет, который висел на коленной чашечке Мужика. В этом пакете был его паспорт и все деньги. Автобус был битком набит, так что поднять его не было возможности. “Ну чтож” - подумал мужик и смирился с потерей.
Но никто не сел на его место. Мужик посмотрел на владелицу уродливого голоса и услышал непрошенный ответ “Что ты вылупился? Хочу и не сажусь, мое право”
У мужика не было сил расстраиваться, он уже не чувствовал своих пальцев. Да и нужно было постоянно напрягать вторую коленную чашечку, чтобы не упал еще один пакет. Да и четверки занимали большую часть его мыслей.
А тем временем пассажиры начали гнобить мужика, чтобы он сел обратно и что так будет правильно и честно. А мерзкая тетка, у которой было некоторое сходство с четверкой, говорила “только попробуй, мразь, это мое место!”
Мужика начала давить вся эта ситуация. Он не любил говорить с людьми, а сейчас он оказался главным событием автобуса. Еще и в довольно неудобной ситуации.
Тут его кто-то начал легонько дергать за рукав. Мужик обернулся, попутно уронив небольшой пакетик с золотыми украшениями, висевший на его ухе. А там очень старый дед шепчет ему: “Я прошел всю войну не для этого”, затем помолчал и добавил “А потом я прошел вторую войну и тоже не для этого”
Неудобно стало мужику и он решил выкрутиться и сказал “я выхожу на следующей”. Но выяснилось, что автобус делает крюк через Арктику из за перекопанной дороги.
Стало совсем неудобно и мужик взял молоточек и попытался разбить окно. Было тяжело делать это с кучей пакетов на руке, но он старался. А потом он услышал от кого-то из автобуса “Молоточки для разбития стекла это фикция, просто иллюзия, чтобы мы чувствовали контроль над ситуацией”.
Это очень разочаровало Мужика, ему всю жизнь врали, а он столько раз в течении своей жизни думал о том как будет разбивать стекло этим молоточком. Это должен был быть короткий миг радости в его серой жизни. А пока он размышлял, кто-то еще и забрал у него молоточек.
От всего этого стресса и разочарования Мужику захотелось срать. И он понимал, что не дотерпит весь путь через Арктику. Решил, что уже нечего терять и ебись все конем, спустил штаны, подсунул пакет с детскими воспоминаниями между ног, но сесть не удалось, толпа людей же.
Ну и как-то перехотелось. Неудобно вышло. А штаны уже не надеть, они скатились вниз.
Затем к нему подошла та тетка, похожая на четверку, и начала снова цокать ему в ухо.
Так и ехал через всю Арктику. Зато штаны не пришлось снимать, когда все таки посрал. Во всем надо искать плюсы.
В истории Компании были не только взлеты, но и падения. Самый тяжелый период пришелся на времена заката Первой Империи. Тогда она еще не звалась Старой.
В сильнейшем государстве мира, некогда занимавшем целый континент, случилось непредвиденное — в Первой Империи иссякли Источники. Слухи об этом быстро разошлись. Отсутствие магической энергии довольно скоро повлияло на все сферы жизни страны. Оказалось, что очень многое зависело от очень малого. Первая Империя не была местом, где балом правят маги, но когда они потеряли силу, болезни стали косить людей и скот, неурожаи привели к голоду, темпы производства упали, и трон под Императором зашатался.
Почуяв запах крови, тогдашние правители нескольких государств объединились в военный союз и вторглись на Перичору. Назвав это Освободительной войной, союзники раскололи Первую Империю на части. План был не только в том, чтобы устранить сильного соперника, раздробив его. Новоиспеченная коалиция хотела разграбить и поделить ресурсы Империи между собой. Но союзные войска завязли в кровопролитных боях – даже смерть Императора не заставила местных жителей преклонить колени перед чужаками. Каждый город, каждое поселение давало интервентам ожесточенный бой.
Компания оказалась в сложном положении. Немессион был частью Герцогства золотой реки. Но Мельник и Плут не могли пойти войной на свою родину, пусть они и были сиротами, но они были имперцами. При этом официально выступить против коалиции Компания тоже не могла – ее бы просто смяли.
Тогда было принято решение остановить все поставки в страны, вошедшие в коалицию против Первой Империи. В ответ союзники приказали разграбить испытательные полигоны, расположенные на континенте. Компания потеряла все. Все, кроме Немессиона.
Служащие во главе с Плутом заперлись на осажденном острове. Коалиция не могла полноценно воевать на два фронта, пусть и второй из них представлял лишь маленький непокорный островок. Поэтому часть флота коалиции, отправленная к Немессиону, не напала на остров, а лишь блокировала его, чтобы служащие Компании ничем не могли помочь Императору.
Пока Плут заправлял на осажденном острове, Мельник и Константин инкогнито воевали на Перичоре.
Войскам коалиции воевать без магии было тяжело и непривычно. К тому же через пару недель они начали испытывать проблемы со снабжением. Военный поход с целью нажиться все быстрее терял смысл. Империя распалась, но распалась она на маленькие агрессивные и острые осколки, которые терзали союзную армию со всех сторон.
Через четыре месяца бессмысленной войны Константин погиб при осаде Регалиса – столицы Первой Империи. Мельник же с отрядом стонеров ушел на северо-восток континента и пропал там на какое-то время. Формально одержав победу, потрепанная и сильно поредевшая союзная армия отбыла с Перичоры обратно на Мегало. Удержать территорию Первой Империи под своим контролем коалиция не смогла. Да и смысла уже не было. На континенте с потухшими Источниками на долгие годы воцарился хаос.
Через какое-то время наследники Императора (не без помощи стонеров Компании) смогли навести порядок на относительно небольшой территории вокруг бывшей столицы. Эти жалкие остатки былого величия назвали Старой Империей. Остальные же земли Перичоры стали пристанищем для банд, различного рода авантюристов и сумасшедших странников. Лишь на северо-востоке было удивительно тихо. Там, на побережье зрело и набирало силы молодое, дерзкое государство – Держава Железной Воли. Ее основали бывшие имперцы, что не забыли своей священной клятвы. Дурные голоса трезвонят, что к появлению Державы приложил руку давно вернувшийся в Немессион Мельник. Но доказательств тому нет – лишь слова юродивых, да шепот стонера в сером.
После окончания Освободительной войны участники коалиции бойкотировали продукцию Компании. Немессион устоял, но ему стало некуда сбывать свои товары в прежних объемах. Да и объемов уже не было – союзники запретили Компании открывать на своих землях испытательные полигоны, запретили поставки сырья и иными способами душили не поддержавший их остров. Боль, обида и разочарование, вызванные неудачным военным походом нашли свой выход в мести имперской Компании.
Остров пытался жить своей жизнью. Новый управляющий, пришедший на смену Константину, договорился о продажах доспехов в Джампур и Южные земли, нашел обходные пути получения сырья, благодаря ему, Немессион, наконец, стал торговать напрямую с Кираном. Остров жил. Но взгляды служащих потускнели. Еще вчера их Компания была готова дотянутся до звезд, а сегодня – сжалась до маленькой крепости в океане. А ее лидеры покинули свой дом.
Неизвестно, где Мельник и Плут провели эти два года, но их возвращение изменило все. Что сделал бы любой, кто ищет заветный ключик для возвращения на континент? Правильно, пришел бы на поклон в Кастелло-дель-Оро. Но основатели Компании были не из тех, что ищут ключи и отмычки. Они вернулись, чтобы выбить дверь.
Началось все с того, что Плут приехал к герцогу Солнечных полей и сделал тому предложение, от которого глупо было отказываться. После двух лет экспериментов основатели Компании разработали сооружение, которое стабилизировало работу Источника, позволяя управлять потоками идущей из него магической энергии. С помощью сложной конструкции из неизвестных сплавов и неописанных заклятий вокруг Источника выстраивалось то, что ныне известно как Саркофаг. Благодаря ему маги герцога смогли бы при верных расчетах творить сложнейшие климатические заклинания. По сути, Плут предложил герцогу Солнечных полей, герцогу основной «кормушки» континента, волшебный рычаг управления погодой. Взамен Компания просила лишь восстановить прямые поставки продовольствия и выделить несколько долин герцогства под испытательные полигоны. Герцог Солнечных полей согласился на предложение и под завесой тайны началось строительство первого Саркофага.
Затем Плут отправился в герцогство Феррона, где в обмен на прямые поставки руды и плацдарм для экспериментов посулил магам Саркофаг, что даст им невиданные возможности по поиску и обработке металла. После были Рухания, Портсмут, Бристоль и Киран. Новая технология Компании постепенно расползалась по всему континенту, и лишь герцогство Золотой реки не получило своего предложения. Герцогство, с которого началась коалиция против Первой Империи. Герцогство, что положило начало Освободительной войне. Плут обходил Кастелло-дель-Оро стороной.
Мельник же в это время пропадал на Севере. Говорят, его видели в Лесовите, столице Велесии, а потом он ушел в Чернолесье. Никто не знает, о чем именно Мельник договаривался с северянами, но через месяц после его возвращения Лесовит начал активную торговлю не только с Немессионом, но и с Кираном и Старой Империей, а на западных верфях Велесии началось активное строительство кораблей.
В Кастелло-дель-Оро не могли не замечать, что Компания возвращает былое влияние, а вчерашние союзники не просто возобновляют, но и стремительными темпами наращивают торговлю с ней. Когда все остальные Источники на континенте получили свои Саркофаги, герцог Золотой реки сдался. Он отправил в Немессион письмо с приглашением прибыть на деловые переговоры в столицу. Герцог хотел купить технологию. Но управляющий Компании ответил встречным посланием – Мельник и Плут призвали герцога лично посетить Немессион. Его приняли на острове подобающим образом, выказали уважение и приняли сделку: Компания строит в герцогстве Саркофаги, а герцог возобновляет торговлю и возвращает отобранные земли.
В ночь проведения этих переговоров в Кастелло-дель-Оро перебили все военно-политическое руководство герцогства Золотой реки. Все члены Большого совета и оба сына герцога были почтены «имперским галстуком» – каждый получил глубокий разрез на горле, через который наружу был вытащен язык. Неизвестно, кто совершил эти демонстративно ужасающие убийства, но поломойка видела дюжину серых фигур, уходящих из Золотого замка перед рассветом. Может, и показалось сослепу.
На пути из Немессиона герцогская шхуна и два фрегата сопровождения подверглись нападению пиратов. Герцог утоп. Потом ходили слухи, что за неделю до этих событий, пираты заходили в порт Немессиона и о чем-то общались с Управляющим. Но это неправда. Хотя, по совершенно случайному стечению обстоятельств, через пару месяцев после злосчастной гибели герцога на юго-западном побережье Мегало подняла свой флаг Пиратская республика Стормсейл.
Под маленьким котелком потрескивал огонь. Языки пламени облизывали его круглые бока, передавая воде высвобождающееся тепло. Лишь тонкие металлические стенки отделяли две могучие стихии друг от друга. Но убери преграду, и они уничтожат друг друга. Вода и огонь не могут сосуществовать без посредника. Именно барьер между ними позволяет энергии перетекать из одной стихии в другую. Огонь нагревает воду и черным дымом уходит в небо.
Огонь требует энергии лишь в самом начале – для воспламенения. Нужна искра. Начальный импульс. А когда пламя примется, тогда на открытом воздухе и при наличии дров, огонь горит самостоятельно. Он пожирает материю, будто бы питаясь заключенной в ней энергией. И если его не остановить, не перестать подпитывать, то он поглотит все, до чего дотянется.
Заклинания вроде Контура огня, доступны только сильным магам, да и то лишь на секунды. Потому что в отсутствие материи огонь пожирает самого мага, питается его энергией. Слабый или неумелый маг, запустив Контур, истощится настолько, что погибнет.
Бланш знал свою силу и умело обращался с пламенем, он давно научился чувствовать расход энергии. Тогда, в кругу бандитов, он держал заклинание ровно столько, насколько хватало безопасного запаса энергии. Ни секунды больше и ни секунды меньше. Волшебное пламя без проблем поглотило плоть врагов, превратив их пепел. Но то, что сделал слабый и полупустой Седрик… У него, очевидно, не было ни сил, ни знаний для сотворения чего-то мощного.
«Он ведь знал, что я запущу Контур. То, что он использовал разрушительный огонь, чтобы раскалить песчинки – это совпадение или осознанный ход? Получили ли песчинки дополнительную энергию от огня? Придал ли он им скорость и разрушительную силу или же заклятие Седрика сработало бы также эффективно и без моего Контура? Вопросы, вопросы, вопросы…»
Фрэнк с Клетусом ушли в ближайшую деревню, пополнить припасы. Седрик, воспользовавшись привалом, спал. С тех пор как их возница сбежал во время нападения банды Черного когтя, Седрику приходилось проводить большую часть пути на козырьке дилижанса, с вожжами в руках. От этого его ежесекундно преследовало желание прилечь: в дороге постоянно затекали ноги и ныла спина.
Бланш размышлял. По классическим канонам сила мага определялась тремя параметрами: расстоянием, на котором он может собирать энергию вокруг себя, объемом, который он может в себя вобрать и силой, с которой он это делает.
Чем больше территория, в радиусе которой маг может дотянуться до энергии, тем больше энергии ему доступно без перемещения. Чем больше энергии маг может в себе аккумулировать, тем более ресурсоемкие заклинания ему доступны. И, наконец, если два мага будут находиться рядом, то им придется конкурировать за энергию на общей территории и победит более сильный.
Алхимики Компании, смешивая магию с наукой, работают с материей на уровне мельчайших частиц. Знания об этом служащие тщательно оберегают и подробности неизвестны. Но в любом случае это делается в специальных условиях и требует высочайшего уровня концентрации. О применении таких методов в практической боевой магии Бланш еще не слышал. Но он точно знал, что тогда, в окружении, у Седрика практически не было магической энергии, поэтому фокус подручного со смертоносным песком никак не шел у него из головы.
Это был не просто остроумный ход. Это было чем-то вроде нового метода использования боевой магии – более тонкого, более экономного и более разрушительного. Бланшу вдруг подумалось, что последствия этого спонтанного открытия Седрика могут оказаться даже опаснее, чем переносные источники Компании. Но прогресс не остановить.
