BlacAnGol

— Чего они всей деревней взбеленились?

— Говорят, вампиры мы, упыри. Две пустотелки разом померли в деревне.

— За детьми не доглядели, Мане давно пора на покой, не слушаются её дети.

Мигнуло, и по небу разлилось синее холодное зарево. Всё кончилось, на зубах заскрипело время, осыпавшись песком. Нина поёжилась, не успела уйти к своим, теперь выбраться отсюда можно только одним способом.

Сектанты выругались и пошли в сторону реки, проверять не захватил ли вывертень деревенских.

Нина встала и прокралась в сторону дома Старшей, может, и к лучшему, что она осталась здесь. Выкрадет нужное и сбежит, тогда эти твари не смогут вернуться в деревню никогда.

Машина остановилась у съезда на грунтовку. Вокруг раскинулись заброшенные колхозные поля, заросшие молодыми сосенками. Саша вылез из машины и пошёл к багажнику. Арина осталась в машине поговорить с отцом.

Саша вытащил свой рюкзак и сумку Арины, очень тяжёлую и плотно набитую. И чего она набрала на два дня в деревне? У Сашки в рюкзаке болтались зубная щётка, сменные носки с трусами и читалка, ну, ещё зарядники, куда без них. Он бы и сменку не стал брать, если б не надежда перевести отношения с Ариной из дружеских в более близкие.

Знакомы они давно, с общей компании во дворе. Частенько гуляли вместе и, как повзрослели, связь не потеряли, регулярно переписывались и встречались. Сашке Арина нравилась, только учёба в институте занимала много времени, и думать о девушках было некогда. Арина быстро вышла замуж, прожила в браке два года и вот пару месяцев назад развелась. Вся компания отметила это событие в кафе, а у Сашки появилась мысль, что Арина вполне себе подходящая для отношений женщина. Только поэтому он согласился поехать с ней смотреть прабабушкино наследство. Предложил отвезти, но Арина заявила, что до деревни разве что на тракторе проедешь, а у нормальной машины подвеска отвалится. Так что привёз их её отец на стареньких жигулях и то остановился, когда нормальная дорога закончилась. Оставшийся путь придётся пройти пешком.

— Ну чего ты там застрял, пошли, — крикнула Арина. — Отец за нами через два дня вернётся забрать. Думаю, пару дней, чтобы бабушкины вещи разобрать, хватит.

— А долго туда топать?

— Минут двадцать по грунтовке, а потом через поле километров пять.

— Ничего себе.

— Всё нормально, мы каждый год так в детстве ездили.

Идти по грунтовке оказалось не слишком утомительно, вдалеке виднелись распаханные поля.

— Отсюда в другую сторону километрах в десяти большое село. В Большом Крякове ферма, магазин есть. Так что, если что-то понадобится, можно дойти. Оттуда два раза, утром и вечером, автобус ходит до областного центра. Не такая уж глушь, — усмехнулась Арина.

— Верю. Ну и чем мы будем заниматься?

Арина хихикнула и повела плечами. Сашка тащил её тяжеленную сумку, и ответ ему хотелось услышать более определённый. Новые кроссовки натёрли ноги, а впереди ещё пять километров по подлеску. Идти оказалось дольше. Когда позади остались молодые сосенки, потянулась почти заброшенная деревня, лишь у пары домов Сашка заметил стариков, провожающих их с Ариной взглядами. Они прошли мимо руин элеватора, чьи тонкие ноги подломились, и кирпичных обломков колхозного хозяйства.

— Тут клуб был раньше, — указала Арина на печь, торчащую среди горы кирпичей. Брошенные сады разрослись, скрыв мёртвые дома с провалившимися крышами.

— Зачем сюда ехали, тут точно никто дом покупать не будет. Думаешь, у бабки что-то ценное осталось?

— Ну кто знает. Может, повезёт. Я хотела с детством проститься, раз появился повод ещё разок сюда съездить.

Сашка тяжело вздохнул: ноги он натёр, а руки болели от сумки. Вот чего Арина себе рюкзак не взяла. А если им надо будет какие-то вещи забрать, как они их потащат? Эта мысль испортила настроение Сашки окончательно. Неприятное место, словно пахнет смертью, а взгляды последних жителей неприветливые. Кокетливые заигрывания Арины начали раздражать, чего он в городе с ней не переспал, стоило тащиться в такую даль. Вечно старается всем помочь, а от этого одни проблемы и никакой благодарности.

Дом прабабки Арины стоял в самом конце деревни. Обычный, деревянный, выкрашенный синей краской, с палисадником, заросшим сиренью и иргой. Внутри всё как и положено: печь, стол, металлические кровати и тряпичные коврики на полу. В доме пахло гнилыми яблоками и отсыревшими тряпками. За домом начинался настоящий лес.

— Там тропинка до реки. Мелкая, в овраге течёт. На той стороне, говорят, когда-то тоже жили, но давно. Ладно, давай я воды нагрею, помыться. Вёдра в сенях, можно на колодец в начале деревни сходить или к реке.

Сашка чуть не взвыл, единственное, чего ему сейчас хотелось, это снять кроссовки и вытянуть ноги. Пришлось взять два ведра и топать к колодцу. Редкие местные смотрели недобро и подходить с разговорами не спешили. Сашка вспомнил свою деревню, там к чужаку сразу пристали бы бабка или дед и выпытали о нём всю подноготную до седьмого колена. Ну и хорошо, что не лезут, сил на разговоры всё равно нет. Колодец оказался далеко, и всю дорогу Сашке слышался недовольный шёпот местных. Понятное дело, шёпот он сам придумал, просто проход по деревне его нервировал. Следующую ходку с вёдрами он сделал к реке. Спустился на дно оврага и посмотрел наверх: на другой стороне виднелись дикие яблони и поваленные доски забора. Вода в реке оказалась желтоватой, с запахом тины. Выбираться с вёдрами из оврага тяжело и неудобно. Арина воду забраковала и отправила выливать в рукомойник в саду. Сашка ещё пару раз сходил к колодцу и бессильно рухнул на скамейку в сенях.

Арина действительно нагрела воды на плитке и начала демонстративно мыться, но уставший Сашка лишь отмахнулся, когда она предложила потереть ей спинку. Ноги и руки гудели, а ещё безумно хотелось есть. Впрочем, плюсом оказалось то, что половина тяжёлой сумки Арины оказалась набита продуктами, из которых она приготовила вкусный ужин, а ещё сходила в деревню и купила там банку солёных огурцов и две банки маринованных рыжиков. Сашка, увидев кастрюлю гречки с тушёнкой, подобрел и простил подруге и тяжёлую сумку, и прогулку в пять километров. Перед ужином Арина устроила ему экскурсию по участку и дому. Осматривать особо было нечего. Сад и огород заросли, а дом состоял из сеней, маленькой кухоньки с кладовкой и большой комнаты с печью. Пара сараев и бывший хлев с курятником, где сейчас хранился весь садовый инвентарь. Самым интересным местом Сашке показалась кладовая. Там стоял огромный деревянный комод со множеством ящичков, такой вроде назывался картотекой и встречался раньше в советских учреждениях. Интересно, откуда его взяла прабабушка Арины.

— Крутой? Я бы забрала, только огромный, не вывезешь отсюда, — пожала плечами Арина.

— А внутри что?

— О, сейчас покажу. — Арина выбрала один из ящиков и выдвинула.

В руках у неё оказалась высохшая лапа лягушки, размером сантиметров двадцать.

— Здоровая, от жабы, наверно. Бабке твоей она зачем была?

— Нет, не угадал, это лапа болотницы. Так нам бабушка Нина говорила. Я этот шкаф в детстве называла сундук со сказками, стоило открыть любой ящик, и бабушка такую историю расскажет, закачаешься. Правда, пускала она в кладовку редко.

— Может, и правда лапа болотницы, — улыбнулся Сашка, — вон какая здоровая.

— Да дед, скорее всего, жабу весной выкопал большую. Какая болотница, у нас тут и болот нет, только речка мелкая. Ладно, пошли обедать.

Арина вышла из кладовой, а Сашка остался разглядывать волшебный комод. Жалко такой бросать в умирающей деревне. То, что дом в таком захолустье купят, маловероятно, а значит, сгниёт со всем добром. Сашка выдвинул один из ящичков, внутри лежал мешочек, сшитый из цветных лоскутков.

— Арин! — крикнул он. — А что за цветной мешочек? Не знаешь?

Арина вернулась и взглянула на мешок в руках Саши.

— Вывертень.

— Что?

— Ну, не знаю, баба Нина его так называла. Стишок у неё такой про него: Свет и тень, вывертень, выверни да погляди, что снаружи, что внутри. Так вроде. Клади на место, его трогать нельзя, — строгим голосом сказала Арина. — Пошли.

Саша сам не мог понять, чем его так привлёк этот маленький потрёпанный мешочек из лоскутков. Пальцы нащупали внутри что-то твёрдое, но вытряхнуть это не удалось. Саша вывернул мешок, он оказался двойным: подкладка сшита из белого и чёрного лоскута, а на дне пришита круглая металлическая пуговка — ничего особенного. Дверь открылась, и появилась серая тень.

— Вот опять тут лазит по чужим вещам. Чего лазит? Как же он меня раздражает. Думает, наверно, что я ему дам в этой поездке, пусть держит карман шире. Кому нужен такой валенок и неудачник, уж точно не мне, — сказала тень голосом Арины.

Мешочек выпал из рук Сашки, и он с трудом сдержал крик ужаса.

— Иди, чего встал, жри. Зря, что ль, готовила на плитке, сам, чай, не додумался продуктов взять, — тень, сказав это, скрылась.

Есть Сашка не пошёл, а осторожно, чтоб тень не заметила, скользнул мимо кухни. Оттуда повеяло гнилью, Сашка заметил на столе две тарелки, наполненные каким-то месивом.

На улице Сашка остановился и осмотрелся. Все вещи и телефон остались в комнате в доме, чтоб их забрать, надо пройти через кухню, в которой хозяйничала тень с голосом Арины. Может, тут у кого-то есть телефон позвонить? Вспомнив, у каких домов Сашка видел жильцов, отправился туда. И сразу понял, что изменилась не только его подруга. Вместо людей во дворе бродили такие же тени и беспрерывно что-то говорили глухими голосами.

«Опять ходит, смотрит. Чей? Купили дом? Вот же не хватало. Молодёжь, шум один. Компании, шашлыки, музыка до утра, никакого покоя», — донеслась до Сашки речь одной из теней.

Что теперь делать? Добраться до большого села и попытаться позвонить оттуда. Тени, словно почувствовав его мысли, остановились и, повернув свои длинные головы в его сторону, двинулись наперерез. Сашка отступил обратно к дому Арины, заметив, что ещё несколько теней приблизились к тем двум, что он увидел первыми. Подумав, что если из дома Арины выйдет тень, от которой он сбежал, то они его окружат со всех сторон, Сашка бросился к реке. Успел. Когда пробежал мимо дома, увидел, как в дверях появилась тень Арины. Затормозил только на краю оврага, тяжело дыша. Что теперь? Перейти речку и надеяться, что тени не смогут последовать за ним. Где-то он слышал или читал, что нежить и злые духи боятся проточной воды. Не успел он вспомнить точно, как заметил, что на другой стороне оврага появилась деревня: аккуратные домики, палисадники, огороды. Но самое удивительное — Сашка рассмотрел там людей. Они занимались обычными делами: кто-то копался в огороде, кто-то рубил дрова, у колодца стояли самые обыкновенные старушки и болтали, вокруг них бегала детвора.

Сашка вчера отлично видел, что на месте этих домов стояли поросшие деревьями и травой развалины. Так куда его забросило? В прошлое? Но откуда тут странные тени? Варианта было два: пройти десять километров до большого села или перейти овраг и попробовать выяснить, что происходит в появившейся деревне.

Сашка спустился в овраг, тут всё дышало сыростью, река хоть и неширокая, но пришлось раздеться и переплыть, понадеявшись, что трусы похожи на плавки. Шорты Сашка завязал на манер тюрбана на голове. Разговаривать с незнакомыми людьми, стоя в мокрых трусах, не хотелось. Когда он выбрался из оврага на другой стороне, в деревне произошли изменения. Люди скрылись в домах, а у колодца его встретила одна девушка лет двадцати, одетая в лёгкий сарафан в красный горох. Стройная и симпатичная, разве что старомодная немного, совсем без косметики и с двумя заплетёнными косами.

— Привет, — смущённо обратился к ней Сашка.

— Ну, привет. Ты откуда тут взялся? — немного нервно поздоровалась девушка, крутя в пальцах кончик светлой косы.

— Меня Саша зовут, я с той стороны. Я вас вчера тут не видел, — решил признаться Сашка, надеясь, что тому, что произошло сейчас, найдётся разумное объяснение.

— Не видел, значит. Меня Анна зовут. А на той стороне сейчас что?

— Там… Ну, не знаю, как объяснить, странное что-то вижу. Может, у меня солнечный удар.

— Или перепил, — продолжила Аня.

— Я не пью, — буркнул Саша.

— Не пьёшь. Это хорошо.

Разговор выходил какой-то странный и нервный, словно не только Сашка, но и Анна с трудом подбирала слова. Несколько томительных секунд они молчали, и Саша подумал, что пора, наверно, к первому плану: добраться до большого села и на автобусе в город, к врачу. Потом созвонится с Ариной и всё ей объяснит. Анна неожиданно прервала тишину и сказала:

— А что ты сделал перед тем, как появились тени?

— Да ничего. Стоп! Откуда ты знаешь, что я вижу тени?

— Пустотелки это. Ну, это когда у человека тело есть, а души нет.

— Как это?

— Ну, вроде живёт человек, ест, спит, дела делает. Только зачем живет, не поймёшь. Ничего ему не надо, интересов никаких. Всё он по шаблону и указке других делает. Пустой. Так, значит, ничего не делал? В руках ничего не держал?

Сашка задумался. Пустотелки? Арина ему всегда казалась весёлой и общительной. Но если подумать о её жизни, то и правда особо интересов у неё не было. Поступила в институт за компанию с подружкой, замуж вышла за первого, кто предложил, хотя парочка из них была так себе. Муж Арины старше неё на пять лет, никаких общих интересов. Впрочем, а есть у Арины какие-нибудь интересы? От неё он слышал только про то, что смотрела и делала вся остальная компания.

— Они опасны? Эти тени?

— Опасны, любят чужую жизнь сосать, ну, такую, что настоящая. Только мало таких с душой. Людей-то всё больше рождается, а душ число постоянное, кому хватит.

— Странно всё это. А почему все попрятались, когда я пришёл?

— Слушай, ты на мой вопрос не ответил. А с меня объяснение требуешь. Если сейчас правильно ответишь, то всё расскажу, а если нет — уходи обратно. Что случилось перед тем, как ты тень увидел?

Сашка задумался. Он стоял в кладовой, они с Ариной собирались обедать. Лапу болотницы смотрели, потом он мешочек нашёл. Как его Арина назвала — «вывертень». Он его вывернул, а потом появилась тень.

— Там в доме кладовая, я в комоде нашёл мешочек и вывернул. Там пуговка внутри пришита.

— Пошли в дом, чего на солнце разговаривать, — Анна кивнула, похоже, ответ её устроил.

Дом Анны оказался недалеко от колодца, большая изба с обстановкой словно из тридцатых годов, хотя всё выглядело довольно новым. Сашка покрутил головой и не заметил ни компа, ни телека. Интересно, чем они тут развлекаются. Впрочем, в большой комнате нашёлся книжный шкаф, пара книг лежала и на покрытом белой скатертью столе у окна. Анна показала на пару стульев у стола, и они сели.

— Слушай, история, наверно, покажется тебе сказочной, но тени ты видел, так что постарайся мне поверить. Давно, девяносто три года назад, мы жили на берегу, но однажды пришли пустотелки и напали на нас. В нашем селе хранился один старый артефакт, если им воспользоваться, то можно уйти на изнанку мира. Это тот мешочек, что ты вывернул, если его вывернуть обратно, то окажешься снова в нормальном мире.

— Но как он оказался у прабабки Арины? — удивился Сашка.

— Не знаю, артефакт потеряли сразу после перемещения. У меня к тебе просьба. Ты бы мог помочь нам, а мы тебе. Принеси артефакт, и мы все сможем вернуться в нормальный мир.

— А почему вы сами не сходите за ним?

— К сожалению, мы слишком долго пробыли на изнанке, и мир нас отторгает. Не можем выйти за границу деревни. Мы уже почти стали частью этого мира за столько лет. Да что говорить, только мне удаётся разговаривать с тобой, остальных ты бы обжёг, подойди они поближе. Вон смотри, — Арина указала на пол, — та реальность, что ты несёшь, прожигает эту.

Саша опустил взгляд и вскочил со стула, вокруг его ступней на полу появились горелые пятна, вязаный коврик на стуле тлел.

— Поможешь нам? Пока мы не вернёмся в реальный мир, не сможем отсюда никуда уйти. — Анна посмотрела на него с мольбой. — Ты хороший парень, я вижу. Совсем не пустотелка. Если ты нас спасёшь, поверь, я в долгу не останусь.

Мысли при взгляде на девушку в голове Сашки родились самые пошлые: вот что значит давно ни с кем не общаться организмами. А что? Вдруг и правда отблагодарит. К тому же сам он не знал, как вернуться в реальный мир, что если не сможет сам справиться с артефактом.

— Зачем нести сюда, может, я его там обратно выверну?

— Нет, это сработает только для тебя. Нет у тебя нужных сил и заклинаний, чтоб целую деревню с изнанки призвать.

— Хорошо, постараюсь достать, он ведь и мне нужен, чтобы вернуться.

Анна встала и вывела его из избы. Улица всё так же была пуста, похоже, Сашку действительно считали опасным. Анна проводила его до берега и смотрела, как он спускается в овраг. Только снимая шорты, он подумал, что понятия не имеет, как прокрасться в дом мимо тени Арины. Он же не поинтересовался, как защищаться от пустотелок. Что, если они нападут и высосут его душу? Да и что значит «высосут душу», не совсем понятно. Он умрёт или просто жить без цели начнёт? А разве сейчас у него есть цель? Живёт себе с матерью, работает продавцом-консультантом и перебивается связями с легкодоступными женщинами из приложений для знакомств. Арина стала его единственной попыткой завести серьёзные отношения. Все эти мысли набросились на него, словно рой злых пчёл, как только ноги коснулись холодной воды. Мелькнула мысль вернуться и выяснить все подробности. Вот только вспомнились умоляющие глаза Анны. Это будет выглядеть, словно он испугался, и явно не добавит ему очков. Не хочется выглядеть трусом перед красивой девушкой, возможно, он единственная надежда этой деревни. Наконец выпал шанс сделать что-то героическое в своей жизни. Может, это и есть показатель наличия души.

Подниматься оказалось трудно, глина скользила под мокрыми ногами. Темнело, из осоки вдоль берега поднимались тучи комарья. Проклятым кровососам оказалось наплевать, что Сашка находится на изнанке мира, они жужжали над ухом и лезли в лицо. Отмахиваясь от гадов шортами, Сашка вышел к деревне и осторожно осмотрелся, не покидая подлеска рядом с домом. Стояла тишина, в избе Арины бормотал телевизор. Она что, его не ищет? Вот это подруга, вдруг он в реке утонул. Сашка натянул шорты и полез в палисадник под окном, в котором виднелся отсвет телека. Пустотелка сидела в комнате в кресле, удобный момент пробраться в кладовую, где он бросил мешочек. Бормотал, кстати, не телевизор, а сама пустотелка, но слов разобрать не удалось.

Сашка вылез из палисадника и осторожно открыл дверь в сени, молясь, чтобы старые петли не скрипели. В кладовой стояла непроглядная темень. Сашка спустился на колени и завозил руками по полу, надеясь, что мешочек всё ещё валяется и Арина не убрала его обратно в комод. Ладони тут же стали грязными. Одна рука, наконец, нащупала ткань мешочка, а вот вторая уткнулась во что-то упругое и холодное. Сашка схватил мешочек, подскочил и увидел напротив жутко светящиеся в темноте глаза пустотелки. Взвыв от ужаса, Сашка толкнул тень в грудь, руки обожгло, но Сашка не обратил на боль внимания, бросился к выходу из кладовой. Бежал он, не останавливаясь, до самой реки, боясь обернуться и увидеть летящие за ним тени с горящими глазами.

В деревне на другой стороне стояла тишина, окна не горели, лишь у колодца Сашка заметил знакомую фигуру. Анна побежала к нему навстречу, он раскрыл объятия, думая, что она волновалась за него. Но Анна его жест проигнорировала и протянула руку за мешочком.

— Давай, не будем терять время. Тебе опасно долго здесь оставаться, — сказала Анна и махнула рукой, — увы, сил дома и имущество перенести у меня сейчас нет. Будем спасать жителей.

Из домов вышли люди и подошли к колодцу, сторонясь Сашку. Анна прижала вывертень к груди и запела утробным голосом. Жители песню подхватили. Звук напомнил гудение пчелиного роя. Сашке стало жутко, вокруг деревни пробежали синие искры, запахло озоном.

Они проявились среди заросших травой и кустами руин. Сашка ожидал услышать радостные выкрики, слова благодарности за спасение. Но все стояли в полной тишине, словно принюхиваясь к ночному воздуху. В следующую секунду жители исчезнувшей деревни бросились к реке. Сашка удивлённо смотрел на удаляющиеся спины нечеловечески быстрых стариков и детей. Ещё секунда, и все они скрылись в овраге, Сашка спохватился и побежал за ними.

Когда он спустился, никого уже не было, Сашка переплыл реку в очередной раз и, теряя последние силы, выбрался наверх. Никого вокруг, никто его не ждал ни с благодарностями, ни с объяснениями. Сашка разозлился и отправился домой к Арине, убедиться, что та стала нормальной и они действительно вернулись в реальный мир. Дверь в дом оказалась открыта.

Анна стояла в комнате, длинная тень от неё падала на грудь замершей в кресле Арины. Сашка вздрогнул тень оказалась огромной пиявкой, чьё тело сокращалось, совершая глотки. Едва сдержав вопль, Сашка схватил стоящее в сенях ведро и запустил в голову Анне. Та легко увернулась и повернулась к нему лицом.

— А, это ты. Прости, не удержалась. Обычно мы делаем всё аккуратно и незаметно, но почти сто лет голода совсем заглушили рассудок. Хорошо, что ты привёл меня в чувство, надо остановить остальных, пока не случилось непоправимого. Нам не нужно лишнее внимание, если кто-то из людей погибнет.

Сашка лихорадочно думал, чем можно ударить идущую к нему Анну, в свои кулаки он не особо верил. Броситься бежать и оставить наедине с вампиршей бедную Арину он не мог. Сам выпустил этих тварей в деревню.

— Не переживай, тебя я не трону. А твоя подруга скоро очнётся и ничего не вспомнит. Хотя тебя оставлять с памятью о нас тоже не следует.

Тень с чмоканьем отделилась от груди Арины и метнулась к Александру. Тот взвыл и ударил голой пяткой по ползущему мраку.

— Не получишь моей крови, гадина!

— Дурачок, мы пьём не кровь, а жизнь. Зачем пустотелкам жизнь, они, по сути, не живут, а бессмысленно существуют, — пожала плечами Анна. — Да и пьём мы чуть-чуть. Не бойся, так пару дней заберу, чтобы память твою стереть.

— Ты же говорила, что у меня душа есть, — сказал Сашка, отступая в сени, шаря руками в поисках второго ведра. Пиявка уже доползла до колена и стремилась к сердцу, громко бухающему о рёбра в ужасе.

— А ты, я смотрю, доверчивый, — хмыкнула Анна.

Тут Сашка заметил, как торчит из кармана вампирши знакомый мешочек. А что если… Сашка, наконец, нащупал на лавке второе ведро и замахнулся им в голову Анне. Та дёрнулась в сторону, Сашка сделал шаг к ней и выдернул мешочек из кармана. Ведро полетело в уклонившуюся Анну, а Сашка быстро нащупал в мешочке пуговку и вывернул. Во рту захрустело, словно зубы раскрошились, не выдержав напряжения. Анна в тень не превратилась, а исчезла, на изнанке осталась видна только пиявка. Похоже, Анна и есть тень этой твари в реальном мире. Поборов брезгливость, Сашка ухватил тварь за жирный гладкий хвост и тут же отпустил. То место, где он держал, высохло и скукожилось, словно прижгли горячим. Значит, ещё работает, не успели вампирюги как следует с реальным миром слиться. Пиявка заворочалась, открыла круглую пасть, похожую на анус, усыпанный мелкими зубами, и засвистела. Сашка глубоко выдохнул, бросился к ней и заключил в объятия, надеясь, что не вырвет от омерзения. Повалил дым, пиявка задёргалась, вереща от боли. Держать вертлявое, скользкое тело оказалось непросто, но Сашка пальцами пробил кожу и держал тварь за её скользкое нутро изо всех сил. Тело высохло, а потом выпало из его рук кусками, превратившись в горку серой пыли на полу. Сашка в изнеможении упал рядом, подняв пыль в воздух, и из последних сил вывернул мешочек. Отдышавшись, Сашка с трудом поднялся и вернулся в комнату. В кресле сидела Арина и подскочила, когда его увидела.

— Где ты был? Я всю ночь с ума сходила, думала, ты в речке мог утонуть. Куда ты сбежал? Отец утром приедет, я его вчера попросила помочь тебя искать.

— О, отлично. Собирай вещи, с утра валим отсюда. Не деревенский я житель, не привык к такому быту.

Сашка подумал, что пусть она посчитает его нытиком, чем их сожрут местные вурдалаки или кто там они. Да, ему удалось обезвредить одну из них, но могут явиться и остальные.

— Да что происходит?

— Я тебе в городе расскажу, считай, что у меня случилась паническая атака, а теперь я хочу домой.

— Псих!

Арина всё-таки собралась. Рано утром, пока она запирала сараи и проверяла калитку в огороде, Сашка пошёл в кладовку. По очереди вытряхнул всё, что было в комоде, себе в рюкзак. Дома разберётся, что там к чему. Если одна вещь из этого барахла оказалась опасным артефактом, то и остальное не стоит оставлять, мало ли кому в руки попадёт. Вывертень Сашка сунул себе в карман джинсов.

Не стоило, конечно, оставлять разгуливать тварей на свободе, но кто ему поверит, что в заброшенной деревне завелась нечисть, и доказательств у него нет. Следов от пиявки на Арине не осталось, чувствовала она себя хорошо и, понятное дело, не помнила, что случилось. Свидетель из неё не получится. Возможно, в эту ночь кого-то высосали намертво оголодавшие за девяносто лет вампиры, да только тут всем жителям глубоко за шестьдесят, так что смертью стариков вдали от хороших больниц никого не удивить.

Обратная дорога показалась Сашке короткой, он почти бежал, не ощущая тяжести вещей. Вначале он нервно оглядывался на деревню, нет ли погони, чем окончательно убедил Арину в своей невменяемости, а потом, выйдя на знакомую грунтовку, успокоился. «Пережрали гады и теперь отсыпаются, поди», — подумал он, бросив последний взгляд в сторону деревни.

Отец Арины встретил его недовольно, но до города довёз, а остальное Сашку не волновало. В городе страх стал меньше, но Сашку стали мучить два вопроса: есть ли у него на самом деле душа и какие твари бродят поблизости. Вещи из рюкзака он переложил в коробку и задвинул на антресоли, пообещав себе, что постарается с ними разобраться или просто сжечь на даче у родителей.

В компании о его поведении посплетничали, посчитали наркоманом, неудачно наевшимся грибов, но вскоре эта тема себя изжила. Через полгода Сашка набрался смелости и спросил Арину про дом.

— Да говорят, все дома в деревне какая-то секта выкупила. Наш тоже, недорого, конечно, но хоть так. Сейчас полно дураков, которые на природу уходят жить, типа натуральное хозяйство, подальше от города. Пусть их.

Сашка вздрогнул и подумал, что как бы к нему эта «секта» ни заявилась за потерянным имуществом. Впрочем, стоило давно разобраться с коробкой и тем миром, что ему открылся. Доказать себе, что он не пустотелка.

Вечер пятницы не задался, Варя одиноко шагал домой и думал о том, что пора сменить куртку, а то красивые девушки над ней смеются. Женщины, как у них всё сложно. Сначала согласилась на свидание, а когда всё, по мнению Вари, прошло хорошо, дала понять, что никаких отношений не хочет. Может, ожидала, что он приедет за ней на машине в парадной полицейской форме и отвезёт в ресторан? Возможно, но притворяться крутым и богатым ради начала отношений Варя не планировал. Вставал ещё вопрос: как за Эльсией следить теперь, раз продолжения общения у них не предвидится? Ещё смущало, что о своей жизни ничего плохого Эльсия не сказала, значит, проблемы у двух других жертв не являются маркером для убийства. Завтра надо срочно посмотреть все заявки на пропавших людей и выяснить о мужчине в лесу, да и с фотографией сходить в тату-салон, может, узнают и хотя бы имя сообщат. Чёрт, завтра же суббота, выходной, Варя не дежурит. Сегодня надо было подсуетиться и оформить себе на выходные пропуск, начальство не откажет, дело у Вари сложное. Просто совсем забыл про пятницу, вот сейчас опять вылетело из головы. Варя чихнул, и в голове загудело, организм сообщил, что лекарство, выпитое перед свиданием, перестало действовать. С другой стороны, можно подлечиться, отлежаться в тепле. С ясной головой и работать лучше.

Дома после чашки горячего чая пришла мысль, что надо сходить в сон Эльсии и попытаться выяснить причину её холодности. От немедленной реализации этой затеи останавливало только раннее время, Эльсия не успела вернуться домой. Варя открыл несколько раз пустой холодильник и с тоской подумал, что опять забыл купить продуктов, а надевать мокрые ботинки, чтобы сходить в магазин, совсем не хотелось. Выпив очередную чашку чая с найденным в хлебнице сухарём, Варя завалился на диван и в раздражении включил на ноуте первый же попавшийся сборник мультфильмов на два часа. Организм, уставший и больной, решил не запоминать, что именно происходило на экране, в голове остались лишь размытые цветные пятна. Когда экран погас, Варя отставил ноут на табуретку рядом с диваном, закрыл глаза, выбирая зелёную руку, и сделал шаг в сон Эльсии. Тут же уткнулся лицом в холодную белую стену. Огромные плиты из белоснежного мрамора тянулись во все стороны.

— Что за фигня, — буркнул Варя, такое он видел в первый раз.

— Фигня? О нет, — раздался рядом гнусавый голос, и появился Баку. — Совсем не фигня. Отличный барьер для праздношатающихся сноходцев.

— Замечательно. Это как такое можно сделать?

— Есть техники, но мне они ни к чему.

— А взломать ты такой барьер можешь? — поинтересовался Варя.

Баку принюхался, его хоботок задёргался.

— Не могу, поверь, и тебе там делать нечего.

— Но почему? Как? Да кто она такая, если может такое делать?

— Пора сваливать! — вместо ответа протрубил Баку и исчез.

Варя удивился, а потом заметил вал белого пламени, несущийся по стене прямо на него. Похоже, тут есть не только пассивные меры против пришельцев. Волосы опалило волной горячего воздуха, и Варя, ойкнув, открыл глаза. Лицо горело и пощипывало, ничего себе. А если б он там остался, что тогда случилось бы с его телом? «Вот те раз, — подумал Варя, и сразу пришла новая мысль, — а вот тебе два». За окном светило солнце, Варя посмотрел на часы, девять утра. Полминуты во сне Эльсии заняли всю ночь и утро.

Варя умыл обожжённое лицо холодной водой и поставил чайник, правда пить пришлось растворимый антигриппин, потому что кофе и чай закончились. Поворчав и посмотрев на скромную сумму денег на балансе, Варя собрался в магазин. Пообедать он решил в гостях у сестры, диеты диетами, но хоть чем-нибудь она его накормит. Телефон в руках зазвонил.

— Дежурный. Варсонофий Яковлевич, сказали известить, там, похоже, из вашей серии труп нашли. Сейчас бригада за вами заедет.

Перед глазами пронеслось лицо Эльсии. А что если это вовсе не щит, а сон мертвеца? Варя торопливо вышел во двор, выглянувшее с утра солнышко опять затягивало серой пеленой.

Минут через десять подъехала машина, с заднего сиденья Варе рукой махнул Илья.

— Здорово, парни, куда едем?

— Центральная библиотека, — подал голос Илья.

То, что маньяк любит исторический центр города, перестало вызывать сомнения. Может, и правда труп из Дубков — просто досадное совпадение.

— Женщина?

— Да, пожилая, — сказал водитель, молодой мужик лет двадцати, в его понимании и Варя пожилой, так что возраст лучше уточнить на месте.

Перед библиотекой уже стояла скорая и полицейская ока, у входа на лестнице стоял молодой опер и не пускал посторонних. Внутри на втором этаже работали спецы. Варя махнул рукой Сашке, которая строила глазки МЧСнику.

— МЧС тут зачем? — спросил Варя у Ильи.

— Говорят, ночью сработал датчик дыма в читальном зале, но расчёт не поехал, вот вызвали замначальника части давать объяснения.

— А что горело?

— Сейчас увидишь.

Они прошли мимо Сашки и пожарного в читальный зал. В центре на двух сдвинутых столах покоилось тело женщины, внизу живота у неё лежала раскрытая книга с опаленными страницами. Такие же страницы, обожжённые и испачканные кровью, валялись на столе и полу.

— Фото сверху красивое получится, — задумчиво проговорил криминалист-фотограф Николай, стоявший рядом с Варей.

— Да уж мы поняли, что маньяк претендует на художественность. Интересно, может, он фотограф, — сказал Варя и пристально посмотрел на Николая.

— Да ну тебя. Я бы фотографии сразу после убийства сделал, вас ждать, чтоб всё тут перевернули, не стал.

— Тату у неё видел? — спросил Варя. Сашка занята, отрывать её от новой жертвы глупыми вопросами — опасное занятие.

— Даже сфоткал. Вот смотри.

Николай показал экран фотоаппарата и слегка увеличил снимок.

— Кхм, прям там под книгой и сама татуировка. А чуть ниже шрам, вроде свежий, надо будет у Сашки уточнить, от чего он, — смутился Варя.

— Да. Она вроде немолодая для такого тату. Лет пятьдесят ей.

Варя подошёл ближе и осмотрел всё вокруг. Датчик дыма тут был, но немного в стороне ближе к стеллажам с книгами. Подошёл Кириллыч и показал в сторону лестницы.

— Там пришла директор библиотеки и заведующая читальным залом. На опознание. Опрашивать потом будете?

— Да конечно, найдите мне спокойное место.

— Музыкальный отдел, он направо от лестницы. Идите туда, я сейчас с ними опознаю и приведу к вам.

Сашки около лестницы не оказалось, наверно, вышла на улицу ждать тело. Варя прошёл в музыкальный зал: небольшое помещение, четыре стола, стойка выдачи книг. Вдоль стен стояли стеллажи с нотами, полки с пластинками. Пара древних проигрывателей для пластинок и катушками и двухкассетник. Всё это больше напоминало выставку развития музыкальной техники. На столе стоял компьютер, но он не делал вид этой экспозиции современнее, пугая зрителей наличием дисковода и огромным пузатым монитором.

Варя подошёл к столу и уселся на венский стул времён СССР. Из современного в отделе оказались только жалюзи, правда пожелтевшие и пыльные, закрывающие огромные окна, ветер из щелей в которых их мерно покачивал.

Несмотря на всё это, Варя почувствовал лёгкую приятную ностальгию. Он когда-то ходил сюда в юности, вставал в очередь на книжки фантастики и фэнтези, зачитывался Азимовым, Толкином, Беляниным, Ле Гуин, да много кем. Сейчас времени книгу открыть не хватает, правда иногда удаётся послушать что-то в аудио на прогулках. Да и новые авторы цепляют мало и редко, старый Варя стал для сказок, а реализм только расстраивает. Вот и получается, что вместо новых книг всё перечитываешь любимые циклы, боясь потратить время на что-то, что принесёт только раздражение. В зал вошли две женщины, обе старательно вытирали слёзы, и Варя одёрнул себя. «Ударился в приятные воспоминания, когда в соседнем зале лежит тело убитой женщины. Совсем ты, следак, сухарём стал».

— Я заведующая читальным залом Валентина Викторовна. Погибшая Анна Андреевна у нас работала, — сказала женщина помоложе, лет пятидесяти, чуть вытянутое лицо с длинным носом, в серых брюках и голубом пушистом свитере.

Варе она показалась похожей на Шапокляк и не только из-за носа, но какой-то ядовитой язвинки в глазах. Вторая женщина постарше, в длинном платье с крупными бусами, молча села на стул и спрятала в карман платок. Мопсье лицо её было бледным, кроме тёмных кругов вокруг запавших глаз.

— Простите, сердце прихватило. Такая потеря, она и не старая совсем. Это ж надо… Жутко-то как, — заговорила она после паузы, тяжело дыша. — Нина Михайловна я — директор.

— Скажите, Нина Михайловна, а что ваша сотрудница делала здесь ночью?

— Не знаю, точнее… Она была во вторую смену до восьми. Потом девочкам сказала, что книжки себе из нового привоза выберет почитать и сама всё закроет, сигнализацию включит. Так и сделала, утром уборщица пришла, всё было закрыто, сигнализацию включили. Ночью, говорят, датчик дыма сработал, но посчитали, что это ложное срабатывание. Пыли много тут, потолки высокие, и протирать датчики сложно. Пожарные сказали, сработал только один и почти сразу выключился.

— Как думаете, кого она могла сюда пустить? Мужа, друга? Может, кто-то её встречал с работы?

Нина Михайловна замялась и растерянно посмотрела на Валентину. Та задвигала длинным носом, словно крыска, почуявшая вкусный кусок сала. Похоже, она была местной сплетницей и рада возможности своими знаниями о чужой личной жизни принести пользу.

— Мужа у Анны никогда не было, но мужчины часто за ней ухаживали. Она очень активная: театры, концерты, экскурсии, путёвки. Мужчины частенько ей всё оплачивали, с нашей-то зарплатой особо не разгуляешься. Над нами посмеивалась, что мы, как куры, дальше сарая ничего не видим. Правда где-то полгода назад у неё нашли болячку, ну… По женски что-то. Она лечилась, операции, в больнице долго лежала, ну и сил, понятное дело, на активную жизнь не было, ухажёры все разбежались, да и возраст дал о себе знать. Так что жила она эти полгода тихо, молчаливая стала. Подруг близких у неё, я так понимаю, не было, она больше с мужчинами общалась, с нами-то скучно, — затараторила Валентина Викторовна, довольная выпавшим шансом законно обсудить недостатки сослуживицы.

— Понятно, спасибо. А родственники?

— Мать старенькая, брат женатый, племянники. Мы там всё написали, адрес матери дали вашим. Ох, бедная её мама. — Валентина демонстративно прижала платок к глазам.

— Значит, никакого мужчину она в тот день после работы не ждала?

— Думаю, нет, да и не любила она сюда их звать. Не очень распространялась о том, что работает простым библиотекарем.

— Она вам говорила про свои татуировки?

Показывать татуировку внизу живота Анна точно бы не стала.

— Татуировки? — удивились женщины и переглянулись. Что ж, похоже, Варя дал им новую тему для сплетен.

— Хорошо, подпишите протокол. Больше не буду вас задерживать.

Женщины ушли. Варя сидел за столом и смотрел в большое окно, по которому стекали мелкие капли дождя. Он собирает данные без какого-либо смысла, все эти мелкие кусочки складываются в сумбурную и тревожную картинку. Что удалось узнать точно. Убийца высокий и крупный мужчина, убивает ночью, предпочитает места работы жертв, обставляет всё с некоторым художественным замыслом. Пока в серию входят женщины с тяжёлой жизненной ситуацией. Есть подозрение, что убийца связан с тату-салоном, и если выбирать претендента на его роль, то Варя склонялся к Дэну. Вот только зачем ему это? В любом случае стоит проследить за ним, по базам выяснить адрес и найти местных духов, что смогут помочь. Кстати, о духах, единственное, что он узнал от них, это то, что от убийцы резко пахнет чем-то несъедобным и что-то непонятное про коня и всадника.

Смущал труп мужчины из оврага, недоделанное тату, кинжал. Нужно возвращаться на рабочее место и приступать к выяснению личности, может, это даст дополнительную информацию. К тому же он знает, что у брата Дэна также есть татуировка из подозрительного пака. Нужно и с ним поговорить. То, что его жизнь не сахар, и так понятно, возможно, и он станет жертвой.

Слишком мало Варя успел выяснить, и его способности пока ничем не помогли, скорее, запутали ещё больше. Почему Лёня во сне убивает, откуда у Эльсии защита на снах, и почему Лёня и Кира ничего не сказали о том, что набивали татуировку с книгой? Кто её тогда набил? Похоже, в тату-салон пора вернуться.

Размышления прервал звонок телефона. Беспокоило начальство.

— Ну что? Жди гостей. Через пару часов приедет следователь из Нижнего. Покажешь ему дела, если захочет, организуй экскурсию по местам преступлений. Но лучше предложи отдохнуть. Горячие выходные предстоят, поймаете этого маньяка, сам лично его придушу. И давай не опозорь нас, — буркнул __ и сбросил вызов.

Варя тяжело поднялся и пошёл вниз. В фойе библиотеки столпились оперативники и спецы. Тело унесли. Варя махнул народу и вышел под дождь. Из машины выглянул Илья и замахал рукой, приглашая внутрь.

— Давай, ты же в отделение? Чего больному под дождём бродить.

— Ну давай. Времени и правда мало осталось.

— Что такое?

— Следак из Нижнего приедет через пару часов, сдадим дела и будем у него на подхвате, как обычно. Чего и следовало ожидать.

Илья скис, прекрасно понимая, что их роль теперь сводится к оформлению протоколов и беготне за кофе для важного гостя. Варе в голову пришла интересная мысль, дело с кинжалом в общую серию не подшито, а значит, он спокойно может по нему работать. Нижегородца вряд ли заинтересует бомж из оврага, а Трошин отдаст ему дело с удовольствием и примется лизать зад приезжему, с надеждой на перевод куда повыше.

— Будем работать по мужику из оврага, — подмигнул Варя Илье.

Тот посветлел лицом, поняв намёк.

— Поехали, времени и правда мало.

В кабинете оказалось пусто. Уговорив Илью собрать бумаги для нижегородского следователя, Варя запустил комп и стал просматривать базы пропавших за зиму в городе и районе, молясь, чтобы мужик не оказался приезжим. Нашлось трое подходящих кандидатов, Трошин работать не торопился, и никого из них на освидетельствование не вызывали.

Варя на всякий пробил всех по другим базам и в судебной нашёл на Козлова Андрея Мироновича дело об аварии со смертельным исходом. Данных оказалось немного и в общих чертах дело выглядело так. Мотоциклист с пассажиром двигались по трассе, по ходу движения «Газель» совершала манёвр. Водитель грузовика Козлов Андрей Миронович, не заметив мотоциклиста, сбил байкера и его пассажира. От удара мотоцикл и водителя отбросило в сторону, а пассажира фура протащила по асфальту десять метров. Водитель Белов Максим Владимирович и пассажир Тихонова Анастасия Викторовна остались живы, с многочисленными переломами их забрали с места происшествия сотрудники скорой помощи. Срок водителю дали два года, удалось доказать, что он заснул за рулём, отчего фура ушла в сторону со своей полосы, зацепив проезжающих рядом мотоциклиста с пассажиром. После окончания срока Козлов вернулся домой и через три месяца пропал, в розыск его подала дочь. Вот с ней и стоило поговорить и вызвать на опознание. Что-то эта вся история с мотоциклистом Максом кажется до боли знакомой. И если всё окажется именно так, как предполагает Варя, то хотя бы у одного убийства появится мотив. Насколько он понял, братья достаточно близки, чтоб один из них захотел отомстить за другого. Бахнув кипяточку с терафлю, Варя потянул Илью на выход.

— Бросай бумажки, есть адрес. Пошли.

— Поехали? Ты же это имел в виду? — пробубнил Илья, отлично понимая, что нет.

Дочь Козлова жила рядом с «Дубками», что стало вторым неприятным звоночком. Двухэтажный кирпичный дом с тремя подъездами выходил окнами на лесопарк и инфекционный корпус больницы. Квартира оказалась во втором подъезде на втором этаже. Варя позвонил в дверь, открыл мужчина лет тридцати в шортах и футболке.

— Здравствуйте, я следователь Танатов Варсонофий Яковлевич. Насчёт розыска пропавшего Козлова…

Договорить Варя не успел, мужик повернулся и крикнул в квартиру.

— Свет, тут насчёт твоего отца из полиции! — мужчина открыл дверь и обратился к полицейским. — Да вы заходите, жена на кухне.

Мужчина махнул им в сторону кухни, а сам утопал вглубь квартиры. Варя с Ильёй прошли в указанном направлении, где громко работал телевизор. Светлана в спортивном костюме варила суп в большой кастрюле.

— Ой, — вздрогнула Светлана, когда полицейские вошли. Крик мужа, она не услышала. — Вы кто?

— Здравствуйте, я следователь Танатов Варсонофий Яковлевич. Насчёт розыска вашего отца.

— Нашли? — выдохнула Светлана, выключая телевизор, на кухне сразу наступила тяжёлая тишина.

— Есть такая вероятность, но вам предстоит официальное опознание. Скажите, а особых примет у него не было? Татуировка? В заявлении вы ничего не указали.

— Татуировка? Ой, да. Я про неё забыла просто, я не привыкла, что он её сделал, вот и забыла. Он из тюрьмы вышел и решил татуировку сделать. Уж не знаю зачем, никогда их не любил и в тюрьме делать не стал, а тут ходил-ходил, да и надумал. Только ничего хорошего из этого не вышло. Думаю, из-за неё он и пропал, — на глазах у Светланы появились слёзы. — Значит, мёртвого нашли, да? Раз про опознание говорите.

— Да, — Варя почувствовал, как натянулась в руке нить расследования. — Почему вы думаете, что он пропал из-за татуировки, и какая она была?

— Да глупая она была, сердце с кинжалом. А из-за неё, потому что он попал в салон к брату пострадавшего. Отец — водитель. Ну, знаете, ужасная история случилась. Начальник у отца был та ещё тварь, они часто работали больше положенного. Отец в тот рейс не должен был ехать, он почти сутки и так отработал. Но начальник прижал, денег наобещал. А моя мать, она на деньгах помешана, вечно ей мало. Ну, отец и поехал, он на секунду глаза прикрыл, а машину повело. Жалко того парня с девушкой, но папа просто у меня легковнушаемый, это начальника надо было посадить. Родители развелись, а папа, когда вернулся, со мной жил, больше ему пойти некуда было. Вот пришёл татуировку делать, а там брат пострадавшего главный. Ну, думаю, у отца снова чувство вины разыгралось, он месяц мучался, а потом из дома вечером ушёл и не вернулся.

— Во сколько ушёл? А когда уходил, что-то сказал?

— После вечерних новостей, в десятом часу. Сказал, что пойдёт со старым знакомым встретиться. Я тогда и не подумала ничего плохого. Хотя он месяц ходил сам не свой после тату-салона. Мне бы с ним поговорить надо было, а я… Так он с собой покончил?

— Идёт следствие, тело нашли после зимы, сами понимаете. Думаю, после опознания вам детали сообщат.

Светлана села на стул и разрыдалась в голос, в кухню вбежал мужчина.

— Что такое? Светка, ты чего? — бросился мужчина к жене.

— Пошли, — сказал Варя Илье. Больше им тут делать нечего. Все бумажки Светлана подпишет после официального опознания. А то, что они нашли именно её отца, не вызывало сомнений, и имя владельца тату-салона, выгнавшего Козлова, Варя знал и так.

Они вышли на улицу. Илья дёрнулся к остановке, но Варя показал ему на лесопарк, где за корпусом инфекционки расположился морг.

— Давай к Сашке заскочим, раз всё равно тут, да и в овраг можно ещё разок заглянуть. Получается, что Козлов вышел из дома дочери и где-то на территории больницы встретился со своим убийцей. Надо подумать, кто их мог видеть и запомнить.

— Темно в это время зимой, а тут с освещением не очень, на аллеях фонари, а по тропинкам темень, хотя, конечно, снег лежал, может, и посветлее. Да и кто вспомнит, столько времени прошло, — пожал плечами Илья.

Варя посмотрел на чёрные дубы, голыми ветками царапающие серое небо. Могли видеть и помнить, вот только прийти сюда надо совсем в другом состоянии. Они не успели дойти до морга, как телефон Вари зазвонил.

— Бегом на рабочее место, — рявкнуло начальство в трубку, после чего раздались гудки.

— Так-с, прогулка окончена, нас ждёт гость. Эх, — тяжело вздохнул Варя и, развернувшись, потопал на остановку.

В кабинете удушливо пахло каким-то ядрёным одеколоном, который пробился даже через заложенный нос Вари. За столом перебирал бумаги молодой мужчина в чёрном костюме. Он увидел вошедших и, улыбнувшись, встал, протягивая руку.

— Сорин Сергей. Вот прислали к вам для подкрепления. Хотя, я смотрю, вы уже много чего наработали, но с начальством не поспоришь.

— Варя, а это Илья, — не стал официально представляться Варя. Этот хлыщ и так прекрасно знал, с кем будет работать.

— Здорово, ну чего встали-то, садитесь. Будем устраивать мозговой штурм, чтобы время не терять. Может, еды заказать и кофе заварить, вы как? Не голодные?

Они взяли стулья и уселись напротив оккупировавшего стол чужака. Варе Сорин не понравился, не из Нижнего он, следователей из областного центра Варя отлично знал, на учёбу туда ездил, да и приглашали пару раз туда работать. Лично, конечно, не всех, но общее ощущение от нижегородских следаков осталось совсем другим. Сидящий напротив был слишком лощёный и с замашками втираться в доверие к людям, производить хорошее впечатление «своего парня», такое дрессируют совсем в других подразделениях. Как бы сладко Сорин ни улыбался и ни строил своего в доску, надменность так и плескалась где-то в глубине глаз.

Но в любом случае сказали с ним работать, будут работать. Главное, лишнего не болтать и делать всё по инструкции.

— Так кто у вас под подозрением?

— Мужчина, высокий, широкоплечий, думаю, как-то связан с тату-салоном, где жертвам делали татуировки.

— Мужчина? Чушь! Да вы что, ребята. Никакого же насилия не было, никакого сексуального подтекста. Красиво оформлено, не спорю, но это, скорее, женская рука, цветочки, таро, книжки. Не по-мужски, так маньяки с женским полом не работают. Да и сил много, чтобы тяжёлым по затылку ударить, не надо. Женщина это. Может, есть какая подозреваемая? Скорее всего, молодая, думаю, красивая. Страх перед старостью и неудачной жизнью, ненавидит то, во что сама может превратиться. Уж поверьте, я прошёл большой курс по юридической психологии. Не работают так мужчины маньяки. Думаю, она должна крутиться рядом с местами преступлений, может, и татуировку себе сделала, чтоб подозрения отвести.

Варя почувствовал, как холодеют кончики его пальцев, неприятный озноб пробежал по спине. Возможно, снова поднималась температура, а может, ядом зашла под кожу мысль: «Эльсия».

Дар Смерти

Эльсия вылезла из гроба. Он оказался неудобный, узкий, на наполнителе обивки сэкономили, и доски больно впивались в спину. В выставочном зале похоронного агентства было темно, только из окна падал свет фонаря на лакированные крышки гробов, поставленных у стены. Эльсия размялась, поправила пиджак и вышла из зала в приёмную. Зажгла свет и поставила кипятиться чайник. Жаль, нет кофемашины, приходится пить растворимый кофе и чай из пакетиков. Эльсия запустила компьютер и посмотрела, какие заявки на сегодня. Должны привезти два памятника, три новых модели гроба, необходимо машины отправить на заявки и проверить, все ли венки готовы. Эльсия взяла чашку чая и прошлась по кабинетам, включая свет. «Да будет свет», — усмехнулась она. Дверь открылась, и появилась Валентина, уборщица, заметив Эльсию, помахала рукой.

— Вот молодец, уже на рабочем месте. Раньше меня приходишь.

— Мне по душе вставать на рассвете. Люблю начинать работу с первыми лучами.

— А я вот поспала бы, да возраст, к утру уже и ноет всё тело, и болит. Хочешь не захочешь, встанешь.

Валентина принялась за уборку, оживив пустые кабинеты грохотом ведра и стуком швабры о мебель. Эльсия выглянула в окно: туманное утро, люди, словно тени, скользят по улицам, не поднимая головы.

Дверь открылась, и зашла тётя Таня, а за ней водители, ещё через пять минут пришла бухгалтер. Агентство наполнялось шумом и разговорами. Последним появился директор и затребовал у Эльсии кофе в кабинет.

— Бумаги прихвати и письма, если есть, — сказал, прежде чем скрылся в недрах выставочного зала.

До обеда работа шла как обычно. А после обеда Эльсия отпросилась и отправилась выполнять назначенную службу. Тату-салон встретил её музыкой и смехом. Впрочем, стоило открыть дверь, как смех стих. Навстречу к ней вышел высокий мужчина, напомнивший Эльсии одного жестокого гази, он улыбнулся, но никакой приветливости за этой улыбкой не было, сплошная вежливость. Мёртвые глаза смотрели холодно.

— Здравствуйте. Вы что-то хотели? — спросил он.

— Здравствуйте. Да, тату сделать, недорого, если можно. Говорят, у вас самые низкие цены.

Мужчина поморщился и отвернулся, сказав парню за столом у окна:

— Лёня, твой клиент, покажи альбом, сориентируй по ценам.

— Эх, Дэн, ты такой бука! Разве можно так говорить с красивой девушкой, — прервал указания Дэна весёлый мужской голос.

С другой стороны стола выехал парень в инвалидном кресле. Они с Дэном оказались очень похожи, на Эльсию смотрели такие же глаза, холодные и мёртвые, несмотря на дурашливый тон фразы. Худоба и увечье не мешали видеть силу такую же, как у брата.

— Макс, а тебе домой не пора? — спросил Дэн. — Как общаться с клиентами, я без тебя знаю.

Макс улыбнулся и подъехал к Эльсии, протягивая руку.

— Привет. Я Макс. Сейчас тебе найдём тату. На Дэна не обращай внимания, мой брат — токсичная личность. Лёнь, тащи альбом, девушка ждёт.

Леонид принёс альбом и пригласил Эльсию за стол. Татуировок оказалось много, но Макс показал ей самые дешёвые, Эльсия полистала альбом для вида, а потом открыла в нужном месте и ткнула пальцем на картинку со скорбящим ангелом.

— Эту.

— Да, я думаю, вам подходит. Но не слишком ли грустно для такой красивой девушки? — спросил Макс.

— О, какая жизнь, такое и тату, — усмехнулась Эльсия.

— Вы тоже заметили? Я всегда говорю, что татуировка похлеще аватарки отражает суть. Вот смотрите, у меня из этого же пака татушка. — Макс задрал рукав и показал маленькую татуировку с лошадиным черепом. Мы с вами будем родственниками по одному набору татуировок.

Леонид посмотрел на тату в альбоме и сделал себе пометку в блокнот.

— Работа будет ученическая, так что цена только за материалы — три тыщи. Если согласны, то на какое число записывать? — спросил Лёня.

— Хотелось бы побыстрее, — сказала Эльсия.

— Так, давайте через три дня с утра. Записывать?

— Да, хорошо.

Эльсия поднялась и попрощалась, ей нужно было успеть ещё в два места. Хорошо, что недалеко идти. Эльсия покинула бизнес-центр и прошла вдоль дома к входу в цоколь. Там располагался центр йоги. Спустилась по лестнице и оказалась в небольшом холле с ресепшен.

— Здравствуйте, — приветливо сказала администратор, женщина пятидесяти лет, моложавая с короткой стрижкой. — Вы хотите записаться на занятия?

— Здравствуйте, простите, мне сказали, что здесь есть таролог, или я ошиблась?

— Да, Татьяна принимает у нас. Но на данный момент её нет. Могу дать контакты, и вы запишетесь.

— Спасибо вам большое.

Администратор подала Эльсии визитку — простой белый прямоугольник с номером телефона и ссылками на соцсети. Выйдя на улицу, Эльсия сразу позвонила, времени оставалось слишком мало, и терять его не хотелось.

— Татьяна? Здравствуйте, я бы хотела записаться к вам на расклад.

— Здравствуйте, — ответил приятный женский голос на звонок, — извините, сейчас я временно не принимаю новых клиентов. Возможно, через месяц.

— К сожалению, будет слишком поздно. Совсем никакой возможности принять меня сегодня или завтра?

— Нет, увы. Расклад требует много моих сил, а я… Не могу сейчас, — голос в трубке угас.

— Хорошо, извините за беспокойство. Но, если вдруг появится возможность, дайте знать на этот номер, — разочарованно попрощалась Эльсия.

Она сжала телефон в руках, неудача. Придётся искать место жительства таролога по соцсетям, хотя можно попробовать выяснить эту информацию у администратора. Эльсия вернулась в цоколь.

— Извините, я созвонилась с Татьяной, мы договорились встретиться у неё дома, но она не сказала мне адрес, а перезванивать неудобно и как-то глупо. Не подскажете? — Эльсия смущённо улыбнулась.

Администратор перестала улыбаться и зло сощурилась.

— Девушка, вы кто? Зачем вам адрес Татьяны? Я отлично знаю, что она никого не принимает дома. Уходите, никто вам адрес не скажет.

Эльсия покинула центр йоги с тяжёлым чувством. Эта нить истончилась в её руках, но осталась ещё одна. Нужно успеть подвесить метку, без неё придётся задержаться в этом месте на неопределённое время, а Эльсия очень хотела вернуться домой. Здесь тоскливо: корявые домики, грязные улицы, уныние, боль, давящая и прижимающая к земле. Кто-то из своих говорил, что можно привыкнуть, понять и впустить в себя, но главное — успеть остановиться, чтобы не отравиться. Эльсия дошла до перекрёстка и посмотрела на длинный дом, изгибающийся вдоль угла, образованного улицами. На первом этаже — цветочный магазин, маленькая лавочка, наполненная срезанными цветами и лёгким запахом гнилых листьев.

За стойкой стояла женщина лет тридцати с небрежно заделанными в узел грязными волосами и старательно замазанным старым синяком под глазом. Она со скукой посмотрела на вошедшую Эльсию. Звякнула музыка ветра, и наступила тишина. Эльсия подошла к холодильнику и посмотрела через стекло на вазы с цветами.

— Здравствуйте, вы что-то хотите? — прокуренный, низкий голос с нотами рассохшегося пианино.

— Да, две белые розы, пожалуйста.

— Хорошо. Покажите какие.

Эльсия задумалась, как выяснить нужный ли перед ней человек. Спросить прямо: не Наталья ли? Впрочем, почему нет.

— Извините, а мы не знакомы? Наташа?

— Нет, я Лена, Вы ошиблись.

— Просто похожи, извините.

— Розы брать будете?

Невезение. Адрес тут тоже не дадут, девушка явно не расположена болтать с клиенткой. Что делать? Прийти завтра? Похоже, выбора нет. Эльсия оплатила розы и вышла из магазина. Время потрачено, а дело не сделано. Придётся вернуться в похоронное агентство и сделать новую попытку завтра. Эльсия, не заметила, как женщина-флорист наблюдала за ней сквозь витрину и хмурилась.

На улице заморосил дождь, и Эльсия прикрыла глаза, прислушиваясь к пульсации мира вокруг. Тоска, тревога. Любопытный взгляд в спину. Эльсия повернулась и посмотрела на продух подвала, из которого светилась пара кошачьих глаз. Чувствуют, что ж, ей действительно не место тут, не стоит выдавать себя.

Эльсия быстро пошла на работу. На ресепшен стоял начальник и с удовольствием освободил место вернувшейся девушке.

— Задержишься? Там надо пару договоров оформить, — спросил он. Заранее зная, что, да, задержится и всё сделает. Эльсия делала это с начала месяца каждый день после того, как устроилась на работу.

— Да конечно, Пал Сергеевич. Не переживайте, и агентство закрою.

— Ну, не нарадуюсь на тебя. Красивая, молодая, да ещё и работящая, — подмигнул начальник и остановил взгляд на её груди в вырезе пиджака.

Эльсия серьёзно кивнула, флиртовать с начальником она не планировала, да и ни к чему. Было достаточно того, что он благосклонно относился к её часовым отлучкам, потому что она «уходила» из агентства самая последняя.

После окончания рабочего дня, когда агентство опустело, Эльсия выпила чаю. В еде и питье она не нуждалась, но приятно почувствовать вкус пусть и дешёвого чая. Прикрыла глаза и убедилась, что поблизости никого нет, закрыла дверь агентства и растворилась в сумерках апрельского вечера.

Очнулась от острой боли в затылке и села в гробу. Это случилось! На улице темно, до утра долго.

Она стояла на ресепшен, когда зашёл высокий худой мужчина лет сорока. Отросшие вьющиеся волосы торчали дыбом, бледный лоб прорезали глубокие морщины, но глаза оказались совсем мальчишечьи, смотрели весело и с любопытством. По одежде мужчину можно было принять за маргинала: потёртая кожаная куртка, выцветшие джинсы и ботинки с поцарапанными носами и глубокими заломами.

Мужчина оказался следователем полиции. Подслушав его разговор с Татьяной, которая делала венки и давно работала в агентстве, Эльсия поняла, что он ищет сведения о Лавкиной Наталье Сергеевне. Странное совпадение имён, а что если и не совпадение, если он расследует дело, порученное Эльсии? Когда Варсонофий Яковлевич вернулся на ресепшен, Эльсия вручила ему визитку, при этом у неё возникло чувство, что они говорят не последний раз. Что ж, даже таким, как она, требуется помощь местных. К тому же в этом мужчине Эльсия ощутила что-то родственное, но не смогла понять, с чем это связано.

После ухода следователя Эльсия занялась поисками таролога в соцсетях. Начала с группы йоги, должна же у них быть реклама или ссылки на профили их сотрудников. Разных практик нашлось немало, но таролога в перечне не было. Возможно, на широкую публику она не работает, принимая людей только по сарафанному радио. Тогда стоит посмотреть подруг владелицы центра, Татьяна же не просто так пришла снимать помещение именно у них. Действительно, подруги с таким именем у владелицы центра нашлись, вот только имя оказалось весьма распространённым, и проверить придётся больше двадцати человек. Эльсия посмотрела на список и тяжело вздохнула. А как определить, что именно эта Татьяна нужная, когда в некоторых профилях не было фотографий, а у других страницы оказались закрыты? Вот кто сверху решил, что для поисков ей будет достаточно только имени и работы? Вероятно, когда-то давно этого хватало, и кузнеца Николая найти в маленьком городе не составляло труда, но сейчас многое изменилось. Эльсии с трудом удалось найти места аномалий, но это, увы, помогло мало.

Она голодным зверем кружила вокруг центра йоги до глубокой ночи, и в этот раз ей почти повезло, нить натянулась и дёрнулась, лишь в последний момент, когда она приготовила метку, раздался звон и жертва сорвалась, заставив Эльсию очнуться в гробу с острой болью в затылке.

На следующий день позвонили из тату-салона, и она отправилась делать татуировку.

В этот раз дружелюбного Макса не оказалось, её встретил встревоженный Леонид и хмурый Дэн. Они оба попытались уговорить её сделать другую татуировку и, когда она настояла на своём, похоже, сильно расстроились.

— Этот пак такой банальный, я могу вам индивидуальный эскиз нарисовать. Уверен, этот сюжет можно обыграть поинтереснее, если вам хочется именно скорбящего ангела, — сказал Леонид, подготавливая рабочее место.

— Не стоит беспокоиться. Мне очень нравится именно эта картинка.

— А давайте я на неё цветов добавлю или из могилы рука скелета, поживее будет, — сделал последнюю попытку изменить эскиз Лёня.

— Нет, спасибо, — Эльсия начинала сердиться, ей нужна именно такая татуировка, и она очень внимательно следила, чтобы Леонид не смог внести даже малейшие изменения в процессе. Останавливая каждый раз, когда он пробовал набить что-то мимо контура.

Когда через три часа работа оказалась закончена, на неё смотрели двое недовольных мужчин. «Что именно они уже знали и не опасно ли это для моей работы?» — заметались в голове Эльсии тревожные мысли.

— После снятия плёнки следует аккуратно промыть рисунок водой комфортной температуры с добавлением жидкого мыла, а затем две-три недели наносить мази с регенерирующим эффектом. Вот памятка по уходу. Там всё прописано, если возникнут проблемы или вопросы, то написан мой номер телефона, обязательно звоните, — напоследок прочёл лекцию Леонид и проводил её до лестницы.

Спускаясь, Эльсия почувствовала знакомое ощущение и чуть не столкнулась с Варсонофием. Следователь сильно удивился встрече, Эльсия поняла, что ему очень хочется с ней поговорить. Впрочем, она удивилась не меньше, Варсонофий весьма близко подобрался к её делу. Ей удалось отвертеться от разговора, дела шли не очень хорошо, и ей не нужны новые сложности. Две метки у неё есть, но непонятно, когда они сработают.

Выйдя из бизнес-центра на улицу, Эльсия увидела, как хрупкая девушка везёт через дорогу инвалидную коляску с Максом. Эльсия махнула рукой и подошла к ним.

— Привет, красавица. Набила своего ангела? Как заживёт, приходи показывать, — радостно приветствовал её Макс. — А это Кира. Она замечательный тату-мастер, скоро станет лучше, чем мой брат, в этом деле. Рисует она точно лучше.

Девушка смутилась и отвела глаза.

— Я Эльсия, делала сегодня тату у Леонида.

— Кира. Макс преувеличивает, я всего полгода работаю. Первое тату стыдно вспомнить.

— Так это Дэн не дал тебе его как следует доделать. Пришёл, разорался, клиента выгнал. Псих он всё-таки.

— Ну, я думаю, у него был повод, — смутилась Кира, которой явно не понравилось обсуждать эту тему при посторонних.

Эльсия почувствовала вибрацию мира. То, что сейчас говорил Макс, как камертон, сменило настроение. Пришлось забыть про приличия и изобразить живой интерес глупенькой девушки, которая бестактно лезет в чужие дела.

— А что случилось? Если не секрет, конечно. Часто Дэн клиентов выгоняет?

— Нет, ну что ты. Первый раз. Тут такое дело, я раньше любил на мотоцикле кататься, ну, как-то попал в слепую зону грузовика, а он вильнул боком неожиданно. Неприятные последствия ты видишь. Так через год этот водитель пришёл к нам делать тату, по чистой случайности, он не знал, что это салон моего брата. Его тогда не было, а Кира оказалась свободна, и они сразу начали работать, ну а через час пришёл Дэн и устроил мужику армагеддон. Хорошо, хоть в окно не выкинул.

— Да, действительно неприятная история, — вздохнула Эльсия сочувственно. — А как того мужчину звали?

— Нет, не думаю, что стоит плодить сплетни, город маленький, вдруг он ваш знакомый. Уверен, он сильно раскаивается в той аварии. Говорят, ему резко свело плечо, и он автоматически рукой дёрнул, крен-то небольшой получился, он не виноват, что я в это время пошёл на обгон.

Эльсия посмотрела на Киру, та стояла бледная, опустив глаза. Похоже, в этой истории Макс рассказал не всё.

— Мы пойдём, нас Дэн ждёт, — сказала Кира и покатила коляску вперёд, не слушая возражения Макса.

— Пока, — сказала Эльсия и пошла обратно на работу, она и так задержалась слишком долго.

Вернувшись на рабочее место, она в туалете оторвала плёнку с тату и выкинула вместе с памяткой, оторвав от брошюры лишь тонкую полоску с телефоном Леонида.

Варсонофий позвонил и предложил встретиться. Для первого свидания выбрали маленькое кафе рядом с парком «Белый кролик». Небольшой зал с панорамными окнами, из которых открывался вид на аллеи. Рядом продавали кофе навынос, и по аллее расходились ароматы: терпкий — эспрессо и сладкий — шоколада.

Они сели за столик, Эльсия заказала американо, а Варсонофий большой стакан какао с маршмеллоу. По десерту они сошлись на чизкейке. Удивительно, Варсонофий свой выбор напитка оправдывать ничем не стал и с большим энтузиазмом вылавливал зефирки ложечкой.

— Любите сладенькое, Варсонофий Яковлевич? — ехидно поинтересовалась Эльсия.

— Просто Варя. Нет, но приглашать девушку поесть шаурмы… Не был уверен, что вы на такое пойдёте. А ресторан я себе сейчас позволить не могу.

— В полиции мало платят?

— Ну что вы, нормально. Не жалуемся. Но с деньгами у меня отношения не складываются, не понимаю, как так получается, но деньги просто исчезают с карты за неделю, — ухмыльнулся Варя. — Это какая-то мистика. Но я позвал вас поговорить о другой странной истории. Не могли бы ответить на некоторые мои вопросы? Неофициально, просто как знакомый человек, ну или как будущий друг.

— Друг? — удивилась Эльсия, она думала, что Варя рассчитывает совсем на другие отношения.

— Конечно, вот прям чувствую, что мы могли бы подружиться. Как думаете?

— Давай на ты. Я пока не знаю, не планировала никаких отношений. А что за вопросы ты хотел задать?

— Наверно, немного личные. Без пошлости, конечно.

— Интересно стало. Слушаю, если смогу, отвечу.

— Зачем вы… Ты сделала татуировку?

— Ну, знаешь, подумала, почему нет. Мне всегда они нравились, а тебе нет?

— Не особо. Не могу понять, как можно носить одно и то же много лет, надоест.

— От вида твоей куртки о тебе создаётся совсем другое мнение, — с улыбкой сказала Эльсия.

— Э-э-э, как-то не рассматривал это под таким углом. Просто она удобная, найти удобную куртку большая проблема, — смутился Варя. — Ладно, а почему именно такую татуировку?

Эльсия поняла, что никакой флирт и шуточки не собьют Варю, вставшего на след.

— Ну, работаю в похоронном агентстве, и мне всегда нравились памятники с ангелами. Хотелось для первой тату что-то не слишком большое и сложное.

— Вот теперь, наверно, будет самый личный вопрос. Твоя жизнь… У тебя всё нормально? Я пока не друг, но поверь, это для меня важно. Проблемы, здоровье, может, личная жизнь расстраивает?

Эльсия задумалась, в её жизни, если это можно так назвать, сейчас действительно трудный период, связанный с заданием. Но спрашивал Варя явно не про работу. Она понимала, к чему он ведёт, но помочь Варсонофию не могла. Скорее, её задача — ему мешать, чтоб не крутился где-то рядом с целями.

— По-твоему, татуировки делают только несчастные люди?

— Нет, но я спрашиваю лично вас… Тебя.

— У меня всё хорошо. Любимая работа, отменное здоровье, свидание с приятным мужчиной. Может, не будем это портить?

— Прости, профдеформация, работа всегда со мной даже на свидании с красивой девушкой.

— Комплимент? Так-то лучше.

Они ещё немного поболтали о пустяках, весне, надоевшем дожде и грязи на улицах. Через час Эльсия сказала, что забыла кое-какие документы на работе и вернётся туда. Варя пошёл её провожать. На улицу спустились сумерки и туман. Мир вокруг потерял свои чёткие очертания, они шли и смотрели в окна домов.

— Думал, я один люблю смотреть в чужие окна, дурацкая привычка, — усмехнулся Варя, заметив, что и спутница с интересом рассматривает освещённые прямоугольники.

— Это, наверно, не очень тактично, но что-то в этом есть, словно смотришь кадры из фильма или видишь кусочки пазла чужой жизни.

— Эльсия, а вы не поэтесса?

— Ну нет, меня просили пару раз срифмовать эпитафию, но я оказалась бессильна.

— Каково это — работать там, где смерть всегда рядом? — спросил Варя.

— Смешно, что этот вопрос мне задаёт полицейский. Разве у вас не так же?

— Ну, не настолько часто у нас случаются криминальные смерти. К тому же я больше работаю не с мертвецом, а с тем, что привело его в это состояние.

— Думаю, моё общение со смертью приятнее твоего. Мои мертвецы красивы и аккуратно упакованы, они кажутся частью не людского мира, а ритуального убранства. Я к ним чувствую не больше, чем к венкам или надгробиям, грустный предмет, не больше.

— Похоже, мы оба малое отношения имеем к смерти. Наверно, такое надо спрашивать у моей подруги Сашки, она патологоанатом.

— Мы все имеем отношение к смерти, она одинаково рядом с каждым из нас. Многие боятся об этом говорить и даже думать, словно это значит позвать Смерть по имени.

Остаток пути они прошли в молчании, улицы рядом с площадью оказались совершенно пустынны. Жизнь кипит тут только днём, когда идут службы в соборе и церквях, работают рынок и завод. Маленький город готовился ко сну, лишь рядом с барами разгоралось пятничное веселье. Они подошли к агентству.

— Не жди меня. Я кое-что распечатаю с компьютера, потом вызову такси, — сказала Эльсия, доставая ключ.

— Я тут рядом живу, если хочешь, можем сходить ко мне выпить кофе, — рискнул предложить Варя.

— Для меня кофе сегодня достаточно. Извини, давай в другой раз.

Эльсия заметила, как расстроился Варя, но его чувства не имели значения, она действительно не планировала заводить никаких отношений, да и не могла. У неё есть дело, и когда она его закончит, то покинет это место навсегда.

— Прощай, — сказала Эльсия, открывая дверь в агентство.

— Я всё-таки надеюсь на «до свидания», — грустно сказал Варя.

Варя с трудом узнал героя сна, Леонид предстал перед ним бородатым двухметровым мужиком, почему-то одетым в розовое кигуруми с рогом единорога на капюшоне. В странном ночном клубе мелькали огни и бухала музыка, а из пола росли огромные грибы с длинными тонкими ножками. Лёня сидел под одним из грибов и обнимал за талию девушку, облик той плыл, она то становилась грудастой блондинкой, то рыжей со спортивной фигурой, то пухленькой брюнеткой. Лёня откусывал кусок от ножки гриба и начинал лапать девицу, та хихикала. Потом всё резко прекратилось, клуб исчез, гриб трансформировался в грибок песочницы на детской площадке, которая находилась в тёмном дворе пятиэтажной панельки. Окна тускло горели красным, а фонарь над песочницей мигал ядовитым фиолетовым светом. Парочка словно этого не замечала, пока Леонид, в очередной раз пошарив рукой рядом со столбиком, не достал из песка огромное мачете. Девица, заметив блеснувшее лезвие, взвизгнула, вырвалась и бросилась бежать по площадке, крича от ужаса. Лёня догонял, размахивая оружием, которое почти сразу трансформировалось в огромную бензопилу. Девушка изменилась, превратившись в некрасивую, потрёпанную жизнью женщину с пропитым лицом. Двор замкнулся в кольцо, у помойки женщина упала и продолжила кричать, сжавшись в комок.

— Разве это не кошмар? Тебе не пора вмешаться? — обратился Варя к пустоте.

— Неть, — ответила пустота гнусавым голосом Баку, — ему нравится.

Варя вздохнул и бросился наперерез маньяку с бензопилой, Леонид его не заметил, смахнув в сторону, как пластиковый дорожный конус. Взревела пила, брызнула в стороны кровь, в фиолетовом свете казавшаяся чёрной. Женский крик оборвался.

Варя открыл глаза и сел на диване, футболка и домашние штаны пропитались потом. Голова кружилась, во рту неприятно горчило. Считать ли этот сон признанием, что Лёня и есть маньяк? С другой стороны, свою жертву он не бил по голове, и татуировки у неё Варя не видел. Перед глазами снова поплыли кадры, как из дурного ужастика: фиолетовый отсвет, грязная помойка, рычание бензопилы и брызги крови.

Слишком разные подходы к смерти. Украшение мест преступлений и дикая резня бензопилой, что-то не сходилось. Понять бы, кто эта женщина во сне, тогда и подтекст происходящего стал бы ясен.

Варя сходил на кухню и вскипятил себе чайник, выпив пару стаканов обжигающего кипятка, он обтёрся в ванной полотенцем и снова завалился на диван. Что ж, попробуем сон Киры. Падение, и вот уже он сидит на барном стуле рядом с кофейным островком в торговом центре. Худой парень за стойкой готовит кофе, рядом скопление людей выкрикивает заказы. Парень старается, но кофемашина пыхтит и брызжет кипятком, кофейный порошок рассыпается, а молоко пригорает и сворачивается.

— Вот это кошмар, не очень интересный… Но что делать, на закусь сойдёт, — прогнусил Баку, вытягивая хобот.

— Подожди, проверю кое-что.

Варя представил татуировку. Раздался крик.

— Кира! Кира! Ты с ума сошла? Тебя клиент ждёт, рисунок уже выбрал.

В конце длинного холла появился Дэн и замахал бариста рукой. Бариста тряхнул головой, показал толпе средний палец и, перепрыгнув через стойку, бегом побежал на выход из торгового центра.

— Это Кира, что ль, была? — удивился Варя вслух.

— Ты мне перекус испортил, ты бы тоже бежал за ней, а то эта часть сна закончилась.

Варя вздрогнул, мир вокруг превращался в зыбкое марево. Если не поспешить, то выбросит в реальность. Варя побежал за Кирой и оказался на крыше дома-колодца. Кира превратилась в девушку в длинном плаще и летела впереди, едва касаясь металла скатов, а над всем этим парил Исаакиевский собор.

— Питер. Красиво, но бесполезно, — вздохнул Варя.

Баку пропал, а жаль. Хотелось с ним поговорить. Он наверняка что-то знал про убийцу, в отличие от Вари, Баку ловок в разгадывании шарад сна. Когда-то этот дух, пожиратель кошмаров из Японии, попал в страшном сне командировочного японца в Россию и прижился. Кошмары местного населения оказались ничуть не хуже, чем на Родине, и Баку решил остаться. Немалую роль в этом сыграл Варя, став его кормильцем.

Варя открыл глаза и посмотрел в телефон, два часа ночи, куча времени, чтобы провести его как нормальный простуженный человек. Напиться горячего чая и в кровати посмотреть четыре часа подборки мультфильмов Миядзаки.

Утром стало полегче, нос и уши заложило, но температура прошла. Варя выпил очередную чашку чая и подумал, что вместо крови у него скоро будет течь заварка. В окно Варя наблюдал, как улицы заполнил густой туман, рассматривая спешащих на работу людей жёлтыми глазами уличных фонарей. Впрочем, в семь утра фонари погасли, а туман осыпался мелкой изморосью.

На работе за столом Вари сидел недовольный Илья с кучей бумаг. Огромная кружка с кофе рядом с ним говорила о том, что напарник не выспался.

— Достали эти приезжие. Толку ноль, пока каждого по базе пробьёшь. Правда, один от меня сбежать хотел, оказался в розыске. Вот и весь улов.

— Ну, значит, вместе сегодня сходим в тату-салон, поговорим с владельцем, зачем он в день смерти созванивался с жертвой.

Не успел Илья обрадоваться, как дверь открылась и вошёл Трошин. Он, не раздеваясь, прошёл к своему столу и, бросив рабочую папку на столешницу, сел, вытянув ноги в грязных ботинках.

— Вот почему так? Кому-то красивые убийства в центре города, а кому-то гнилой «подснежник» в лесополосе в семь часов утра. Можно подумать, позже нельзя туда было съездить, лежал всю зиму, пару часов ещё бы подождал.

Илья злорадно усмехнулся, Трошина он не любил, тот обращался с операми как с разнорабочими, открыто называя их туповатым быдлом. У Вари пришло сообщение. Писала Сашка.

«Про подснежник слышал? Фото смотри. Дело у Трошина почитай».

К сообщению Варя получил фотографию татуировки «сердце, проткнутое кинжалом». Одна из тех татуировок, что были в паке «Дар смерти». Варя стукнул себя по лбу, вот дебил, почему он не сфотографировал листы с татуировками. Что если они эти листы выкинут, и как доказывать связь с салоном? Мысленно обругав себя последними словами, Варя обратился к Трошину.

— Трошин, дай дело почитать?

— Это ещё зачем? Соплями своими хочешь мне закапать?

— Ну, как хочешь, сам с ней возись.

— С ним. С чего ты решил, что это женщина? Да читай, не жалко, — сказал Трошин и швырнул папку в Варю.

Мужчина? Значит, маньяку действительно нет дела, какого пола жертва, плохо. Варя расстегнул папку и достал протоколы осмотра и опроса свидетеля. Всё оказалось банально, место преступления — лесопарк «Дубки» недалеко от больничного корпуса. Место, где гуляют больные и собачники, летом ходят в сады дачники. По краю находятся неглубокие овраги, в которых до недавнего времени лежало много снега. Мужчина в семь утра выгуливал собаку, и та убежала в овраг, где начала лаять. Попытки выманить её оттуда не удались, и хозяину пришлось спуститься в грязный овраг, где он и обнаружил торчащую из растаявшего снега руку. По времени, получается, первое убийство случилось ещё зимой. И первой жертвой стал мужчина. Ни телефона, ни документов на трупе не нашли, зато обнаружили кинжал в рёбрах.

— Зарезали? — спросил Варя Трошина.

— Неа, по голове сзади стукнули, а кинжал потом воткнули, с трудом, я думаю, он тупой, и металл плохой, дешёвка, бутафория. Бомжи-романтики пили.

— С чего ты взял, что бомжи?

— А кто там ещё шарахается. Ни документов, ни телефона, рядом шкалик от спирта. Да и одет так себе.

Варя встал и отправился к начальству. Ляхин поднял голову от бумаг и буркнул:

— Ну?

— Сегодняшний труп из моей серии.

— С Дубков который?

— Да.

— Чушь, не отвлекай меня, иди работай.

— Не чушь, у него тату, и убит он, как там изображено. — Варя сунул под нос начальства фото от Сашки.

— Слушай, Варя. Я понимаю, тебе хочется великих свершений и загадочного маньяка. Но поверь, татуировки, особенно такие, не редкость.

— Там кинжал в сердце воткнули.

— Это старый труп, и он мужик, кинжал, да, деталь странная, но не настолько, чтоб приписывать всё одному маньяку.

Варя понимал начальство, если трупов в серии будет три, то шансы вмешательства сверху серьёзно возрастают.

— Но ты ведь не отстанешь? Если Трошин по нему ничего не найдёт, бери себе. Но в серию не объединяй. Пусть идёт отдельным делом, — раздражённо закончил Ляхин и взялся за телефон.

Варя вернулся на рабочее место и снял с вешалки куртку.

— Всё, пошли, — дёрнул он со стула Илью, — нас ждут великие дела.

В тату-салоне оказалось тихо, пожилая женщина мыла белый пол.

— Здравствуйте, а где все?

— И вам не хворать. Так закрыто ещё. Они по записи работают, значит, на утро клиентов не было. Или вы записывались? — ответила уборщица.

— Мы из полиции. А вы тут давно работаете?

— Не очень, зимой устроилась. А что они натворили? Вроде хорошие ребята, чисто всегда у них. Мусор сами выносят.

Мусор! Варя вспомнил про смятые Дэном листы.

— А вы тут два смятых листочка не находили с утра? — делая глаза кота Шрека, спросил Варя.

— Да, вон в мусорном мешке сверху, — удивилась уборщица.

— Да вчера тут был, забыл взять, а они, наверно, выкинули, — попытался объяснить Варя, рысью бросившись к мешку, в надежде найти сокровище.

Листочков оказалось три, Дэн действительно выкинул пак «Дар смерти», третьим смятым листом оказался портрет девушки, нарисованный простым карандашом: круглое лицо, маленький носик и длинные волосы, приятная внешность. Листы Варя передал Илье, и тот спрятал их в свою папку. Илья с уборщицей смотрели на Варю с удивлением, и тот закашлялся.

— Водички не дадите? — просипел он.

— Там кулер в углу, — показала уборщица в конец помещения.

Вода оказалась застоявшейся и невкусной, но это дало пару минут обдумать ситуацию. Придётся звонить и узнавать, когда мастера будут на месте, но это убьёт весь эффект внезапности, они смогут подготовиться, и ответы будут продуманными. Остаться и караулить их, это терять время. Нужно сходить в Дубки и побывать у Сашки, посмотреть на труп, может, и она что-то пропустила. Впрочем, можно попробовать ещё вариант. Варя достал телефон и визитку «Мемориала».

— Похоронное агентство «Мемориал». Здравствуйте, как вам помочь? — раздался в трубке приятный женский голос.

— Здравствуйте, Эльсия. Следователь Танатов Варсонофий Яковлевич вас беспокоит. Рад, что вы сами предложили свою помощь. Мне бы встретиться с вами. Когда вы свободны?

— Сегодня в шесть.

— Отлично, жду вас в чайной на Карла Маркса. Вас устроит?

— Ну, хоть не в отделении полиции. Конечно, я подойду, может, опоздаю минут на десять, нас любят задерживать после работы.

Эльсия нажала отбой, и Варя повернулся к Илье.

— Ну всё, потопали в лес. Может, в овраге нам больше повезёт.

Илья скривился, буркнул уборщице «до свидания» и пошёл к лестнице. Прогулка в грязном лесу его не вдохновила. Когда Варя, попрощавшись, вышел, с нижнего пролёта раздалось:

— Я на автобусе. Там дождь опять.

Варя пожал плечами, словно Илья мог его увидеть, и надел кепку. Дождь так дождь, простуда хуже от этого не станет. Только Сашка его побьёт за такие прогулки, но от такой девушки и побои в радость. Варя представил, как Сашка лупит его грязной шваброй, хихикнул и шагнул под мелкую злую изморось.

«Скоро превращусь в рыбу, столько времени в воде провожу. Может, горло болит, потому что там жабры отрастают», — подумал Варя. Голова ощущалась, как после тяжёлого похмелья, и умные мысли отказывались посещать столь неприятное место. Варя сосредоточился на окружающем мире, но запахов он не чувствовал, рассмотреть что-то мешала пелена дождя. «А вдруг я в чьём-то сне, противном кошмаре про убийства. Как понять, что всё это на самом деле?» Действительно, странные преступления для маленького городка, слишком вычурные и бессмысленные. Что хотел маньяк, зачем ему эта театральность? Почему он убивает именно этих людей? Можно поспорить, что и убитый мужчина окажется одиноким или пережившим горе. Тогда нужно будет понять, как убийца находит именно таких и какую роль в этом играют тату. Выходит, и Эльсия одинока и несчастна? Или это действительно просто совпадение, что она выбрала тату именно из этого пака. Стоит побыстрее опознать мужчину, может, мастер, который набил тату, его помнит, хотя бы имя или где тот работал. Завтра необходимо перебрать ориентировки на пропавших за зиму мужчин.

Быстро дотопав по лужам до дамбы, Варя остановился и задумчиво посмотрел на потоки воды, стекающие в пруд. Вода гудела, отлежавшись за зиму снегом, теперь она спешила влиться в новый круговорот своего существования. Глядя на этот поток, захотелось шагнуть с дамбы вниз и, дико крича, лететь навстречу новому перерождению. Смущало только, что вода текла очень грязная и отсутствие уверенности в том, что перерождение случится. Выкинув дурацкие мысли из головы, Варя заторопился к месту убийства.

Илья уже топтался в овраге, скучая и рассматривая голые дубы на склоне. В руках он держал стаканчик с кофе.

— Давно тут? — спросил Варя, спускаясь по скользкой тропке с подтёками жидкой глины.

— Не, в магазин сходил, в автомате кофе купил, да так побродил рядом с больницей, поискал камеры, вдруг какая удачно в эту сторону смотрит.

— Ну и как?

— Только на въезде в больницу и парочка на входах в корпуса. Зато вот тут кое-что нашёл. Не знаешь, что такое? — Илья достал из кармана зип пакет и протянул Варе.

В нём лежали странные пластиковые трубочки, будто из колпачков для шприцев кто-то пытался сделать свисток.

— Хм, первый раз такое вижу. Что-то медицинское, возможно, тут же больница, что-то из их мусора. Покажем Сашке, она точно должна знать.

— Больше ничего интересного. Тут уже кто только не топтался, и, похоже, половина местных собак успела сходить в туалет, так что осторожнее, — сказал Илья и допил кофе.

— Как ты смог со стаканчиком сюда слезть?

— Лучший путь, не всегда самый очевидный, — глубокомысленно изрёк Илья и, хмыкнув, пошёл вдоль оврага.

Варя ещё раз осмотрелся: тающая куча грязного снега, которую разворошили в поисках улик, бурая прошлогодняя трава, окурки, смятая пачка сигарет и старые пластиковые бутылки. Если и были какие-то следы убийцы, то они растаяли вместе со снегом.

Варя побежал вслед за Ильёй. В конце оврага обнаружился плавный подъём наверх. Тут действительно спокойно можно пройти, не разлив кофе.

— Откуда знал? — спросил Варя.

— Да вырос тут недалеко, мы все Дубки в детстве излазили.

— Что ж, я думаю, убийца именно тут и спустил тело в овраг. Возможно, он местный.

— Не факт, может, тоже в детстве тут гулял, или друзья жили где-то поблизости, — отмахнулся Илья.

Они прошли мимо корпуса терапии и хирургии и свернули к моргу. Варя посмотрел на свои грязные ботинки, с которых на асфальт отвалились два шмата жирной красной глины.

— А у тебя бахил нет? — спросил он Илью. — А то, боюсь, Сашка в этот раз меня точно шваброй отлупит.

— Неа, в носках пройдём. Там же чисто.

Варя подумал о своих дырявых и мокрых носках, потому что ботинки тоже где-то пропускали воду. Может, пора потрать деньги на новую обувь? Хотя скоро всё высохнет, и он переобуется в кроссовки.

Варя замер перед дверью в раздумьях, что хуже, быть убитым или опозоренным. Решив, что Сашка врач, сама убьёт, сама реанимирует, Варя шагнул внутрь на чистый кафельный пол.

Сашка сидела в своём кабинете и болтала с санитаром, тот смотрел на неё восхищёнными глазами. «Новенький, бедняга, не знает ещё, кто перед ним», — подумал Варя с ехидством.

— Так-с. Чего припёрлись? — рыкнула Сашка, заметив Варю. — Тебе чего, гад? Я всё прислала, отчёт полный позже будет. Опять, опять натоптал! Да я тебя сейчас!

— Слушай, ты прям, как уборщица, орёшь, — хмыкнул Варя, заходя в кабинет.

Сашка вылупила на него глаза, потеряв дар речи от Вариной наглости.

— Я вытру сейчас, — подскочил санитар и убежал за шваброй.

— Цирк, дрессированный тюлень на арене. А с рук он у тебя ест? — спросил Варя.

Он ощущал в себе какую-то вскипающую злость. Больной, уставший, ноги мёрзнут в дырявых ботинках, а вокруг всем от него чего-то надо. Он же не нарочно измазался в грязи и пришёл сюда по делу, а не из праздного любопытства.

— Да ты … — начала Сашка, но тут же успокоилась и заботливо спросила. — Чаю хочешь? У меня есть пироженка.

Варя зашмыгал носом. И чего он на Сашку наехал? Чудесный она человек.

— А нормальной еды нет? Очень кушать хочется, — вздохнул он.

— Я так и поняла, ты такой язвительный, только когда голодный.

— Я тоже голодный, — подал голос Илья.

— Отлично, сгоняй в магазин за едой, — сказала Сашка, — пора обедать.

Илья тихо выругался и пошёл на выход, столкнувшись в дверях с санитаром со шваброй.

— Чего тебе надо-то? — спросила Сашка.

— Хотел на тату взглянуть, что-то оно странным на фото показалось. Да и вот на месте преступления Илья нашёл. — Варя достал пакетик с пластиковыми трубочками. — Думаю, что-то из медицинского мусора.

Сашка покрутила пакетик в руках, хмыкнула и отдала обратно.

— Понятия не имею, первый раз такие вижу.

Варя взял пакетик и рассмотрел внимательно содержимое. Вначале он был уверен, что это часть больничного мусора, попавшего в овраг, но, если это не так, значит, есть вероятность, что Илья нашёл серьёзную улику. Осталось понять, что это такое.

— Хорошо, что придумали интернет, — сказал Варя, доставая телефон.

Увы, по всем запросам поиск выдавал трубочки для коктейлей или пластиковые заглушки для сантехники. Варя зло фыркнул, ему ответило рычание желудка.

— Где наш посол за едой, — буркнул Варя. — Давай хоть труп посмотрю, может, есть расхочется.

— Пальцем только в него не тыкай, не позволю. Это опасно, труп старый. В респираторах и халатах пойдём смотреть.

— Сколько, кстати, он пролежал, определила?

— Сложно сказать, лежал глубоко в сугробе, зима холодная, без оттепелей. Так что можно судить только по слою снега сверху, а не по разложению. Большие снегопады были в конце января, начале февраля, так что лежит точно пару месяцев.

Труп действительно мог отбить желание есть. Выглядел он отвратно, тепло весны не пошло ему на пользу. Сашка подняла простынь и показала на рану в центре груди. Варя покачал головой, разговаривать в респираторе не получалось. Сашка указала пальцем на место рядом с раной. Варя пригляделся, там действительно оказалась набита маленькая татуировка, но нечёткая, словно кто-то набросал контур, а потом потёр пальцем. Варя кивнул, что понял, и вышел из прозекторской.

— Что-то она совсем плохая. Тату слезло? — спросил Варя, когда они вернулись в кабинет.

— Нет, она такая и была, думаю, это начало работы, набили контур, а потом почему-то недоделали, — пожала плечами Сашка. — Думаешь, это важно? Эти тату? Маньяк видит татуировку, и у него срабатывает триггер?

— Я думаю, он как-то участвовал в их создании. Забыл сказать, что все эти тату из одного набора, и название у него «Дар смерти».

— Фу-у, как пафосно. Много там тату?

— Тринадцать. В тату-салоне сказали, что они скачали их из интернета. Но я поискал и не нашёл такого, да и заметно, что они что-то недоговаривают. Зато я знаю пару людей, которые сделали их и живы.

— Пока живы, — хмыкнула Сашка, — жаль, к ним слежку не приставишь или охрану.

Варя вспомнил про свидание с Эльсией после работы. Интересно, как её убедить быть осторожнее без раскрытия деталей произошедших убийств. Дверь открылась, и появился радостный Илья с пакетом.

— Тадам! Кормилец прибыл, — заявил он, протягивая пакет Сашке.

— Да что вы за люди такие! Опять сосиски, ещё и лапша. Вы, кроме этого, в магазине хоть что-то видите?

— Пельмени, — сказал Варя и вцепился в упаковку сосисок с рычанием голодного зверя.

Запив сосиски горячим сладким чаем, Варя довольно заурчал. Обидно только, почти не почувствовал вкуса еды, простуда не спешила окончательно с ним расставаться, скорее, готовила силы для нового витка, заручившись поддержкой замёрзших мокрых ног.

— Всё, давайте топайте отсюда. Устроили себе столовую, — сказала Сашка, рассматривая загаженный майонезом и кетчупом рабочий стол.

Илья отправился на автобус, Варя посмотрел на ноги и пошёл за ним. Сил возвращаться пешком после обеда не осталось, хотелось прилечь где-нибудь в тихом месте и включить мультики хотя бы на полчаса. На работе Варя сел оформлять опросы приезжих Ильи, а тот отправился на вызовы. Ничего интересного в бумагах не нашлось, по большей части это вело только к новому этапу бесполезной работы по проверке алиби всех опрошенных, большинство которых уедут раньше, чем они успеют это сделать. Варя поглядывал на часы, чем ближе конец рабочего дня, тем больше он волновался. Свидания в сорок лет ещё более неловки, чем в восемнадцать. В сорок ты лишён иллюзий насчёт отношений и старательно высматриваешь в человеке, сидящем напротив, нужные тебе знаки и боишься пропустить нехорошие «звоночки», грозящие в дальнейшем проблемами. Сорокалетний человек устал играть в игры и хочет побыстрее понять, стоит ли потраченного времени и усилий новый знакомый.

Несколько раз Варя брал телефон в руки и думал — не позвонить ли, чтоб отменить встречу. Возможно, он так бы и поступил, Эльсия явно для него слишком молода и красива, он точно не соответствует запросам такой девушки. Вот только что делать с татуировкой и маньяком, если они не встретятся, не найдут ли мёртвую девушку где-нибудь на кладбище в виде скорбящего ангела? Пришедшая в голову картина показалась очень красивой, Эльсии действительно бы подошёл образ грустного ангела. Несмотря на смешинки в глазах девушки, Варя чувствовал тихую печаль во всём облике Эльсии. Взяв в очередной раз телефон в руки, Варя неожиданно для себя написал Соньке.: «Привет. Как ты там? Сильно мама ругалась?»

Ответа он не получил, что странно, Сонька с телефоном не расстаётся. Значит, всё ещё дуется и не хочет с ним общаться.

«Я завтра к вам заеду», — написал Варя.

Сложив документы аккуратной стопкой, Варя отправился на встречу с красивой девушкой.

Тату-салон находился на втором этаже бизнес-центра. Варя подошёл к лестнице, сверху спускалась девушка в бежевом тренче, и они чуть не столкнулись на ступеньках.

— Здравствуйте, Варсонофий Яковлевич.

— Эльсия? Ой, здравствуйте. Не ожидал вас тут встретить. — Варя удивлённо пялился на Эльсию. Что-то магическое есть в том, что ты наталкиваешься на человека, о котором часто вспоминал, в неожиданном для этой встречи месте. Хотя почему неожиданном, не привязана же Эльсия к своей конторе.

— У меня выходной, — улыбнулась Эльсия.

— А я вот всё по работе бегаю, — тяжело вздохнул Варя, — ни минуты свободной нет.

— Ой, я вас, наверно, задерживаю.

— Нет. Я не так выразился, — Варя растерялся и совсем запутался. — Может, кофе? Я сегодня ещё не успел выпить.

— Давайте в другой раз, не хочу отвлекать. Звоните, мой телефон у вас есть. — В глазах Эльсии мелькнула хитринка, и она ушла.

Варя замер на лестнице и никак не мог решить — догнать её или вернуться к работе, но профессионализм победил. Тату-салон оказался большим помещением с окнами в пол, белыми стенами и чёрной мебелью. Выглядело довольно стильно. К вошедшему Варе вышел высокий, широкоплечий мужчина. Модная причёска, уложенная борода — всё говорило, что перед Варей постоянный клиент барбера. Лет тридцать пять, одет в фирменный спортивный костюм и белые кроссовки.

— Чем могу помочь? — надменно осмотрев посетителя, спросил мужчина.

— Старший следователь Варсонофий Яковлевич, — сказал Варя и достал удостоверение. — Хочу задать вам пару вопросов, нужна ваша консультация.

— Дэн — хозяин. Нужна, так окажем, — сказал владелец и размял плечи и шею.

Дэн махнул рукой в сторону диванчиков для ожидающих около окна. Варя уселся и посмотрел вниз, красивый вид, особенно если подняться на три этажа повыше. Под окнами пешеходная улица Карла Маркса, сквер. Здорово, наверно, работать в таком месте.

— Так что вы хотели?

Варя достал телефон и показал фотографию тату.

— Не вы делали?

— Я такое не делаю, — сказал Дэн и сделал паузу, глядя на Варю, осознал ли тот, что за глупость спросил. — А вот мои ученики да. Лёнь! Подойди.

Из подсобки вышел худой парень, вытирая руки тряпкой. Дэн кивнул ему на телефон в руках Вари.

— Ты делал?

— А что? Есть претензии? — насторожился Лёня, разглядывая фото.

— Нет, есть вопросы, — улыбнулся ему Варя. — Ты этот рисунок откуда брал?

— Да скачали бесплатный пак с интернета, называется «Дар смерти», некоторые художники рисуют бесплатно и выкладывают.

Варя насторожился и открыл вторую фотографию, где было тату с рукой и картой.

— Это тоже оттуда?

— Да. Только эту Кира била, не я.

— Не покажешь весь набор? — попросил Варя.

— Сейчас альбом принесу. На компе тоже есть, но в альбоме смотреть удобнее. Там их всего тринадцать.

Лёня принёс пластиковую папку с кольцами и открыл два листа с татуировками из «Дара смерти». Их действительно было тринадцать, простенькие, с распространёнными сюжетами.

— Сколько ещё из этого набора набили?

— Ну, не знаю, я — двоим, Кира — троим, наверно, не спрашивал. Может, Вадик кому набил. Дешёвые, стиль распространённый, обывателям привычный. Я первую набил полгода назад, когда только учиться начинал, тут вы пришли с ней, подумал, что накосячил что-то, — улыбнулся Лёня.

Варя вздрогнул, две убиты и есть ещё как минимум двое с такими татуировками.

— Одну я прям сегодня закончил, девушка приходила. Скорбящий ангел. Она минут десять как ушла.

Сердце Вари нехорошо ёкнуло. Эльсия! Значит, она шла из тату-салона. Что ж, теперь с ней точно надо встретиться и поговорить, вот только как оградить Эльсию от внимания маньяка? Запереть дома? Но поверит ли она, что за тату могут убить. Варя посмотрел на Дэна, тот хмурился, присутствие полицейского его явно раздражало.

— Дайте список сотрудников, всех, кто у вас тут работает, — сказал Варя, обращаясь к Дэну.

— А что случилось? Вы же хотели просто консультацию по тату. Зачем вам список?

— Женщины, которым сделали эти татуировки, мертвы. Есть вероятность, что убийца работает у вас.

— Чушь. Это обычное совпадение, — отмахнулся Дэн.

— Разве?

— Конечно. Мы самый популярный салон в городе, про эти убийства я, конечно, слышал, одну жертву знал, она работает, работала тут в цоколе. Понятное дело, что они знали, что тут можно дёшево сделать тату. Только мои ученики бьют тату по стоимости материалов и расходников, больше в городе такого нет, — Дэн цедил слова, старательно делая усилие, чтобы не перейти на крик. — Так что эти татуировки самые распространённые, вот и совпало. Делайте официальный запрос с обоснованием. С какой радости я буду сливать вам личные данные моих работников.

Разглашать подробности убийства Варя не имел права, эти люди пока не подозреваемые, чтоб устраивать им допрос. Не стоит рубить сгоряча, теперь он знал, в какую сторону копать.

— Хорошо, а сайт, где скачан пак, не подскажете? — сказал Варя, обращаясь к Лёне.

Тот замялся и посмотрел на Дэна.

— Я уже не помню, просто что-то в поиске вылезло, мы много картинок скачиваем, что-то идёт в дело, что-то нет.

Дверь открылась, и вошла запыхавшаяся девушка: невысокая, с асимметричной стрижкой и в кожаной косухе. На Варю она мельком взглянула, увидела альбом с эскизами в руках и потеряла интерес, приняв за клиента.

— Дэн, я там Макса привезла, внизу оставила, — обратилась девушка к хозяину тату-салона.

— Это Кира, — сказал Дэн, поднимаясь с дивана. — Думаю, вы всё выяснили, нам нужно работать. К нашему салону претензий нет?

— Кира, а не уточните, сколько вы сделали тату из этого пака и каких? — спросил Варя, игнорируя недовольное лицо Дэна и показывая девушке альбом.

— Три: с картой таро, лошадиный череп и... давно сердце с кинжалом.

— А имена и фамилии вы знаете?

— Это же не больница, мы не записываем. Одну я брату Дэна, Максу, делала. Это которая лошадиный череп, уж не знаю, чего ему такую фигню захотелось набить.

— Так вы и мужчинам делали? — То, что жертвами могут стать не только девушки, в голову Вари не приходило. Маньяки обычно выбирали жертв одного пола и возраста.

— Конечно, почему нет.

— Спасибо за помощь. — Варя по очереди пожал руку Кире и Лёне. Когда он протянул руку Дэну, тот поднял обе руки вверх, показывая, что у него надеты латексные перчатки.

— Я планировал поработать, — буркнул он.

Правда, посетителей, кроме Вари, в салоне не было, и, с кем хотел поработать Дэн, оставалось непонятным, но спорить с ним следователь не стал. Он ещё сюда придёт и не один раз, салон — единственная ниточка к загадочному убийце. Варя теперь сюда, как на работу, ходить станет, чтобы понять, кто из работников мог начать убивать. Меньше всего Варе понравился Дэн, слишком ухоженный для мужика, накачанный и высокомерный. Рядом с ним Варя ощущал себя каким-то огрызком человека, а не мужчиной.

Варя вышел на улицу и замер, рядом со входом стояла инвалидная коляска, а в ней сидел Дэн. Но не такой, какого он видел в салоне, а бледный и худой, с коротким ёжиком волос. За Варей выбежал Лёня, он подошёл к парню в инвалидном кресле и покатил его внутрь бизнес-центра. Только через пару секунд Варя понял, что это Макс, которого привезла Кира, и, судя по сильному сходству, он брат Дэна.

— Эй ты! У тебя покурить есть? — обратился к Варе Макс.

— Не курю.

— Правильно, тебе жить да жить ещё, — хохотнул он. — А мне врачи запрещают, но мне уже это не повредит, верно?

Варя растерялся, Лёня за спиной у Макса скорчил рожу, закатив глаза. Варя придержал дверь, чтобы коляска проехала внутрь здания. Оставшись на крыльце, он задумался. Что у него есть: две одинокие женщины с татуировками, сделанными в одном салоне, значит, и убийца как-то связан с этим местом. Но мастеров там работает несколько, к тому же это может быть уборщик, фотограф или какой-нибудь специалист, связанный с салоном, постоянный клиент. Из хорошего: Варя знает двух живых людей с тату, за контактами которых можно попробовать понаблюдать.

Лекарство перестало действовать, и Варя почувствовал, как его начинает знобить. Нос снова заложило, захотелось выпить чего-нибудь горячего, и Варя зашёл в чайную на углу дома, взяв себе целый чайник. Голову словно набили ватой, и внутри гудел трансформатор, сбивая мысли. Варя набрал Сашке.

— Шурик, спасай меня, я заболел, — прохрипел он в трубку.

— От дебилизма лекарства нет. На фига ты по такой погоде шастаешь по всему городу? — огрызнулась Сашка. — Ещё раз назовёшь меня Шурик, и тебя лечить не придётся, я голову отверну.

— Ы-ы-ы. У меня температура высокая. А я нашёл подозреваемых и вероятных новых жертв, а начальство требует отчёт по всем приезжим в город, — просипел Варя умирающим голосом в трубку.

— Ладно, вечером после работы встречу и лекарств принесу, всё равно хотела с тобой поговорить, — сжалилась Сашка.

— Твоё «хотела поговорить» звучит тревожно. Знаешь, мне, кажется, после чая лучше стало, не приходи.

Но Варю никто не слушал, в трубке раздались гудки. На работе его ждал Илья с кипой бумажек и записью с камер у студии йоги. В этот раз им повезло. Камера висела почти у входа, а света от фонарей и из окон оказалось достаточно для чёткой записи. Убийца появился в десятом часу. Жертва запирала входную дверь, к ней подошёл высокий, широкоплечий мужчина в куртке с надетым капюшоном, который скрывал его лицо от камеры. Состоялся короткий разговор, и Татьяна снова открыла дверь, они пошли внутрь.

— Почему она уходила, если ждала клиента? — спросил Варя задумчиво.

— Может, он опоздал, и она решила, что не придёт, — ответил Илья, проматывая следующие три часа, что убийца был внутри. — Долго он возился.

Изображение на экране неожиданно пошло чёрными полосами, а потом расплылось пятнами.

— Что за фигня? — вздрогнул Варя. — Хорошо же работала.

— Так холоднее стало, и конденсат начал замерзать? — почесал затылок Илья.

— Ну, главное мы видели. Крупный мужчина, есть у меня один такой на примете.

— Ого, ты уже успел списки её контактов посмотреть?

— Ну, не совсем, но думаю, его и там найду.

В распечатках из телефонной компании действительно нашёлся звонок Дедищеву Денису в день смерти, Варя не сомневался, что под этим именем скрывается Дэн из тату-салона. Вот только звонок — ещё не доказательство, зато причина сходить в тату-салон завтра и посмотреть документы, ну, как следует расспросить, по какому поводу Дэн звонил убитой.

Выпив очередную порцию зелья от соплей, остаток дня Варя посвятил бумажной работе.

— Инфекция ходячая, — бросил ему Трошин, — вали на больничный, а дела оставь здоровым людям.

— Да я больной работаю лучше, чем ты, — буркнул Варя, когда Трошин вышел из кабинета на очередной перекур.

На проходной его ждала Сашка с пакетом из аптеки. Настроена она была серьёзно. Затащила Варю в магазин за минералкой и лимоном.

— Не люблю сопливых мужиков.

— Меня не надо любить, меня надо жалеть, — заныл Варя, чувствуя, что ещё немного и рухнет в талый снег на клумбе.

— Нет, это не тебя надо жалеть.

— А кого? — удивился Варя.

— Соню. Бросили ребёнка совсем одного. Никому до неё дела нет, а она страдает, между прочим.

— Как это нет? Сеструха без конца её проверяет, заботится.

— Она её контролирует не потому, что любит, а потому, что не хочет терять власть над своим ребёнком. А что у девочки в душе, ей дела нет, как и тебе.

— А тебе, значит, есть? — обиделся Варя. — Да я люблю Соньку, забочусь как могу. Да я лучший дядя на свете!

— Ну, лучший дядя на свете, на кого хочет поступать Соня после школы? Как зовут её парня? Какая оценка у неё по английскому? И ещё, что она целыми днями делает в телефоне?

— Ну-у… Слушай, у меня температура и голова болит, а ты мне допрос устроила, — отмахнулся Варя. — Ладно, я тебя понял, попробую разобраться, вот поймаем маньяка, и займусь.

— Ну тебя. Упустишь момент, и всё, станете чужими людьми.

— Да ладно, пока вон даже из дома выгнать не могу.

Они подошли к квартире Вари. Во дворе стояло такси, и Варя понял, что вечер будет испорчен. В квартире бушевала сестра Поля, мама Сони.

— Явился! Ребёнок тут после школы голодный сидит. Ты же обещал её кормить! — заорала Поля на Варю с порога. — А ты давай собирайся, нас такси ждёт.

Соня молчала и сидела, вжавшись в диван, всем своим видом показывая, что никуда не пойдёт.

— Слушай, я сейчас в магазин схожу, и сготовим, — начал Варя, понимая, что никакие слова ему не помогут. Сестра с головой ушла в собственную истерику.

— Ещё и шлюх при девочке сюда таскаешь! — Этот «камень» полетел в сторону Сашки.

— Сама ты шлюха, да ещё и истеричка. Воды выпей, успокойся, — не осталась в долгу Сашка.

— Да как ты со мной разговариваешь! Соня, ты тут больше ни минуты не останешься! Быстро собирайся.

Разговор зашёл в тупик. Соня умоляюще смотрела на Варю, а тот лихорадочно думал, что может успокоить сестру.

— Давай я ей успокоительного вколю, — сказала Сашка, выкладывая на стол лекарства.

От таких слов Поля вытаращила глаза, но быстро пришла в себя и подошла к Соне, ухватила её за руку и дёрнула с дивана.

— Пошли, — зло зашипела она, таща Соню в коридор.

— Стой, Поль. Давай выйдем поговорим, — прозвучало глупо, больше ничего Варя придумать не успел. — Ну зачем ты так.

Поля посмотрела на Варю зло и, ни слова не говоря, сунула Соньке куртку с вешалки.

— Да что случилось-то? С чего такой концерт? — не выдержал Варя.

— Что случилось? Что случилось, ты меня спрашиваешь. А то, что мне сегодня позвонили из школы. Эта подралась с одноклассницей, нахамила учительнице. За два дня четыре двойки, домашки нет совсем. Чем она тут занимается у тебя? Ты обещал за ней присмотреть! А она за два дня совсем от рук отбилась.

— Я не верю, что Соня сама могла с кем-то подраться и нахамить. Может, в школе что-то напутали? — попытался вразумить сестру Варя.

— Это мы домой вернёмся и выясним, зря я тебе доверила.

Поля вытащила Соню на улицу и запихала в такси. Варя тяжело вздохнул, когда племянница бросила на него последний обиженный взгляд. Не смог помочь, но какие у него были варианты. Отбить ребёнка у матери? Всё случилось слишком неожиданно, чтобы придумать хоть какой-нибудь план.

Такси уехало. Из квартиры вышла Сашка и тоже с укором посмотрела на Варю, тот показал ей язык и пошёл домой. Состояние было отвратительное. Тело ныло, в нос набили ваты, а в голове вместо мозга образовался булыжник. Варя поставил чайник и съел все лекарства, что принесла Сашка. Забрался на диван с кружкой и включил мультики. Сил на обдумывание преступления или проблем с семьёй не нашлось. Любое столкновение с близкими выбивало Варю из нормального состояния на несколько часов, а в тяжёлых случаях — дней. Казалось бы, на своей работе он давно прокачал пофигизм и спокойное отношение к самому отвратительному человеческому поведению, но почему-то этот пофигизм и рассудительность не срабатывали при общении с семьёй. Возможно, и жить один Варя предпочитал не только из-за ночных прогулок с выходом из тела, а боязни, что рядом поселится человек, заставляющий страдать.

Мультфильмы не помогли, разболелась голова, и начался озноб. Варя плюнул на попытки отключиться и прикрыл глаза. Идти в чужой сон рано, вряд ли Лёня или Кира легли спать, а вот осмотреть место убийства можно, раз уж Соню всё равно забрали.

Резкая боль, и дух Вари отправился на улицу. Хорошо, хоть в таком состоянии голова не болела и соплей не было, вот только возвращение в тело ожидается тяжелее обычного. На улице бродила Леди, она подходила к тёмным потёкам из окна и пыталась их слизать. Вокруг неё вились духи, похожие на змей, тёрлись о её ноги и тихонько свистели. Варя осторожно обошёл соседку, Леди привлекла истерика Аполлинарии, а может, тихая ненависть Соньки, хотя и раздражение, и угрызения совести Вари могли стать для этой твари лакомым десертом. Имя «Леди» Варя придумал из-за белого платья в пол, возможно, это саван, в котором её похоронили, или ночная рубашка, в которой эта женщина умерла. Вместо лица у Леди плоская лепёшка с прорезью рта, из которого высовывался длинный язык. Мерзкое создание, но неопасное.

Варя скользнул мимо, почти вжавшись в стену дома. Больше не случилось никаких встреч до самого места преступления. А вот в цоколе его ждал неприятный сюрприз. Вокруг чёрного пятна на ковре крутились две душежорки. Длинные крысиные морды с острыми зубами-иглами, скелетоподобные тела. Название этим существам Варя дал сам, когда увидел, как стая таких разорвала Духа мёртвого человека. С этими за бусины не договоришься. Варя отступил и решил пока сходить осмотреть тату-салон. Вдруг удастся найти улики. Проблема с обыском в призрачном мире заключалась в том, что всё окружение не было статичным и реальным, оно диктовалось тем, как это видели и чувствовали люди, пользующиеся этим помещением и вещами. Да и открыть шкафы или сдвинуть что-то в сторону Варя, как любой дух, не мог.

В салоне на диване у окна сидел Дэн. Свет в помещении не горел, и в окно было видно заходящее солнце, заливающее багровым светом верхушки деревьев, стены и окна домов. За окном клубился туман, скручиваясь в призрачные черепа людей.

На коленях у Дэна лежала папка с эскизами, открытая на «Даре смерти». На низком журнальном столике валялись листки бумаги.

— Зачем? — неожиданно произнёс Дэн и резко встал, папка упала на пол. Он отшвырнул её ногой в сторону. — Как?!

Варя бросился к столу, чтоб рассмотреть, что написано на разложенных там листах, но не успел. Дэн сгрёб их и смял, раздражённо запустив бумажный комок в стену. После чего взял с вешалки куртку и ушёл, заперев дверь.

Варя побежал за ним. Дэн вышел на улицу и подошёл к припаркованной у дороги мазде. Варя разочарованно вздохнул, в машинах он в своём призрачном виде ездить не мог, просто вываливался при движении. Лететь со скоростью машины он не умел. Наверно, способы проделать это существовали, он видел призраков, смотрящих в окна автобусов, и росчерки быстро летящих существ, но того, кто бы научил этому Варю, не существовало.

Пришлось вернуться в тату-салон. Здание новое, а в кабинете работало не так уж много народу. Лишь порой проступали голые кирпичные стены и балки, то, что когда-то видели и помнили строители. Немного менялись картинки на белых стенах, и дрожали контуры мебели и предметов, чуть меняя оттенки и форму. Варя посмотрел на смятый комок бумаги в углу, вот обидно, там могло оказаться что-то полезное. Рабочие места аккуратно убраны. Варя сунулся в подсобку, тут стояли ящики с расходниками, лежали средства для уборки и туалетная бумага. В углу небольшая тумбочка, на которой стояли чайник и четыре чашки. Скучно и неинтересно. Варя покрутил головой и заметил фотографии над тумбочкой. Их было две, на одной — Дэн с Кирой и Лёней и каким-то молодым человеком весело улыбаются. На другой — Дэн и Макс, правда, Макс выглядит нормально и похож на брата ещё больше, оба в кожанках и стоят рядом с мотоциклами. Значит, травму Макс получил недавно, может, пару лет назад. Ну, а мотоцикл намекает на то, как эта травма случилась.

Больше ничего интересного Варя не нашёл и вернулся в цоколь, в надежде, что крутившиеся там душежорки ушли. В этот раз повезло, и в зале, и в кабинете таролога оказалось пусто. Всю мебель оттуда убрали, Варю встретили голые стены, из которых на него смотрело множество глаз.

— М, а ты кто? — спросил Варя.

Глаза сощурились.

— Говорить нечем? — полюбопытствовал Варя.

Глаза моргнули.

— Жаль, информация от стен с глазами мне не помешала бы. А как ты меня слышишь?

Глаза посмотрели на потолок, Варя проследил их взгляд и заметил свисающее ухо. Выглядело это забавно, в реальном мире на стенах нарисованы овалы с кругами внутри, а сверху висела современная лампа из двух металлических окружностей, воображение работающей тут женщины превратило всё это в глаза и ухо. Варя присмотрелся к полу, вдруг и рот найдётся. На полу расплывалась чёрная метка смерти. Настроение испортилось окончательно, и Варя побрёл домой. Ещё одна бесполезная прогулка, оставалась надежда, что сны Киры и Лёни не окажутся пустышкой. Жаль, не удалось коснуться Дэна, он из этой компании казался самым подозрительным.

Дом встретил тишиной, за время отсутствия Вари у тела поднялась высокая температура. Стоило ему ожить, как зубы застучали и озноб заставил скорчиться в позе зародыша, чтоб хоть немного согреться. Варя дополз до кухни, завернувшись в одеяло, и трясущимися руками сделал себе горячей воды с жаропонижающим. Вернувшись в комнату, он рухнул на диван и стал ждать, когда лихорадка отступит. К сожалению, после того, как температура стала спадать, навалилась слабость и выступил холодный пот. Варя, плюнув на подведший его организм, прикрыл глаза и коснулся зелёной ладони, выбирая сон Лёни. Загудела музыка, замелькали цветные огни, и Варя оказался в центре ночного клуба, поросшего огромными грибами.

В коридоре его встретил Михеев и, едва сдерживая лыбу, посочувствовал. Варя фыркнул и пошёл на рабочее место. На записи ничего ценного, как он и предполагал, не обнаружилось. Там совсем ничего не было, кроме размытого пятна с неясными тенями, похоже, от постоянного перепада температур и сырости стекло дешёвой оптики покрылось конденсатом. Алиби Кашина подтвердилось, оказалось, у его друга собралась довольно тёплая компания алкашей, к которым в начале ночи соседи вызвали полицию. Полицейские и подтвердили алиби, так как переписали фамилии всей борзой компании, а двоих особо наглых, вступивших в матную дискуссию со стражами порядка, увезли в отделение.

Выполнив все поручения начальства и написав по ним отчёт, Варя отправился домой, в надежде, что Соня передумала и помирилась с матерью и он сможет провести вечер, медитируя на мультики. В горле противно першило, а из носа показалась первая тягучая сопля. Два дня прогулок в мокрых ботинках дали о себе знать. Соня оказалась дома со стандартным набором — кола, чипсы, телефон, только сменила кухню на удобный диван в комнате.

— Ты что-нибудь поела? — спросил Варя, заглядывая в холодильник.

На полке лежали пустая баночка из-под паштета и полпачки майонеза.

— Меня тётя Саша со школы встретила, и мы с ней в кафе ходили, — отозвалась из комнаты Сонька.

«Одной проблемой меньше. Удивительно, у Сашки материнский инстинкт, что ль, проснулся», — подумал Варя, осталось пожалеть, что сам о проблеме питания забыл и в магазин не сходил.

— Мы и тебе принесли, там на подоконнике стоит.

Варя голодным зверем метнулся к подоконнику, там стояли два пластиковых контейнера с пловом и греческим салатом. Варя растроганно шмыгнул простуженным носом. Еда!

— Считайте, что я вам всё простил за такое, — буркнул он, схватив ложку и начав есть холодный рис.

Варя лежал сытым и под тёплым одеялом, получить полное удовольствие мешала начинающаяся простуда. Нужно выбирать, что делать, отправиться на разведку к месту убийства или сходить в сон Кашина, подстраховаться. Он, конечно, не прямой убийца, но вдруг всплывут какие-то подробности происходящего. Мимо дивана прошлёпала Сонька в пижаме, направляясь в туалет. Что ж, пока тело покидать рано. Варя прикрыл глаза и ударил по всплывшей зелёной ладони. Чувство падения, и вот он стоит в длинном коридоре с выкрашенными в зелёный цвет стенами и облупленными дверьми. Тут же топтался и Кашин почему-то в одних трусах. Выглядел он как подросток лет тринадцати.

— Эй, мужик, не знаешь, где тут мужской туалет? — спросил Кашин, заметив Варю.

Вот чёрт! Туалетный сон. Варя посмотрел на двери, на них висели значки туалета, самые разные буквы, картинки, символы, вот только все они обозначали женскую уборную.

— А ты попробуй в любой, я никому не скажу, — кивнул Варя на ближайшую дверь, — там в раковину можно.

Кашин подошёл к двери и дёрнул, заперто. Следующая дверь открылась, и из неё раздался женский визг и мат. Дверей много, а желание сходить в туалет у Кашина не пройдёт, пока он не проснётся и не сходит в настоящий туалет, а значит, этот сон закончится. Варя тяжело вздохнул и сделал последнюю попытку, активировал образ тату. Сон преобразился, дверей осталось две, и обе в какой-то квартире. Кашин рванулся в одну из них, а Варя заметил в простенке между ними картину: женщина в венке из роз. Длинная подпись под картинкой гласила: «Дура, дорого же. Что ты вечно деньги на всякую фигню тратишь». Из туалета послышалась разочарованная ругань Кашина, но, что там случилось, Варя выяснять не стал, вышел в реальность.

Нос не дышал, в горле противно щекотало. Пришлось встать и нагреть чая, чтобы не раскашляться на всю квартиру. Сонька всё ещё что-то смотрела в телефоне. Варя допил чай, закрутил горло шарфом, а холодные ноги одеялом и включил на ноуте мультики, в ход пошёл бесконечный Наруто. Зарядка у ноута кончилась около трёх часов ночи. Варя очнулся, посмотрел в чёрный экран и, кряхтя, пошёл проверять, спит ли Сонька. Дома стояла тишина, за окном непроглядная темень.

Варя решил рискнуть. Лёг на диван и закрыл глаза. Красная ладонь обожгла, боль резкой вспышкой выбила дух из тела. Посмотрев, как его тушка удобно лежит на диване, Варя скользнул из дома и отправился к цветочному магазину. Мир вокруг изменился. Материальное отошло на второй план. Дома превратились в фантасмагоричные объекты, сливая в себе память поколений людей, каждый из которых помнил это место по-своему. Как календарики, которые меняют картинку в зависимости от угла зрения, только этих картинок очень много, оттого вид любого объекта бесконечно «течёт», трансформируясь. Горе, боль, унижение копятся и превращаются в скользкие чёрные капли, сливающиеся порой в ручейки и свисающие соплями из окон домов. Радость, восторг клубятся облачками, распадаясь на серебристый туман. Места смерти становились тёмными пятнами, а места рождения — светлыми огоньками. Варя не любил призраком проходить мимо больниц и оживлённых перекрёстков, эти места напоминали порталы в ад. А вот роддом светил, словно маяк, пусть и с вкраплениями черноты, но света там было больше. Впрочем, умирали и рождались не только люди, так что по городу света и тьмы встречалось немало.

Варя подошёл к дому, но не стал заходить в цветочный, а присел у окна в подвал. Над продухом висели тонкие нити с блестящими бусинами, этакая вывеска для других призрачных сущностей.

— Есть тут кто? — крикнул Варя в окно.

— А чего надо? — раздалось в ответ хрипло.

— Смотря кто ты.

Из окна потянуло недовольством, выползло тонкое щупальце и потрогало лицо Вари. Он постарался не дёрнуться. Зашуршало.

— Иди к двери, тут сбоку. Раз призрак, пройдёшь.

Варя завернул за угол дома и увидел вход в подвал, призрачное тело запертая дверь не остановила. Было время, когда Варя пользовался этим свойством, заглядывая к девчонкам в общагу, сейчас при воспоминании об этом становилось стыдно. Хозяин подвала сидел на трубах. Огромная мантия из хитиновых крылышек тараканов и меха мышей и крыс скрывала его фигуру. Из объёмного воротника торчал лишь длинный подвижный нос.

— Чего тебе? — сказал Подвальник.

— Тут наверху убили человека. Может, ты видел, кто это сделал?

— Кхе-кхе, — рассмеялся Дух подвала. Он приподнялся и сделал вид, что уходит.

— Синяя, — начал торг Варя.

Дух задумался, зашуршали хитиновые крылышки на мантии.

— Зелёная, — выдал Дух.

— Загнул. Я даже имени для служения не спросил, а ты зелёная. Уверен, ты и путного мне ничего рассказать не сможешь, знаю я, как вы, Духи, запоминаете внешность людей.

— Ладно, давай, — сказал Дух, и из мантии показалась тонкая рука, собранная из рыбьих и куриных косточек.

Варя понял, что предложил много, ничего путного Дух не знает, иначе бы торговался, пока не выпросил у него жёлтую бусину. Достал из кармана синюю. Бусины — концентрированные эмоции, сделать такую достаточно сложно, надо найти свежий источник, а потом аккуратно скатать выброс в шарик. Впрочем, когда твоя мать и сестра истерички, проблем с синими и фиолетовыми бусинами не возникает, это самое простое, что можно найти, люди часто расстраиваются, психуют и плачут. Главное, успеть до того, как эти чувства свернутся в чёрную каплю. Дух получил бусину, подвигал носом и выдал.

— Ничего не видел, — сказал и снова засмеялся, — кхе-кхе.

Варя не любил разговаривать с призрачными сущностями, даже бывшие люди отличались каким-то извращённым чувством юмора и манерой общения. Бродя по городу, Варя по возможности избегал контактов с призрачным населением. Многих интересовало бесхозное тело, которое можно занять хитростью или поглотив прежнюю душу. Так что Варя притворялся обычным «неживым», после смерти сохранившим свою целостность. Таких встречалось мало, и держались они на единственной своей самой сильной эмоции, что их породила при смерти тела. Чаще всего они мучались от боли или ненавидели всё вокруг, встречались и те, кто метался по городу в диком ужасе. Подвальный, возможно, рассказал бы своим, что Варя необычный дух мертвеца. Вот только тут каждый за любую информацию хотел плату, так что бояться за этот секрет не приходилось, меньше, чем за красную бусину, Подвальный с ним не расстанется.

— Я не видел, — продолжил Дух, прервав смех, — зато они видели.

Из тёмных углов засветились глаза, а потом к ногам Вари вышли кошки. В призрачном мире они выглядели так же, как в реальном. Разве только глаза ярче светились, а ещё они могли говорить.

— Он нашёл коня, объезжает. Конь приходил пастись, — сказал чёрно-белый мордатый кот с ободранным ухом. Похоже, предводитель этой помойной банды.

— Внешность? Как выглядит конь.

— Большой, пахнет плохо.

— Конкретнее, чем он пахнет? — спросил Варя в раздражении. Время шло, а он опять слушает загадки.

— Чихать хочется. Тут рядом так пахнет, еды нет, люди, шерсть.

Словарный запас кота закончился, он раздражённо дёрнул хвостом и растаял, вернувшись в реальный мир, за ним последовали остальные.

— Да, негусто, тут и фиолетовой много, — буркнул Варя.

— Добровольно отдал, — сказал Дух, — всё, я устал, ты суетливый, шумный, от тебя круги во все стороны. Уходи.

Варя, не прощаясь, развернулся и выплыл из подвала. Вот с чего он взял, что эти твари смогут нормально описать преступника? До последнего надеялся на какую-нибудь зацепку. Так что тут рядом пахнет? Варя огляделся, над подвалом в доме продовольственный, пекарня, аптека, хозяйственный, магазин одежды и парикмахерская. Много всего, правда, продуктовый и пекарню можно вычеркнуть, там для котов пахнет вкусно. Люди и шерсть, надо подумать, одежда?

Варя поспешил домой, а то скоро будильник сработает. Успел вовремя, Сонька крепко спала, а до будильника оставалось тридцать минут. Возвращение в тело — неприятная вещь, особенно когда тебе сорок лет. Сразу вспоминается, что где болит. Спина затекла от неподвижного лежания, ногу тут же свело судорогой, а сердце тяжело забухало, выравнивая ритм. Из носа натекло соплей, горло раздирало, словно когтями. Варя проковылял в ванную и встал под душ, разминая упругими струями онемевшие мышцы. Такие страдания и риск, и всё ради чего? Чтоб узнать парочку дурацких загадок от помойных котов. Варя любил кошек, подумывал завести себе и болтать с ней, когда «выходит», но домой он чаще всего приходил поздно, а неделю отпуска любил проводить в разъездах по стране. Любил поезда с их бесконечной чайной церемонией у тёмного окна, огоньками сигарет на станциях и запахом лапши. Если удастся ехать в купе одному, то можно «выйти» и посмотреть на поезд и мир за окном совсем другими глазами. Да, кошку можно взять с собой в поезд, но стоит ли мучить животное, привыкшее к родному дому?

Из душа выбрался посвежевшим и отправился пить кофе. На кухне топталась Сонька, зевая и уткнувшись носом в телефон. Варя подошёл и нажал кнопку чайника, про который племянница успела забыть.

— Я всё хочу спросить, чего ты там постоянно смотришь? Но у вас вроде это считается нарушением личных границ.

— У нас да. Жаль, маму это не смущает, — буркнула Сонька и погасила экран.

Пискнул чайник, и сразу зазвонил телефон у Вари. Вызов шёл от дежурного, пришлось взять трубку.

— Убийство, на Карлухе. Сейчас за тобой заедут.

Варя скосил глаза на банку с кофе, тяжело вздохнул и побежал одеваться. Он вышел на улицу, и тут же подъехал патрульный уазик.

— Здарова, парни. Я бы пешком дошёл.

— Знаем, но начальство сказало довезти, мы и довозим, — хохотнул Кириллыч.

Шутки у него всегда странные, но к этому давно все привыкли, как к пешим прогулкам Вари. Да и любой, кто много работает с людьми, очень скоро обзаводится причудами, позволяющими снять стресс. Главное, чтоб причуды были безобидными.

— Что где? — сказал Варя, усаживаясь в машине поудобнее.

— Цоколь жилого дома, там центр йоги. Убита одна из сотрудниц.

Сердце ёкнуло, всё-таки серия. На месте работали спецы, Варю позвали, когда собрали оборудование, а фотограф сделал последние снимки. Варя прошёл за Кириллычем в большой зал, где проходили занятия йогой, и увидел её. Женщина висела вниз головой, её тело оплетали два спускающихся с потолка полотна. Ковролин под телом пропитался кровью. Запаха Варя не чувствовал, нос окончательно заложило, но на языке появился металлический привкус.

— Это для воздушной йоги, — сказала невысокая девушка, подошедшая к Варе сзади. — Меня зовут Яна, я хозяйка центра. А вы следователь?

— Здравствуйте, старший следователь Танатов Варсонофий Яковлевич. Она ваш преподаватель йоги? — голос Вари прозвучал как у заядлого курильщика. Больное горло давало знать.

— Таня? Нет, она у нас снимала кабинет. Таня — таролог, — сказала Яна и шмыгнула носом, голос у неё дрогнул.

Варя подошёл поближе к телу, постаравшись не наступить на тёмное пятно на ковролине. Вскрытые вены с засохшей кровью, но главное — одну кисть убийца отрезал полностью.

— А где рука? — удивился Варя.

Позади раздался плач. Тут же появился врач скорой и увёл Яну.

— В кабинете у неё. Он там её задушил и отрезал руку, а потом притащил сюда и подвесил, — сказал Кириллыч, — больной мудак.

Кабинет оказался маленькой каморкой без окон с круглым столом и лампой над ним. На чёрной бархатной скатерти лежала отрубленная кисть, в пальцах у неё зажата карта. Варя взял телефон и сфоткал рисунок на карте, названия он не знал, но рисунок символично показывал повешенного кверху ногами мужчину. Окровавленные карты были разбросаны по всей комнате.

— Как в фильме ужасов, — сказали за спиной у Вари, он дёрнулся и повернулся.

Это оказалась Сашка со своим чемоданчиком.

— Ты закончила? Когда вскрытие будешь делать, поищи у неё тату, — сказал Варя.

— А чего искать, нашли уже. Когда снимали тело, увидела.

— Рука с картой?

— Угадал, я поэтому и вернулась сюда, ещё раз посмотреть на эту инсталляцию. Сравнить с исходником. Этот гад всё-таки научился пилить кости.

Сашка развернулась и вышла, Варя пошёл за ней. В зале тело уже сняли с полотен и укладывали на носилки. Варя проводил медиков и спросил Кириллыча, где хозяйка центра. Тот махнул в сторону выхода. Варя нашёл Яну на улице, сидящую на скамейке в небольшом парке около дома. Он осторожно сел с ней рядом и спросил:

— А как получилось, что Таня оказалась вечером совсем одна в центре?

— Да она частенько клиентов принимала после закрытия центра. Не все люди любят, чтобы посторонние видели, что они пришли к тарологу. А дома она не принимала, не хотела, чтоб люди видели, как она живёт.

— Во сколько завершаются занятия?

— В девять вечера, она пришла, мы попили чаю. Я поехала домой, а она осталась ждать клиента.

— Мужчину?

— Да, сказала, что знакомый мужчина попросил сделать расклад. Но имя она не сказала.

А вот это оказалось хорошей новостью, значит, можно проверить знакомых и найти подозреваемого.

— Камеры у вас там есть?

— Только на входе, я отдала запись полицейским.

— Скажите, а вы не знаете, где она делала тату, то, что рука с картой?

Яна вздрогнула и посмотрела на Варю.

— Я не видела у Тани такую. Но там же на столе была рука, да? С картой?

Яна снова расплакалась, закрыв лицо руками. Пришлось проводить её до машины, где Яна немного успокоилась, но, стоило Варе спросить о личной жизни убитой, принялась рыдать. Пришлось позвать Сашку с успокоительным. Вдвоём им удалось привести Яну в порядок, и Варя смог продолжить расспросы.

— Простите, что требую от вас ответов сейчас, но в таких делах чем быстрее, тем лучше, — сказал Варя, которому безумно хотелось высморкаться, он с трудом сдерживал желание начать шмыгать.

— Да, извините, я понимаю.

— Так с кем из родственников или друзей мы можем поговорить?

— Таня, она, понимаете, в разводе давно. У неё дочь была инвалид, практически овощ. Таня очень старалась, по врачам возила, процедуры всякие, лекарства. Десять лет билась, не до личной жизни ей было. Тане, конечно, родители помогали, но у них и другие дети, и внуки здоровые. Девочка умерла полгода назад. Мне кажется, Танечка себя винила в этом. После смерти Анечки, её дочки, она тихая стала какая-то, замороженная.

— А с родителями у неё какие последние полгода были отношения, могла она им что-то ещё рассказать?

— Не думаю, они почти не общались, Таня говорила, что они радуются, что Анечка умерла, она им это простить не могла. Её мама сказала: «Ну вот, отмучилась, хоть теперь поживёшь для себя». Таня очень обиделась на такие слова.

— Спасибо за помощь. Я всё запишу и к вам как-нибудь подойду подписать, может, вы что-то ещё вспомните. А татуировку, значит, вы не видели? Она про неё ничего не говорила? Что собирается сделать или ещё что-то?

— Ну, я как-то сказала, что, может, ей жизнь кардинально поменять, сделать что-то безумное, о чём давно мечтала. Возможно, тату она после этого сделала, но ничего не показывала, — сказала Яна.

Из цоколя вышел Кириллыч и махнул рукой, показывая, что они уезжают. Сашка ушла проводить своих и проверить, как загрузили тело. Ветер качнул сосну рядом со скамейкой, и по куртке Вари забарабанила капель.

— Мне вчера казалось, что весь мир плачет. Такое тревожное чувство, — сказала Яна. — Я пойду, немного погуляю по парку, на такси потом поеду, за руль не могу, перед глазами словно пелена.

Варя посмотрел вслед уходящей девушке и подумал, что когда умирает кто-то из близких сверстников, то ощущение, словно смерть касается тебя за плечо, напоминая, что она совсем не так далеко, как ты раньше думал. Варя пошёл на работу, день только начался, но он надеялся, что ненавистная планёрка успела закончиться без его доклада.

Идти по главной пешеходной улице города одно удовольствие. На брусчатке не осталось грязи. Улица туристическая, аккуратные отреставрированные домики, покрашенные в пастельные цвета, скульптуры гусей — символа города, стенды с историческими фотографиями, лавочки. Студенты педагогического и стайки школьников из гимназии радовались наступающей весне и оживляли пейзаж хохотом и радостными визгами. Не хватало только солнца, серые унылые тучи оставили от него блёклое жёлтое пятно посреди неба.

Когда подходил к работе, снова заморосил дождь. Варя чихнул, зябко поёжился и ускорил шаг, в мечтах о горячем чае на рабочем месте.

Чай выпить не удалось, в коридоре его перехватил начальник и потребовал отчёт о проделанной работе. Варя едва успел скинуть куртку и схватить со стола приготовленные с вечера бумаги, прежде чем отправился на экзекуцию в кабинет полковника.

— Ребята говорят, там на серию похоже, женщина, вены вскрыты. Что думаешь? Нам только маньяка не хватает. Залётный какой-то, проверьте командировочных, гостиницы, — сказал полковник Ляхин Анатолий Викторович, прочитав отчёт. — Из Нижнего звонили, предлагали помощь. Я сказал, расследование идёт в штатном порядке. Думаю, если будет третья жертва, то контролёра нам всё-таки пришлют. Тебе кого в напарники дать гостиницы проверять?

— Давайте Илюху Баринова, он толковый и молодой, быстро справится.

— Хорошо, если что, Михеева и Трошина подключай. Свободен, — сказал Ляхин и взялся за трубку телефона.

— И лечись, что за вид, пусть тебе Илья в аптеку сбегает, больничный не дам, и не рассчитывай, — донеслось Варе в спину.

Илюха явился через десять минут, как раз когда Варя наконец дорвался до чайника и налил кипятку, замешивая в кружку ударную дозу антигриппина. Аптечку Варя держал в нижнем ящике стола, с работы с поносом и головной болью отпускали неохотно, приходилось выкручиваться и держать экстренные лекарства под рукой.

— Припахал всё-таки, — буркнул Илья. — Что теперь, по гостиницам шмон наводить?

— Ты да, нельзя же указания начальства игнорировать. А я проверю тату-салоны. Есть у меня некоторые мысли, что татуировки играют во всём этом не последнюю роль. А потом вместе пройдёмся по знакомым мужчинам последней жертвы. Наверняка они созванивались накануне встречи.

— Тут я тебя расстрою, симку из телефона убийца вытащил, — сказал Илья, — запрос официальный на список вызовов в сотовую компанию надо отправлять, а ты знаешь, это небыстро.

— Ну, тогда будь другом, напечатай, а? Я подпишу, как вернусь, и сам начальству снесу на подпись.

Илья обиженно запыхтел, но спорить не стал и ушёл к себе печатать запрос и список гостиниц, которые надо обойти. После его ухода Варя открыл карту города и нашёл четыре тату-салона. Что ж, работы будет немного, три салона находились недалеко от студии йоги, да и до цветочного совсем близко. Хотя это неудивительно, в таком маленьком городе всё близко, а все услуги для людей старательно располагаются поближе друг к другу в центре города. Вот, пожалуй, с посещения самого крупного из них он и начнёт. Варя выпил залпом кружку с лекарством и пошёл одеваться.

Зазвучала новая песня, танцовщица закрутилась и тут же неловко дёрнулась, подворачивая ногу в красных стрипах. Разочарованный вздох пронёсся по невидимой толпе. Свист и насмешливое улюлюканье понеслись волной грязи в танцовщицу.

— Помочь? Ты слегка засмотрелся, а сон — не смерть, быстротечен, — гнусавый голос раздался откуда-то снизу.

— Баку? Давно тебя не видел.

— Повода не было, ты исправно платил.

— Значит, теперь появился повод?

— Просто явился Он, а за ним тёмный след, разъедающий сны.

Варя хорошо знал Баку и понимал, объяснять, что всё это значит, он не будет. Впрочем, несложно догадаться, что это как-то связано с убийством, раз Баку пришёл к нему. Это плохо, значит, убийство необычное и к любовным разборкам не имеет отношения.

Танцовщица грязная сидела на подиуме и рыдала, рядом стояла женщина в домашнем халате и отчитывала. Мать? Кто обычно недоволен увлечением стрип-пластикой. Баку вытянул хобот и начал втягивать в себя марево кошмара. Сцена поменялась, теперь в ней проступили цветы, не такие яркие, как в жизни, словно написанные акварелью. Среди цветов сидела и плела венок женщина, похожая на убитую. Танцовщица уже в обычных джинсах и футболке подошла ближе.

— Что делаешь?

— Плету венок на могилку.

— Но мы не делаем похоронные венки.

Сидящая зло оскалилась, на руках у неё открылись разрезы, и потекла кровь. Белые розы, из которых она плела венок, впитывали кровь, меняя цвет на красный-бордовый-чёрный. Сидящая же выцветала, пока не остался лишь контур, превративший её в плоскую картинку.

Тонкие струйки крови, словно змеи, поползли к Танцовщице. Баку вытянул хобот, спеша полакомиться новым кошмаром.

— Подожди, это след, — остановил его Варя.

— Я умерла! Ты же знала, ты видела?! — закричала Сидящая, надевая венок на голову.

— Да, тебя убили, — вздрогнула Танцовщица, отступая от змей.

— Нет, я умерла раньше. Ты слепая! Вы все слепые! — Сидящая сняла с шеи кричащую голову и сунула её в лицо Танцовщице.

Это стало командой, и кровавые змеи бросились на Танцовщицу, открывая свои огромные чёрные пасти. Варя хотел прокричать Баку, чтоб он не трогал кошмар, рано. Но в голове раздался гнусавый голос.

— Поздно, она сама проснулась.

Из сна выбило резко, Варя сел на кровати, тяжело дыша. Ответов он не нашёл, а вопросов стало больше. Но правильный вопрос — это уже половина ответа.

На телефоне высвечивалось пять утра, но возвращаться в чужой сон не хотелось. Варя осторожно встал с дивана, стараясь, чтоб не скрипнули пружины. На его кровати мирно посапывала Сонька в обнимку с телефоном. Интересно, она когда-нибудь выпускает его из рук? На кухне весенний ветер задувал в открытое окно, Варя поёжился и прикрыл створку. Чайник тихо зашелестел, нагреваясь. Во рту стоял привкус железа, а голова болела от приторного запаха роз. Ничего не даётся даром, когда в детстве Варя заключал договор с Баку, он лишь хотел избавиться от своих кошмаров и радовался, что получил необычные способности. Теперь ему не снились свои сны, но он мог гулять по чужим или просто покидать тело, чтобы бродить призраком по реальному миру. Вот только человек во сне отдыхает, а Варя теперь, получается, не спал. Когда он оказался на грани психического истощения, его спасли мультики. Стоило включить их, как он впадал в некое подобие транса, именно мультфильмы и стали заменой снов Вари. К сожалению, больше ни с чем так не работало, фильмы заставляли мозг думать о реальности, книги напрягать зрение и держать в голове нить повествования. Только яркие картинки мультипликации давали нужный эффект, жаль, что остальным объяснить, почему он смотрит столько мультиков, нельзя. Приходилось выслушивать множество шуточек от Сашки и Сони, они его увлечение не понимали.

Прополоскав рот горячим чаем, Варя сходил за ноутом и наушниками, есть время немного отдохнуть, сегодня понадобится свежая голова. Выбор пал на сборник советских мультиков «Карусель», мозг отключился моментально, гипноз вращающейся карусели сработал.

— Ну ты даёшь! — раздалось над ухом, и Варя вздрогнул, приходя в себя. Рядом стояла Сонька и держала в руках чашку чая.

— А, уже встала?

— Ну, полчаса как, думала, ты заметишь. А ты так это смотрел внимательно, я попыталась, а там же коровы поют, какая-то ерунда. Рисовка фу-у.

— Ничего ты в классике не понимаешь. Давай в школу собирайся.

Варя посмотрел на часы, он опаздывал, так что рванул в ванную, чтобы умыться и почистить зубы, побриться снова не успел, скоро полноценная борода вырастет.

На выходе он обогнал Соньку, пусть дверь запирает, ему некогда. Самый крутой плюс квартиры заключался в том, что до работы дорога занимала всего пять минут, бегом и по лужам, но пять. На улице стоял утренний густой туман, в котором, как тени, двигались люди, со стороны площади гудели колокола церквей и храмов. Варя вдохнул влажный воздух со вкусом размокшего дерева, присмотрелся к потрескавшейся штукатурке дома. Детали важны, Варя и во сне чувствует боль, понять, в какой реальности он находится, помогают только детали, запахи и вкусы. Варя глянул на время в телефоне и помчался сквозь туман, перепрыгивая через самые глубокие лужи, затормозил он только на проходной, предъявляя пропуск дежурному.

В кабинете Трошин и Михеев пили кофе, но его аромат не перебивал свежий запах перегара.

— Вот как можно жить так близко и всегда опаздывать, — буркнул Трошин и поморщился, когда дверь со скрипом закрылась.

— Ты чем ночью занимался? Выглядишь, как из бомжатника. Куда жена твоя смотрит, — сказал Михеев.

Отгавкиваться Варя не стал, а стянул куртку и рухнул за свой стол. На работе думали, что он женат на стерве, и считали его подкаблучником. Всё вышло помимо его воли. Пить он не мог, потому что после определённой дозы пьяный человек засыпает, а рассчитать в процессе пьянки, сколько для этого надо, очень сложно, всегда кажется, что ты выпил немного и чувствуешь себя прекрасно, а потом бац и спишь. В случае с Варей сон протрезветь не помогал, он просто пьяным бродил по чужим снам или ещё хуже — призраком по улицам. Так что Варя не пил, но и не страдал от этого, чего страдать, когда и так жизнь интересная. При любом приглашении на корпоратив или пьянку он отказывался. Однажды какой-то из сослуживцев, разозлившись на очередной отказ, сказал: «Да тебя просто жена пить не пускает».

Посчитав, что это прекрасная отмазка для отказа, Варя не отрицал наличие жены. Жизнь стала легче, теперь, стоило заикнуться о жене, сослуживцы закатывали глаза, но главное, что оставили его в покое. В кабинет заглянула Леночка и раздала рабочую почту.

— Слушай, Варь, постригись, что ль, или расчёсывайся хотя бы. У меня ощущение, что я с дедушкой Ау работаю, — сказала Ленка.

— Дядюшкой, — поправил Варя, раскладывая перед собой корреспонденцию.

— Чего?

— В мультике дядюшка Ау, а не дедушка.

— Ну, тебе виднее, а мне без разницы, — фыркнула Ленка и уцокала к себе в кабинет.

— Когда оперативка? А то мне надо к убитой на квартиру съездить, вдруг застану сожителя её.

— Да езжай, мы прикроем, — сказал Михеев.

Варя усмехнулся, он отлично знал, как Михеев его ненавидит. Раскрываемость у Вари была самой высокой в отделе, а коллеги выскочек не любят. Михеев явно хочет подставить его перед начальством, да и пофиг. Пусть порадуется, перестанет язвить пару дней. На оперативку идти не хотелось, Варя чувствовал азарт гончей, берущей след, да и отчёт сделать он вчера забыл. Зазвонил телефон.

— Да, проводил в школу, конечно, сказала, что поживёт у меня.

Больше отвечать не пришлось, на другом конце трубки набирала обороты истерика матери. Варя отложил телефон в сторону и задумался. Сначала в квартиру, если не найдёт сожителя, попробует узнать что-нибудь у соседей, потом к Сашке в морг, надо внимательно осмотреть тело. Когда Варя во сне увидел картинку, она натолкнула его на мысль, которую надо проверить. Телефон смолк, истерика достигла апогея, и мать бросила трубку.

— Ну, Михеев, спасибо, друг. Побегу, начальству привет.

Михеев, который успел вернуться к разговору с Трошиным, удивлённо посмотрел на Варю. Но тот промчался мимо него и, надев не успевшую высохнуть куртку, выбежал из кабинета. Надо по инструкции оперативника с собой прихватить, на адреса ездить одному не положено. Он влетел в кабинет к операм и, подхватив Илюху под локоть, поволок его к выходу.

— Эй! Я никуда не пойду! У нас сейчас оперативка будет! — взвыл друг.

— Пойдём, лучше премия за раскрытие дела, чем оперативка! А потом к Сашке, представляешь, как она тебе обрадуется.

Против Сашки возражать Илюхе оказалось трудно, и он машинально сделал пару шагов к своей куртке.

— Да, давай, потом в отчёте напишешь, что я тебя заставил. А ты не мог меня одного к подозреваемому отпустить. Говорят, он строитель. А что, если пришибёт меня ненароком молотком?

— И я его понимаю, — сказал Илюха, натягивая куртку и поправляя кобуру.

На улице Илья посмотрел на Варю с надеждой.

— Мы же не пешком? Ну, смотри, какая грязь, и дождь вот-вот начнётся. Варя, не будь свиньёй.

— Ну ты что, это надо шофёра искать, писать бумажки, что мы на рабочий выезд, а не по бабам. Нас тут же поймают и отправят на оперативку. Ногами надо ходить, а то зажиреешь. От дождика не растаешь.

— Куда хоть?

— Так, вот 11-й микрорайон.

— Да ты сдурел! Мы час топать будем!

— Сорок минут от Площади под горку, ты же ходил девятого мая на возложение, сам знаешь, минут тридцать до старого кладбища, ну, ещё минут десять до адреса.

Илья промолчал, но посмотрел на Варю матом и мрачно потопал в сторону храма. Утренний туман сменился моросящим дождём. Они брели с площади вниз, а мимо них текли потоки грязной воды от растаявшего снега. Илья шёл впереди, нахохлившись, переступая длинными ногами лужи. На его худом и длинном теле форменная куртка казалась огромной, и весь он напоминал недовольную сову, спешащую пешком по своим совиным делам. Илье было всего двадцать пять лет, на работу он устроился сразу после армии. Варя, пожав руку новому сотруднику, решил ночью сходить в его сон, и ему там понравилось. В Илюхином сне оказалось светло и просто, старая бабушка собирала яблоки, маленький мальчик играл в сыщика, разыскивая её очки. Илья так и остался маленьким мальчиком, которому очень хотелось стать настоящим сыщиком, таким, как в книжке, вот только таких в реальной жизни не существует. Может, поэтому они с Варей так легко сошлись, оба немного по-детски играли в сыщиков на своей работе.

— Не дуйся. Что там у вас болтают про цветочное убийство? — сказал Варя.

— Да думают, что маньяк, ну или мужик у этой бабы был псих, — ответил Илья и сбавил шаг.

— Вот сейчас и узнаем, меня, конечно, раздирают два чувства, чтобы это оказался он, и мы быстро закрыли дело, но с другой стороны…

Они оба вздохнули, да, это настоящее дело, как в кино. Не пьяная драка или поножовщина, не тупое ограбление с бесконечным заполнением бумажек, блеянием подозреваемых и поиском свидетелей, выполнение скучных инструкций и предписаний.

Дом оказался панелькой напротив большого торгового центра. На звонок в домофон ответил сонный мужской голос.

— Ты чего, ключ забыла?

— Полиция, откройте, — рявкнул Варя.

В домофон хрюкнули, и запищал замок. Пришлось подняться на пятый этаж. Одна из дверей на площадке открылась, и оттуда выглянул помятый мужик сорока лет.

— Какого хрена? Ко мне, что ль?

Роман Кашин оказался жилистым, невысоким. Тёмное, обветренное лицо, большие мозолистые руки, засаленный спортивный костюм и запах свежего перегара. Да, трудно ожидать, что такой субъект после убийства сожительницы сядет плести венок из роз.

— Следователь Танатов Варсонофий Яковлевич. Мы по поводу смерти Лавкиной Натальи Сергеевны. Войдём или прислать повестку?

— Чего? Кого? — вылупил глаза Кашин. — Наташа? Заходите.

Не оборачиваясь на полицейских, Кашин прошёл, шлёпая босыми ногами на кухню, где тут же взялся за пачку с сигаретами, но под недовольным взглядом Вари положил обратно. Кухня была обычная для начала двухтысячных: яркие пластиковые дверцы гарнитура, двухкамерный холодильник, огромная картинка орхидей на кухонном фартуке. Когда-то стильно и красиво, но сейчас с раковиной, заваленной посудой, запахом табака, впитавшегося в пластик, выцветшей и потёртой столешницей выглядело убого и неряшливо. Пол неприятно лип к ботинкам, разуваться Варя не стал, ещё в прихожей поняв, что за чистотой в этой квартире давно не следят.

— Почему вы не заявили о пропаже сожительницы? Её же больше суток нет дома.

— Да кто ж знал. Я у другана вчера был вечером, пришёл ночью навеселе немного, ну, думал, она спит. А утром нет её, так она на работу ушла.

— А телефон? Вы не созваниваетесь?

— Ну, чё-то спал крепко. Чего звонить, ругаться будет, — пожал плечами Кашин.

— Так, вечер и ночь вы провели у друга. Имя, фамилия.

— Васин Николай. Так чего, её убили, что ль? — наконец осознал случившееся Кашин.

— Да, на работе. Нашли утром. С вами пытались связаться, вы не брали трубку.

— Звук вырубил, спал я.

— Кто ей смерти мог желать не знаете?

— Чего она министр какой, чтоб смерти ей желать.

— Ну, а странного в её поведении не замечали?

— Наоборот, полгода нормально всё было, успокоилась. Раньше приставала, мол, детей хочу, свадьбу. А мне на фига, у меня дети есть от первого брака. А тут тишь да гладь, выпью, так она просто уйдёт и над душой не стоит. Ленивая только стала, лежит или спит всё время, готовить перестала. Но мне это пофиг, я у Светки поем, бывшей моей, она и готовит лучше. Раньше все деньги спускала на мозаики свои алмазные. Дура, говорю, чего в них хорошего, пылесборники, да дорогие. Перестала. Стали жить тихо-мирно. Разве что в постели, ну, не так чтоб, как бревно. Думаете, она мне изменять стала? Найду гада, башку откручу.

Мужик говорил без особых эмоций, кажется, похмелье мучило его гораздо больше, чем смерть сожительницы. Он мял пачку сигарет в руках и с тоской поглядывал на почти пустую бутылку пива у раковины. Пауза затянулась. Варя кивнул Илюхе, и тот передал ему свои записи.

— Подпишите протокол. До свидания, — сказал Варя, передавая ручку и листок, заполненный Ильёй, Кашину. Нужно случайное прикосновение, чтоб Варя мог побывать в его сне. Жать руку возможному убийце не хотелось. Пусть Кашин и не выглядел как романтик, способный сделать из своей гражданской жены «Офелию», но Варя давно привык, что в мире всё может быть не тем, чем кажется.

Выйдя из подъезда на улицу, они остановились на крыльце под козырьком, мелкая морось сменилась секущим последние сугробы дождём.

— Не люблю раннюю весну, — сказал Илья, осматривая грязную дорогу.

— «Подснежники»?

— Да, скоро начнётся.

— Сашка их тоже терпеть не может. Да и понятно, кому приятно гнилой труп вскрывать. Ну что, теперь к ней. Смотреть нашу «Офелию в цветах».

— Ты как хочешь, а я на автобусе. До морга отсюда точно полтора часа топать, да ещё и в горку.

— Ладно, давай на четвёрке отправляйся. Я, пожалуй, всё-таки пройдусь, дам вам возможность пообщаться, пока меня ждёте.

— Псих, у тебя и зонта нет.

Варя только отмахнулся и шагнул под дождь. Холодные капли ударили по кожанке и кепке, отросшие волосы намокли и стали липнуть к шее холодными червяками. Варя подставил лицо дождю, смывая затхлый запах чужой квартиры, чужого «мира», неприятного ему. Полгода в этой квартире умирала женщина, может, не физически, но морально точно. Долгая агония и никакой помощи. Варя тряхнул головой и зашагал в нужную сторону.

Ему повезло, через десять минут дождь стих, словно выдохся, и теперь сыро было только ногам. Ночью проверит Кашина, а потом хорошо бы пройти на место преступления призраком. Вот только что делать с Сонькой? Может, предупредить, что выпьет таблетку от бессонницы. Такие у него лежали под замком в шкафу, когда-то выписал у врача, чтобы предъявить в крайнем случае, если найдут его полуживое тело. Не рассчитал дозу, вот и заснул покрепче, чем надо. Слабая отговорка, но хоть какая-то. Когда есть объяснение, то людям, по сути, плевать, правильное оно или нет, если случившееся их не касается. Можно попросить Сашку забрать Соньку с ночёвкой, наврать, что у него свидание с продолжением. Такое она поймёт. Вспомнилась Эльсия и что Варя ей так и не позвонил, а надо бы, он совсем не старый, чтобы ставить крест на своей личной жизни.

С каждым шагом мыслей в голове становилось меньше, глаза привычно отслеживали все детали вокруг. Варя добрался до площади, полюбовался красотой застывшего под серым небом храма и пошёл дальше. Мимо частных домов добрался до завода, где начался обед и люди плотной толпой выходили с проходной. Стараясь никого не задеть, Варя быстро прошёл дальше. Он в автобусе не хотел ехать, чтоб случайно никого не коснуться, вечером Варя может войти в сон только последних пяти человек, а ему надо сберечь «вход в сон» к Кашину и не затереть его другими. Перчатки он, как обычно, забыл дома или на работе, а может, потерял на прошлой неделе, жарко в них уже. Прошёл мимо театра, на афише какой-то новый спектакль, можно сюда позвать Эльсию, его зарплаты на хороший ресторан не хватит, а театр — это романтично. Больница, институт, парк, после которого в ботинках противно захлюпало, а туманная серость опять посыпала мелкими каплями. Варя порадовался, что идти осталось минут десять, впереди дамба и вон уже больничная дубрава, где среди других корпусов притаился каменный домик морга.

Привычно открыл плохо висящую фанерную дверь, обитую железом, и скользнул внутрь дома смерти. Шаги гулко отдавались по кафельному полу. Из-за одной из дверей раздался взрыв смеха, и Варя туда и вошёл. За письменным столом пили чай Сашка и Илья и смотрели ролики на телефоне.

— Чаю! Мне чаю! — заломив руки, вскрикнул Варя и рухнул на свободный стул.

— Гад! Ты куда в таких грязных ботинках!

— Да ладно, кому тут грязь может помешать, их скоро целиком в эту грязь.

— Я тебя убью! — сказала Сашка и, схватив швабру в углу, побежала в коридор вытирать следы Вари.

Да и понятно, уборщица тётя Вера за такое безобразие всем головы поотрывает. Она терпеть не может Сашку и её мужиков. Пока Сашка уничтожала улики, Варя подмигнул Илье и выпил её чай. Приятное тепло разлилось в желудке и напомнило, что тот пуст, а пора обедать. Спасла тарелка с печеньем и конфетами, Варя сунул в рот три штуки и с блаженным видом начал жевать.

— Смотрите на него, сидит, жрёт. Вы чего припёрлись? Я вам отчёт на почту скину. Нет там ничего интересного.

— Еммняммем, — попытался сказать Варя, дожёвывая печенье, потом взял чашку Ильи, запил. — Илья по тебе соскучился, пойдём, говорит, к Сашке, видеть её хочу, сил нет.

Илья недовольно зашипел и пнул друга по ноге. Сашка села за стол и потёрла глаза. Если с мужчинами она старательно хихикала даже над дурацкими шуточками, то Варя такой привилегии, как друг, был лишён.

— Чего тебе, изверг?

— Татуировка у неё была?

— Была и не одна, точнее, три. Ужасные, две совсем кривенькие, самопальные, последняя уже салонная, но я бы такую делать не стала.

— Фото последней есть?

— Все фото есть, позвонил бы, и я тебе прислала.

— Так неинтересно, сидеть в кабинете и всем звонить, ходить разучишься и от тоски, как Трошин, пить начнёшь. И мне бы к телу, ну, самому глянуть, ну, Сашенька, ну, пожалуйста, — заканючил Варя, старательно делая глаза кота Шрека.

— Не перестарайся, а то обкакаешься, — наконец рассмеялась Сашка, — ладно. Только честно признавайся, ты её лапать рукой без перчатки собрался?

— Ну, я прям пальчиком, чуть-чуть тату потрогаю.

— Эх, есть у меня подозрение, что ты некрофил… Вечно к трупам руки без перчаток суёшь.

— Ну, я мог и на месте преступления её всю облапать. А я как честный прошу и под приглядом твоим.

— Кто тебя без перчаток к ней подпустил бы на месте преступления? А тут знаешь, что я добрая. Маньяк ты всё-таки. Хоть руки потом моешь?

— Облизываю, — кивнул Варя.

— Фу-у-у, — хором выдохнули Илья и Сашка.

Женское тело лежало на металлической каталке в «холодильнике», ничего поэтического в облике не осталось, просто мёртвая голая женщина после вскрытия, зашитая грубыми нитками. Небольшое тату оказалось на плече. Голова в венке из роз в готическом стиле.

— Ничего не напоминает? — спросил Варя, обращаясь к Сашке.

— Вот я дура, она же в венке была, и голову ей отпилить хотели. Я просто подумала, что татушка стрёмная.

Варя посмотрел на Сашку, действительно странно, что она не обратила внимания на такое совпадение. Да и не совпадение это, убийца старательно пытался повторить тату. Варя осторожно пальцем коснулся выбитых на коже роз. У мёртвых нет снов, но что-то связанное с убийством может стать проводником, дав возможность направить чужой сон в нужное направление.

— Спасибо, моя хорошая. А ты Соньку к себе с ночёвкой не возьмёшь? А то у меня свидание вырисовывается.

— Слушай, я, конечно, просмотрела важную улику, но это не сделало меня дурой окончательно. Какое у тебя свидание? Я в такое не поверю.

Варя тяжело вздохнул и потопал к выходу, в ботинках по-прежнему чавкало, и он подумал, что это к соплям. А сопливые на свидания девушек не приглашают.

На выходе его догнал Илья и сочувственно похлопал по плечу. Варя вздрогнул и посмотрел на друга.

— Знаешь, я что-то сегодня нагулялся. У тебя денег на такси нет? До зарплаты?

— Неа, сам хотел у родителей занять.

— Вот ведь.

— Автобус? — сказал Илья, направляясь по дорожке к остановке.

Варя фыркнул и пошёл в другую сторону, мечтая, что после работы обязательно залезет под горячий душ, а потом целых два часа будет смотреть мультики под одеялом.